Журнал «Золотой Лев» № 85-86- издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Какую же страну мы строим?

К стремлению правящего режима вступить в ВТО

 

Вступить или вляпаться?[1]

 

В СМИ по-прежнему две полярные точки зрения относительно перспектив вступления нашей страны в ВТО. Одна, которая демонизирует ВТО, вторая, которая его, наоборот, идеализирует. Сторонники демонической точки зрения считают, что в стране сразу после присоединения наступит катастрофа, а сторонники идеалистической точки зрения считают, что, наоборот, будет процветание. Но истина находится не там. Она заключается в том печальном факте, что мы являемся единственной страной в мире, руководство которой делает все возможное, чтобы Россия превратилась из развитой страны в развивающуюся. В диалоге, где развивающиеся страны ставят какие-то вопросы, а развитые от них отнекиваются, раньше инициатива исходила со стороны развитых стран. Они пытались навязать развивающимся странам всякого рода ограничения по уровню заработной платы, экологии. Сейчас они от этой идеи отказались и заняли оборонительную позицию. Но развивающиеся страны имеют свои цели и задачи. Они очень хотят стать развитыми, поэтому они требуют уважения на мировых рынках и признания своих интересов. Уникальность же нашей ситуации заключается в том, что мы ничего не требуем и стремительно из развитой страны становимся развивающейся страной, теряем конкурентоспособность на наиболее передовых направлениях. У российского правительства нет никаких запросов, ради которых нужно стремиться в ВТО как можно быстрее. Действительно, для торговли нефтью и газом никаких ограничений нет. Мир только приветствует наращивание российского экспорта. Что касается торговли технологически сложными товарами, то узкое место — это не барьеры в торговле, а отсутствие в России финансово-экономических механизмов продвижения своей продукции на экспорт. Нет ни экспортных кредитов, ни экспортных гарантий, нет системной государственной поддержки развития нашей промышленности. Самый яркий пример — это авиационная промышленность, вокруг которой сейчас идет спор, поскольку американцы требуют, чтобы мы подписали соглашение о торговле гражданской авиационной техникой. А мы отказываемся — и правильно делаем.

Но беда в том, что российское правительство является единственным в мире правительством, которое помогает не своим самолетостроителям, а иностранным поставщикам летательных аппаратов. Объем льгот, который Белый дом предоставил под ввоз иностранных самолетов, составляет около 2 млрд долларов и намного превышает тот объем субсидий, которые правительство оказывает своей авиационной промышленности. Это удивительный пример того, как можно действовать вопреки общенациональным интересам. Переходя к главной теме, я хочу отметить, что в позитиве присоединение к ВТО дает нам лишь одно — полноправную возможность участвовать в международном торговом арбитраже. Если нам кто-то препятствует в доступах на свои рынки, мы получаем возможность использовать механизм ВТО для разрешения хозяйственных споров. Сейчас мы такой возможности не имеем, поэтому, если мы хотим снять какие-либо ограничения против нашего экспорта, вынуждены судиться в соответствующих странах, с которыми у нас режим наибольшего благоприятствования. Эти судебные процессы, как правило, ни к чему не ведут. Действительно, ВТО позволяет нам снять эти ограничения, не прибегая к судебной защите своих интересов в этих странах. Но я хочу отметить, что иллюзий здесь быть не должно. Наши партнеры, особенно Евросоюз, который чинит нам самые большие препятствия по экспорту российской химической и металлургической продукции, четко заявил свою позицию, что те ограничения против российского экспорта, которые уже действуют, не будут ни отменены, ни пересмотрены с присоединением России к ВТО. Наши права члена ВТО начинаются с того момента, когда мы присоединяемся к этой организации. Они не распространяются на ранее введенные ограничения, поэтому, когда говорят о том, что присоединение к ВТО позволит отменить санкции, ущерб от которых по разным оценкам достигает 3 млрд долларов — это иллюзия. Эти санкции останутся, но другое дело, если кто-то будет вводить новые санкции против нашего экспорта, то тогда мы сможем воспользоваться механизмом ВТО. Ради этого нам предлагается сделать ряд уступок. Весь вопрос переговоров с ВТО заключается в содержании этих уступок.

Я бы хотел выделить те уступки, которые являются для нас, с моей точки зрения неприемлемыми, а затем дать прогноз о том, как дальше будут развиваться события. Больше всего внимания на переговорах уделяется тарифным вопросам. Надо сказать, что здесь наша делегация грамотно защищает интересы промышленности. Практически по всем секторам мы добиваемся того, чтобы уровень тарифной защиты не снизился в момент присоединения к ВТО. Анализ влияния прогноза изменения ставок по таможенному тарифу на конкурентоспособность нашей промышленности доказывает, что этот фактор не будет оказывать серьезного воздействия по сравнению с другими факторами, такими как обменный курс рубля, наличие экспортных кредитов, применение защитных мер и так далее. По тарифам можно считать, что переговоры выходят на сбалансированное решение. А вот по другим уступкам ситуация более сложная. Мы, как мне кажется, легкомысленно планируем согласиться на либерализацию доступа на финансовый рынок со стороны иностранных компаний. Замечу, что все активы банковской системы в несколько раз меньше активов любого крупного европейского, японского или американского банков. Хотя сейчас считается, что иностранный банковский капитал не очень стремится на российский рынок, и даже сняли ограничения, которые были раньше, но я должен заметить, что это до поры до времени. Как показывает международный опыт той же Восточной Европы, экспансия иностранных банков на внутренний рынок может привести к полному их доминированию в течение 2-х лет. В течение 2-х лет прибалтийская банковская система была полностью поглощена иностранными банками: польская, чешская, словацкая. Опыт Восточной Европы показывает, что процесс вхождения иностранных банков на рынок и их полное доминирование там означает, что до 90% банковского сектора остается иностранным и занимает считанные годы: 2-3 года, и вы уже ничего сделать не сможете. Я думаю, что это нехорошо, поскольку утрата национального контроля над банковской системой означает фактическую потерю контроля над ключевым элементом рыночной экономики — рынком капитала. Поэтому здесь надо действовать очень осторожно. Во всяком случае, не соглашаться на открытие филиалов иностранных банков. Нужно ввести определенные квоты на их присутствие, точнее восстановить квоты, которые были раньше, может быть, пересмотрев их величину. Замечу, что в рамках денежной политики, которую мы проводим, ситуация выглядит достаточно пикантно, потому что, чем больше иностранного капитала приходит в нашу страну, тем меньше капитала и возможностей остается для российских банков. Центральный Банк, как известно, проводит политику стерилизации денежной массы, которая ему кажется избыточной. Устанавливается каждый год предел прироста денежной массы примерно 25%-30%. Как только этот предел достигается, автоматически включаются механизмы стерилизации, будь то Стабфонд или финансовые пирамидки, которые строит сам Центральный Банк на своих облигациях, начиная вести разговор о повышении резервных требований. Получается, чем больше иностранного капитала приходит, тем больше Центральному Банку приходится имитировать рублей под обмен этой валюты, тем меньше возможности для рефинансирования, кредитования и финансирования своей собственной банковской системы. Поэтому при той денежной политике, которая проводится, игра оказывается с нулевой суммой. Чем больше иностранного капитала на рынке, тем меньше простора для развития собственного. Это, конечно, вопрос больше не к ВТО, а к политике Центрального Банка. Но, тем не менее, этот вопрос стоит сегодня ребром.

Вторая проблема уступки в энергетике. Нам удалось отбить претензии Евросоюза по внутренним ценам на энергоносители, но я думаю, что эти требования могут опять появиться со стороны наших друзей по СНГ. Здесь тоже пока радоваться о том, что мы договорились, преждевременно. Перевод нас на европейские цены по газу обернется катастрофой для потребителей коммунального хозяйства и для промышленности.

Мне кажется, что недооцениваются уступки в торговле. Мы видим, что экспансия иностранных торговых компаний ведет за собой расширение импорта иностранных товаров. Понятно, что крупные торговые фирмы работают со своей сетью поставщиков, и даже, если российские товары дешевле, конкурентоспособнее, они все равно тянут сюда иностранные товары. Мне кажется, что правительство очень легкомысленно отказалось от каких-либо требований по ограничению иностранного присутствия в секторе оптовой и розничной торговли. Это большая ошибка, последствия мы еще увидим.

По авиатехнике позиция нашего правительства остается жесткой. Я надеюсь, что она такой же останется. Угроза подписания соглашения по авиатехнике для нашей промышленности, действительно, существует. Если мы распространим на нее те правила предоставления субсидий, которые действуют в этом соглашении, то вряд ли наша авиационная промышленность сможет подняться.

Главный вопрос, который у нас возникает уже после присоединения к ВТО: как обходить ограничения ВТО. Каждая страна этим активно занимается. Самый яркий пример — это США, которые в упор не хотят считаться с любыми ограничениями и, когда внутренние интересы Америки вступают в противоречие с требованиями ВТО, американцы, прямо ссылаясь на свою Конституцию, говорят, что у них внутреннее право важнее международного, поэтому они, что хотят, то и делают. Второй очень хороший пример для подражания — это Китай, который очень грамотно и четко оговорил все, что хотел. А у нас неправильно интерпретируют условия присоединения Китая к ВТО, как дискриминационные для Китая, а на самом деле китайцы четко оговорили все, что хотели. Они не стали, может быть, сразу полноправным членом, но им это сейчас и не надо. Они вошли в эту дверь, она уже за ними не закроется. Они четко оговорили все свои возможности вмешательства в экономику, включая установление административных цен. Это нечто, казалось бы, совсем неприемлемое для ВТО, которое считает, что административное ценообразование - вещь недопустимая, но, тем не менее, китайцы обговорили возможность устанавливать цены по широкому кругу продуктов для внутреннего рынка, что по сути дела является разновидностью субсидий. Вопросы, как нам обходить ограничения, которые будут установлены протоколом о присоединении к ВТО, пока, к сожалению, остаются вообще за пределами дискуссии. Никто это не обсуждает, хотя в действительности проблема есть. Даже те меры поддержки отечественной промышленности, которые сегодня применяются, во многом сомнительны с точки зрения требований ВТО. Например, субсидирование процентных ставок, которые у нас применяются уже несколько лет по отношению к сельскому хозяйству, авиационной промышленности, некоторым другим отраслям. Субсидирование процентных ставок — это нарушение ограничений, накладываемых соглашением по субсидиям и защитным мерам, которое является обязательным. Кроме этого могут возникнуть вопросы насчет соответствия требований ВТО нашим целевым программам. Еще раз подчеркну, что при всей незначительности той поддержки, которую российское государство оказывает экономике, даже эта ограниченная поддержка может стать предметом торговых споров и конфликтов, поэтому нужно готовиться, нужно думать, как мы эти формы государственной поддержки подъема конкурентоспособности нашей экономики будем удерживать, сохранять и развивать, обходя ограничения, накладываемые ВТО.

Самая большая опасность, которая нас подстерегает, это разрушение зоны свободной торговли и планов по формированию таможенного союза на территории СНГ, хотя в рамках ЕврАзЭС удалось синхронизировать процесс переговоров по условиям присоединения к ВТО. Тем не менее, мы уже потеряли на этой дороге Киргизию, Молдавию, Грузию, которые сепаратно вступили в ВТО на условиях, которые для нас неприемлемы. Это означает, что эти страны не смогут в обозримом будущем войти в Таможенный союз и вряд ли смогут войти даже в зону свободной торговли, если она заработает на полную мощь. Возникают вполне конкретные дыры на таможенной границе вследствие того, что и Киргизия, и Молдавия, и Грузия подписали соглашение о присоединении к ВТО на дискриминационных для себя условиях.

Самая большая угроза сегодня касается Украины. Украина почти завершила переговоры о присоединении ее к ВТО, практически по всем позициям эти условия гораздо хуже российских. Надо признать, что украинские переговорщики пошли на поводу у иностранных экспертов, которые им подвесили «морковку» в виде весьма сомнительного приза вступить в ВТО раньше России. Для чего? Это сказать никто не может. Если бы они вели переговоры вместе с нами, мы бы их защитили. Я готов доказывать, что те условия присоединения к ВТО, которые согласовала Украина, неприемлемы для украинской промышленности, авиапрома, для украинского машиностроения. Они приведут к тому, что Украина может оказаться в очень деликатном положении, когда в России возникнут вполне обоснованные требования прекратить отношения свободной торговли с Украиной, потому что иностранные товары, которые будут поступать на украинский рынок, будут облагаться гораздо меньшими пошлинами, чем товары, поступающие на российский рынок. Весь смысл свободной торговли таможенного союза — это беспрепятственное ведение торговли. Если возникает опасность реимпорта через Украину, наши отрасли, соответственно, начнут прибегать к тем или иным защитным мерам. Мы это уже, к сожалению, наблюдаем в периодически возникающей войне между российскими и украинскими металлургами. Самая большая сложность и возможность одновременно заключается в синхронизации переговоров о создании Единого экономического пространства и переговоров о нашем присоединении к ВТО. Эти процессы необходимо с Украиной синхронизировать. В этом конфликте, который возник по поводу поставок российского газа на Украину, есть только один взаимоприемлемый выход — это безусловное вхождение Украины в Таможенный союз, который мы планируем, и в ЕЭП. Надо Украине такую возможность дать. Необходимо об этом четко объявить на правительственном уровне. А переводить переговоры с Украиной в русло спора хозяйствующих субъектов между «Газпромом» и «Нафтагазом» — это совершенно легкомысленная и очень опасная позиция. Понятно, что цель «Газпрома» — это максимизировать прибыль, но для нас, как для страны, гораздо важнее, чтобы Украина осталась в ЕЭП и в Таможенном союзе. Предлагая государствам СНГ войти в Таможенный союз и в ЕЭП, мы должны понимать, что за это придется заплатить их правом на приобретение российского сырья по внутренним ценам, иначе Таможенный союз функционировать не может. Но я считаю, что это вполне нормальная цена. Никаких дивидендов Россия от экономической катастрофы на Украине не получит. От того, что остановится украинская металлургия, химическая промышленность и целый ряд других отраслей после пятикратного повышения цен на газ Россия не выиграет. Я думаю, что это рикошетом ударит обратно, поскольку в производстве конечной продукции украинских предприятий 80% российских комплектующих. Если эта продукция перестанет производиться, значит, Россия потеряет важнейший рынок сбыта, я уж не говорю о других системных положительных эффектах, когда мы сохраняем ЕЭП и Таможенный союз. Обсуждая условия присоединения к ВТО, мы должны понимать, что в решающей степени это функция внутренней политики. При той внутренней политике самоустранения государства от ответственности, которая сегодня ведется, вступим мы ВТО или нет, не имеет никакого значения. Ничего ровным счетом завтра не изменится. Проблема в том, что, если мы хотим перейти к политике экономического роста, научно-технического прогресса, мы должны очень аккуратно обговаривать условия. Нынешнее правительство этого не делает, поэтому нет четкой переговорной позиции, которая свелась к тому, что мы согласны на ВТО, но не согласны на ВТО+ — это правильная позиция, не надо брать на себя дополнительных ограничений, но я боюсь, что ее удержать не удастся. Какое-то ВТО с маленьким плюсиком от нас потребуют, но вопрос, каким будет этот плюс. Все зависит от того, какую мы хотим иметь политику. Главный вопрос, который необходимо решить перед подписанием окончательных протоколов — это определение стратегии собственного развития и то, как эта стратегия вписывается в условия присоединения к ВТО.

 

KM.RU 31.07.06

 

А. Туманов

 

Вступать или не вступать в ВТО?

 

Живейшая тема, о которой спорят в России чуть ли не ежедневно, — вступление или, напротив, невступление во Всемирную торговую организацию (ВТО)[2]. При этом одни считают, что вступать нужно и это принесет одни только выгоды для России, другие — что вступать не нужно ни в коем случае. Официальную позицию озвучил президент РФ Владимир Путин в первый день переговоров на саммите G8: «Мы будем работать и дальше, отстаивать наши интересы — интересы нашей развивающейся экономики», отметив, что вступление России в ВТО — «это сложный процесс, который идет годами».

Очевидно, что весь разброс мнений происходит оттого, что не решен главный для России вопрос социально-экономического характера: какую страну мы строим? Либо страну так называемых «равных возможностей», вроде США, со всем ее индивидуализмом и конкуренцией, либо «страну социальной справедливости».

Отсюда вытекает и отношение к вступлению России в ВТО.

Почему?

Потому что от решения вопроса вступления РФ в ВТО, зависит принятие страной многих значимых обязательств, выгодных лишь другим членам ВТО, но не России, и способным в корне изменить структуру нашей экономики и механизмы ее функционирования.

Как вступление в ВТО повлияет на экономику РФ в целом?

Во-первых, очевидно, что придется отменить субсидирование и протекционизм российской промышленности, которая и так «не блещет здоровьем». Еще большее открытие рынков для иностранных компаний вызовет дополнительный приток продукции, который окончательно задушит российских производителей — как ТНП, так и средств производства. Иностранные ТНП и сейчас уже заполонили российские рынки, а российское производство средств производства (тяжелая промышленность) легко может быть загублено требованием поднять внутренние тарифы на топливо и сильнейшим износом оборудования, оставшегося еще со времен СССР.

Однако иностранные предприятия, которые будут вытеснять российские, понятно, не станут делиться с нами технологиями, но обязательно будут пользоваться дешевой рабочей силой и передавать за рубеж свою прибыль — в виде конвертируемой валюты и сырья. Россия же от иностранного присутствия получит очень мало, почти ничего. Это значит, что Россия так и останется поставщиком топливного сырья на мировой рынок, да и то до тех пор, пока не закончится нефть.

 

ВТО подорвет финансовую систему РФ

 

Массированный допуск иностранных финансовых компаний к российскому рынку также окажет негативное влияние на российскую экономику — как в форме эффектов вытеснения русских банков (это может зайти очень далеко — вплоть до угрозы национальной безопасности), так и в форме эффектов связывания финансовых ресурсов России для стабилизации колебаний валютной массы - ресурсов, которые в противном случае, могли бы быть направлены Центробанком на укрепление отечественной финансовой системы в виде кредитов и т.п.

«Хотя сейчас считается, что иностранный банковский капитал не очень стремится на российский рынок, и даже сняли ограничения, которые были раньше, но я должен заметить, что это до поры до времени. Как показывает международный опыт той же Восточной Европы, экспансия иностранных банков на внутренний рынок может привести к полному их доминированию в течение 2-х лет… Это означает, что до 90% банковского сектора остается иностранным и занимает считанные годы: 2-3 года, и вы уже ничего сделать не сможете. Я думаю, что это нехорошо, поскольку утрата национального контроля над банковской системой означает фактическую потерю контроля над ключевым элементом рыночной экономики — рынком капитала.

… Замечу, что в рамках денежной политики, которую мы проводим, ситуация выглядит достаточно пикантно, потому что, чем больше иностранного капитала приходит в нашу страну, тем меньше капитала и возможностей остается для российских банков. Центральный Банк, как известно, проводит политику стерилизации денежной массы, которая ему кажется избыточной. Устанавливается каждый год предел прироста денежной массы примерно 25-30%. Как только этот предел достигается, автоматически включаются механизмы стерилизации.

Получается, чем больше иностранного капитала приходит, тем больше Центральному банку приходится эмитировать рублей под обмен этой валюты, тем меньше возможности для рефинансирования, кредитования и финансирования своей собственной банковской системы. Поэтому при той денежной политике, которая проводится, игра оказывается с нулевой суммой. Чем больше иностранного капитала на рынке, тем меньше простора для развития собственного», — пишет об этом известный российский политик и экономист Сергей Глазьев.

 

ВТО помешает подъему российской промышленности

 

По оценке Глазьева, российская металлургия и химическая промышленность также не получат режимов наибольшего благоприятствования, после вступления в ВТО перед ними не падут существующие дискриминационные барьеры квот на импорт в другие страны. Вступление в ВТО не предполагает отмены ранее введенных ограничений. Это значит, что эти базовые отрасли не получат дополнительных импульсов к развитию.

Кроме того, в условиях, когда основные фонды России (заводы тяжелого оборудования, электростанции, промышленная и городская инфраструктура) изношены более чем на 70%, нашей стране нужны очень крупные инвестиции в интенсивное восстановление и развитие этих фондов. Очевидно, что те иностранные инвестиции, которые предполагают вложения в несколько небольших иностранных автомобильных заводиков (в ущерб, кстати, отечественному автопрому) или в торговые сети — это вложения не того масштаба и направления.

Кроме того, многие отрасли, от которых зависит национальная безопасность России, просто не могут быть профинансированы из-за рубежа (например, из-за возможности утечки военных и промышленных технологий и т.п.)

Таким образом, от вступления в ВТО экономика России не получит ничего принципиально ей необходимого для развития из позиции мирового поставщика сырья до статуса крупного мирового поставщика науко- и капиталоемкой продукции, которая ценится на несколько порядков выше сырья на мировых рынках. А ведь это — единственный путь стать богатой страной в рамках мировой экономики надолго.

 

ВТО + «страна равных возможностей» = ограбление России

 

Следовательно, от вступления в ВТО структура российской экономики не только не эволюционирует, но, очевидно, подвергнется регрессу. Регрессирующая экономика, поставившая во главу угла экспорт сырья, позволит лишь контролирующим его олигархам получать баснословные прибыли, которые будут оседать в зарубежных банках.

Но не позволит стране выделять сколько-нибудь существенные средства на социальные нужды и гарантии, которые, очевидно, должны характеризовать государство социальной справедливости. Поэтому о социальной справедливости при вступлении в ВТО придется забыть навсегда.

Стоит отметить, что вариант № 2 так называемой «страны равных возможностей» потребовал бы от России огромных, если не фатальных жертв. По оценке известного российского политолога Сергея Кара-Мурзы, этот вариант «рыночной» модели экономического строя предполагает, что ради того, чтобы 1/3 населения страны жила по западным меркам хорошо, 2/3 должны будут испытывать жесточайшую нищету.

Кроме того, себестоимость (но не цена!) российской продукции будет выше зарубежной хотя бы в силу климатогеографических условий (9 месяцев холодов, удаленность друг от друга добывающих и обрабатывающих регионов).

Поэтому ориентация на подстройку нашей неконкурентной экономики под правила западной конкуренции невозможна без серьезных потерь. Концепция «страны равных возможностей» вовсе не означает всеобщей прибыльности для российских капиталистов, которых просто сомнут иностранные.

Если вступить в ВТО в этом случае, то процессы выкачивания богатств из России пойдут еще быстрее, чем сейчас, а благосостояние населения не улучшится.

Принципиальная несовместимость ВТО и государства социальной справедливости

Если же мы хотим строить государство социальной справедливости, то оказывается что ВТО и такое государство вообще несовместимы. Во-первых, государство социальной справедливости, очевидно, предполагает наличие широких социальных гарантий, многие из которых, кстати, зафиксированы в Конституции РФ (например, право на труд). Эти социальные гарантии очевидно, должны включать в себя не только обеспечение достойного уровня жизни инвалидам и неимущим, но и подавляющему большинству граждан России (исключая, наверное, только олигархов, у которых и так «все в порядке»).

Это значит, прежде всего, обеспечение конституционного права на труд (сейчас в России порядка 5 млн безработных) и обеспечение работоспособному населению такого уровня доходов, который позволял бы широким массам россиян не только потреблять необходимый для выживания минимум, но и делать накопления (счет в банке) и инвестиции (покупка акций предприятий), что в свою очередь дало бы новый виток развитию экономики РФ.

Если в условиях либерального капитализма основной единицей хозяйствования является коммерческое предприятие, и ради его прибыльности и строится вся структура экономики, то в нашем случае вся экономика должна быть построена вокруг социальной функции — то есть обеспечения благосостояния граждан исходя из имеющихся ресурсов и перспектив. В этом кардинальное различие двух моделей экономики — рыночной и социально ориентированной.

При этом, как было показано ранее, вступление России в ВТО — при условии честного выполнения сопутствующих этому обязательств — приведет к тому, что российская промышленность будет вытеснена и ликвидирована, российские рынки полностью завалены дорогими иностранными товарами, а вот доходы массового россиянина не поднимутся. Еще этому будет сопутствовать регресс науко- и капиталоемких российских производств, что приведет страну в долгосрочный тупик «сырьевого придатка» и поставит в положение «кормушки» для немногих владельцев газовых и нефтяных скважин.

На социальную справедливость при таких условиях просто не останется ресурсов. Они будут перенаправляться за рубеж — нашим «будущим партнерам по ВТО».

 

Что делать для построения государства социальной справедливости?

 

Что же можно сделать в этих условиях? Во-первых, как было указано в начале статьи, твердо решить — какую страну мы хотим построить — государство социальной справедливости или страну призрачных «равных возможностей», оборачивающихся гуманитарным геноцидом 2/3 населения России.

Если мы выбираем социально-ориентированную экономику, то следует признать, что нам нужно заново перестроить структуру экономики, вооружив ее современными технологиями, кардинально увеличив количество рабочих мест, реальный ВВП и доходы населения. Чтобы государству хватало средств не только на выплату больших зарплат, но и на инвестиции и достойные социальные гарантии неработоспособному населению.

В этом случае должно измениться и отношение к инвестициям — не все они одинаково полезны России. Наиболее полезны будут инвестиции, привносящие в страну новые технологии с принятием в качестве участника таких компаний российского государства. Именно так поступает Китай. Инвестиции - в торговлю и перераспределение денежных доходов.

Строительство всевозможных торговых центров а ля «Мега», «Метро», «Рамстор» и прочие, принадлежащих на 100% иностранному капиталу, должно рассматриваться Россией как насосы по откачке валюты из России на запад, валюты, ранее заработанной нашей страной на продаже энергоресурсов туда же, за рубеж. Фактически, эти западные мегамоллы возвращают назад то, что они платили за наши газ и нефть. Можно подумать, что при минимальной помощи государства российский бизнес не в состоянии сам открывать подобные центры. Кроме того, такие сверхцентрализованные торговые площадки наиболее благосклонно относятся к продажам в первую очередь импортных товаров в России, еще более усиливая процесс откачки денег за рубеж.

А это значит, что, покупая иностранные товары, зачастую, обладающие скрытыми изъянами, мы тем самым поддерживаем иностранных производителей, иностранных рабочих и иностранных капиталистов. В отношении же нашей экономики широкие иностранные торговые сети с их агрессивным маркетингом иностранных товаров только кажутся покупателям благом — в краткосрочном периоде.

В долгосрочном же — в целом, для всего населения — они являются фиксированием недостатков нашей экономики, имеющихся еще с советских времен, когда промышленность СССР была нацелена на производство станков, тяжелого оборудования, вооружений, необходимых для индустриализации страны, ликвидации ее отставания от промышленного роста вероятного противника, обеспечения ее обороноспособности.

Тогда производить ТНП должного количества и качества просто не успевали, зато наша страна сумела победить в Великой Отечественной, практически встала на уровень мировых военно-промышленных держав, что позволяло сохранить целостность и суверенитет, а также влиять на геополитику всего мира.

Теперь же, когда с подачи Запада многие россияне свыклись с мыслью о рае консюмеризма, правда, не имеют достаточно доходов, чтобы осуществить эту мечту. Иностранные компании хотят любой ценой захватить этот рынок, выкачивая из страны сотни миллиардов долларов.

И наша страна платит за это трояко: производство ТНП не получает развития из-за отсутствия спроса, оттягиваемого зарубежными товарами, оно не получает инвестиций из-за оттока доходов россиян за рубеж, а сами россияне «кушают» продукцию, длительное применение которой наносит ощутимый ущерб здоровью (гамбургеры, кола, генетически модифицированная продукция и т.п.).

Как бы это ни подвергалось критике, мы должны создавать собственное производство тех товаров, что нам необходимы — то есть, менять структуру экономики (только не за счет конверсии оборонки!). Тем более, сейчас, когда нефтедоллары аккумулируются ежегодно, а в стране — миллионы безработных, возможности интегрирования технологий вполне доступны, а в стране полно талантливых людей. Можем сказать с уверенностью, для такой перестройки есть все предпосылки.

Почему бы государству не создать свои предприятия для удовлетворения потребностей своего народа, дав заработать россиянам, а не западным капиталистам? Не следует просто идти на поводу конъюнктуры — если мы хотим иметь мощную экономику, ее нужно формировать.

 

Структурные проблемы экономики: вред частных посредников

 

Любые частные инвесторы, в том числе и иностранные, неспособны перестроить российскую экономику в социально ориентированную сами по себе в условиях либерального рынка — без участия нашего государства.

Во-первых, масштаб таких преобразований в РФ слишком велик даже для крупнейших компаний мира в силу ряда причин (хотя бы масштаба инвестиций в ряд отраслей).

Во-вторых, если интерес инвестора — понятно, прибыль и его предприятие, что входит в очевидный конфликт с интересом социально-ориентированного государства — реализацией его социальных функций. Очевидно, что встраивание частных фирм в цепочки реализации государством социальных функций, финансируемых из бюджета, фактически ведет к тому, что эти посредники уводят значительную часть государственных средств за рубеж.

При этом в целях увеличения своей доли прибыли частные фирмы также пытаются заместить отечественные товары более дорогими импортными (например, лекарства). В результате, выделенных бюджетных средств для обеспечения населения просто не хватает.

«Например, в Тамбовской области, в нынешнем году на льготные лекарства выделялось 289 млн рублей, но уже на сегодняшний день рецептов на бесплатные лекарства выписано на 365 млн», - пишет «Российская газета».

При этом количество аптек (посредников в цепочке социальных функций!) увеличилось с 39 до 167 («обилие аптек в том же Тамбове поражает», — говорят наблюдатели), а проверка обоснованности выдачи рецептов выявила немало нарушений. Существует мнение, что некоторые врачи «прикрепляют» больных к «своим» аптекам и сознательно выписывают им дорогие лекарства. Но это всего лишь предположение, не подкрепленное фактами, хотя, по словам представителя Областного фонда обязательного медицинского страхования Анны Ореховой, лимит в нынешнем году оказался вдвое меньше прошлогоднего, и задолженность фармакологическим организациям составила 194 млн рублей.

Ясно, что более дорогие лекарства (в том числе иностранные аналоги российских — более дешевых) просто выкачивают дополнительные средства из бюджета, направляя их в частные карманы. Между тем, именно иностранные дорогие препараты чаще всего фальсифицируются, к тому же хорошо известно, что многие из них — просто хорошо раскрашенные и упакованные аналоги отечественных.

Иностранные же коммерческие посредники могут принести еще большее опустошение. Будучи зарегистрированными за рубежом, они могут «оптимизировать» свое налогообложение, продолжая вывозить прибыль из России. А вот вступление в ВТО буквально распахнет российский рынок иностранной дорогой продукции, которую вполне может заменить российская.

 

Какой должна быть структура социально ориентированной экономики?

 

Вывод может быть только один — в реализации социальных функций главенствующую роль должно играть государство. Из отраслей, которые участвуют в поддержании национальной безопасности и обеспечении социальной справедливости за счет государства следует исключить частные компании, в том числе, иностранные, или ограничить их возможности по откачке средств из России.

Нельзя просто переводить на самоокупаемость все подряд — оборону и безопасность, медицинское обслуживание, базовое образование, социальные гарантии. Ведь нашей заботой должно быть благосостояние россиян, а не тупое следование чуждым экономическим моделям, ради того, чтобы богатые разбогатели еще больше.

При этом необходимо направить нефтедоллары на срочную достройку отечественных отраслей экономики, которые могли бы выпускать более дешевую продукцию вместо импорта. Здесь может оказаться нелишним даже создание особого министерства импортозамещения.

Если все же на реструктуризацию и обновление всей экономики средств не хватает, то можно допустить и иностранные или частные инвестиции, но на четких и жестких условиях: сохранения контрольного пакета акций в руках государства, обязательной передачи России технологий производства и интенсивного продвижения отечественной продукции на мировой рынок с помощью продуманной и рациональной политики протекционизма.

Так поступают в Китае, где в руках государства остается 51% предприятий, а иностранные производственные фирмы могут войти на рынок страны, только предоставив в распоряжение государства свои технологии, которые должны быть новыми и современными. Старые технологии китайцам не интересны.

Продвижение на внешние рынки, которому вступление в ВТО не поможет, а скорее лишь навредит, российской продукции, пользующейся спросом, и защита этого продвижения, вкупе с повышением заработанных доходов населения и появлением внутренних инвестиций, позволит нашей стране содержать отрасли неприбыльной сферы социальных гарантий. При этом неприбыльность социальной сферы должна компенсироваться прибыльностью других отраслей экономики.

 

В ВТО вступать нельзя

 

Вступление России в ВТО установило бы очень серьезные барьеры на пути интенсивного развития экономики РФ — как сугубо «рыночной», так и социально ориентированной. Фактически, ничего не предлагая России, кроме членства, этот клуб надеется ворваться на огромный внутренний рынок России и ограничить при этом ее собственный экономический рост. Это похоже на требование постоянно платить огромные деньги за сомнительное удовольствие получить значок определенного цвета и здороваться левой рукой с теми людьми, кто носит такие же значки.

Таким образом, государство социальной справедливости и ВТО просто несовместимы. Вступая в ВТО, Россия подписывает приговор своему экономическому будущему, а также надеждам когда-нибудь построить социально справедливое общество.

 

KMnews

7.08.2006