Журнал «Золотой Лев» № 81-82 - издание русской консервативной
мысли
А.Н. Савельев
Суверенитет и конфедеративные модели на русском
пространстве
По тезисам выступления на
конференции «Модели стабильности в Черноморском регионе»
Современный мир ставит серьезные проблемы не только перед
правителями, но и перед учеными-государствоведами. Классическая теория
суверенитета пасует перед процессами глобализма, размывающими привычные
границы, национальное государство теряет внятные контуры, возникают новые виды
агрессии и конкурентной борьбы между государствами. Государство как основной
субъект политики требует переосмысления. В том числе и потому, что доминирующая
тенденция в западной политологии связана с убежденностью в том, что государство
постепенно отмирает – почти в соответствии с марксистской догмой.
В действительности государство не собирается исчезать, но
подвергается агрессивному давлению некоей новой сущности – глобальной
политической и экономической элиты, имеющей перед национальной элитой важное
тактическое преимущество – отсутствие необходимости соотносить свои замыслы и
планы с волей народа, с принципами демократии. Глобальная элита, подчиняя себе
национальную, организует новое рабство при сохранении внешне демократических
процедур.
Миф о «конце истории», широко распространившийся в западной
науке, терпит крах в силу процесса локализации – выстраивания для глобализма
новых и новых барьеров. На постсоветском пространстве мы это видим в
достаточной мере. Если Европа пытается разыграть доктрину глобализации на своей
территории, стирая национальные границы, то политические экспериментаторы на
постсоветском пространстве проводят границы там, где их никогда не было.
Для России крайне важно понимание процессов государствообразования,
которое интенсивно происходит в текущей исторической эпохе. От понимания
зависит выбор собственной доктрины государственного строительства, а от
правильности понимания текущих процессов – успех или крах российской
государственности.
Для выбора концепции строительства Государства российского
следует исходить из двух ключевых постулатов:
1. История не закончилась и границы существующих государств
остаются зыбкими – в том числе и границы России, которой внешними силами
предъявлен счет за всю ее предшествующую историю.
2. Контур СССР не стерт с политической карты мира;
постсоветское пространство остается геополитической, исторической и в
значительной мере правовой реальностью. Это контур не сошедшей с исторической
сцены Империи, которая имеет шансы на восстановление своего могущества.
Постсоветское пространство характеризуется наличием целого
набора «недосуверенитетов» - государственных образований, которые принципиально
не в состоянии жить обособленно от России. Большинство из них, вопреки этой
зависимости, сформировали враждебные России политические элиты. Их
жизнеспособность обеспечивается глобализацией, пустившей глубокие корни в самой
России и подорвавшей ее собственный суверенитет. Все постсоветское пространство
лишено полноценных демократических институтов именно по этой причине:
несуверенные политические элиты в большей мере стремятся не к установлению
суверенитета, а к расторговыванию прежнего национального достояния (включая
международный статус) в оплату обеспечения хотя бы самого униженного членства в
глобальной элите.
Фиктивная демократия мало чем отличается от
цинично-открытой деспотии или олигархии. Эти условия, присущие всему
постсоветскому пространству, свидетельствуют, что политические нации,
попытавшиеся образоваться на месте советского народа, не состоялись и сегодня
не имеют никаких шансов из мечты превратиться в быль. Населению, претендующему
на собственный политический суверенитет на вырванном из советского пространства
куске территории, недостает ни полноценности культурного потенциала, ни верной
собственной национальной идее элиты, ни экономической достаточности. Все, чего
добились постсоветские государства – статус полуколоний.
Плачевное состояние постсоветской государственности в то же
самое время, как ни странно, означает и наличие позитивной перспективы: если
глобальные элиты не собираются «делиться» с национальными, оставляя им лишь
статус надсмотрщиков за населением полуколоний, если эти элиты не в состоянии
отстоять свое право на суверенитет ни перед глобальной элитой, ни перед
локализующимися внутренними сообществами, то есть шанс построить иной тип суверенитета
– совместный, постсоветский.
Разумеется, инструмент СНГ для этого не годится, поскольку
он дискредитирован до такой степени, что даже российский президент приговорил
его к работе лишь по «цивилизованному разводу» бывших союзных республик. Речь
идет о совершенно другом пути воссоединения все еще ясно проступающего на
политической карте пространства – о многоплановых (несимметричных)
конфедеративных моделях, имеющих в будущем перспективы федерализации, а потом и
унитаризации.
Нет никаких оснований считать, что СССР был распущен по
модели «цивилизованного развода». Тому нет, прежде всего, юридических
оснований.
Ни одна декларация о суверенитете (включая российскую) не
была принята в рамках действующего законодательства и скорее походила на акт
антигосударственного мятежа. Именно так и следует квалифицировать «парад
суверенитетов» как в масштабе РСФСР, так и в масштабе СССР.
Следствием разрыва легитимности все границы на
постсоветском пространстве могут считаться фиктивными.
Борьба за пространство в период эйфории «суверенизации»
привела к массе конфликтов – включая самые кровавые в Чечне, в Нагорном
Карабахе, в Приднестровье.
С течением времени наступила иная фаза конфликтности –
соревнование вновь образованных паразитических «надстроек», выдавших себя за
национальные элиты. Эти псевдоэлиты одновременно наживаются и на возникших
границах, объявленных государственными, расставив всюду таможни и пропускные
пункты, и на сотрудничестве с глобализаторами – мировой олигархией. Но их
интересы сегодня вошли в самое жесткое противоречие с задачами выживания
гражданских общин обособившихся территорий – прежде всего, с предпринимательством
местного уровня и с местной же культурной элитой.
Осознание своего статуса как полуколоний в странах,
обозначившихся на месте СССР, продвигает идею новой консолидации –
противостоянию глобализаторам альянсом «дружественных национализмов». Идея
такого альянса становится очевидной в связи с достаточно ясно проявившейся
тенденции к разделу России и всего постсоветского пространства на зоны влияния
– Запада, Китая, Исламского мира. Местным элитам остается либо раствориться под
натиском той или иной модели глобализации, либо без особых шансов на успех
сохраниться в «серой» межцивилизационной зоне, либо воссоединиться вокруг
исторически привычного цивилизационного центра, сохранив при этом «цветущую
сложность» имперского типа. Очевидно, что модель стабильности в данном случае
единственная – при собирании нового политического субъекта вокруг России и при
ее лидерстве.
Мелкодробленое государственными границами пространство не
может не быть объектом захвата государств-цивилизаций, конкурирующих за доминирование
собственных моделей глобального мира. Государство-нация, действительно, отходит
в прошлое. Но имеет шансы выжить государство-цивилизация. При этом западный
вариант включения в такое государство (США+ Европа) предполагает для
постсоветского пространства только колониальный статус (пусть и с сохранением
иллюзии суверенитета), китайская модель предусматривает только тотальную
унификацию, а исламская – распространение нетрадиционных типов конфликтов. И
только Россия может стать для постсоветского пространства ядром новой Империи,
в которой провинции будут не колониями, а самобытными и самоуправляющимися
территориями, умиротворенными общим суверенитетом. При солидарном и полноценном
суверенитете и единой политической нации сохранится разнообразие форм и масштабов
гражданских общин, а несомненный экономический эффект возникнет хотя бы от
ликвидации крайне дорогостоящих пограничных и межгосударственных институтов
(таможен, пошлин, посольств, межправкомиссий и т.п.).
Практическое осуществление конфедеративной модели
воссоединения требует осторожности и определенных успокоительных процедур.
Наиболее верный путь – постепенное снятие существующих границ, превращение их в
полупрозрачные. Этому помогли бы конфедеративные модели приграничного
сотрудничества. Российская Федерация могла бы пойти по этому пути даже в
одностороннем порядке, а затем вовлечь соседей в партнерство по принципам,
разработанным в рамках концепции Еврорегионов. Конфедеративные отношения могли
бы стать привычными сначала в определенных секторах деятельности, когда в
гуманитарной и экономической сфере создаются субъекты, в равной мере признанные
по обе стороны полупрозрачной границы.
Непризнанные государства могли бы сыграть в приживлении
конфедеративных моделей весьма важную роль. Их признание могло бы происходить
если не на межгосударственном, то на локальном уровне – двустороннем и
многостороннем.
Представляется целесообразным вполне официально
сформулировать стратегическую задачу воссоединения постсоветского пространства.
Сделать это может только Россия. Одним из вариантов заявления о своих
намерениях могло бы быть внесения в текст Конституции Российской Федерации
положения о готовность образовать единое государство с Белоруссией, Украиной и
Казахстаном, а также с другими странами, которые выразят намерение начать
процесс воссоединения. Готовность приступить к переговорам, объявленная открыто
и закрепленная высоким правовым статусом декларации, сама по себе может резко
продвинуть вперед идею воссоединения.
Важнейшим государственным актом для России могла бы стать
Декларация о континуитете – о правопродолжении от всех предшествующих форм
российской государственности. Совместное продолжение истории народами, жившими
совместно в Российской Империи и в Советском Союзе – вот ключевая идея
госстроительства, гарантирующая суверенное существование и противостояние
неоколониальным планам в отношении постсоветского пространства.
16.05.2006