Журнал «Золотой Лев» № 89-90- издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Внутренние угрозы и трудное исцеление

 

С. Кугушев

 

ВНУТРЕННИЕ УГРОЗЫ

Демографический «крест», алкоголизм, наркомания и т. д.

 

На первое место в череде внутренних угроз надо поставить демографическую, связанную с обезлюдеванием России, с глубоким физическим и душевным нездоровьем ее народа. Хорошо известно, что Россия в демографическом плане является поистине уникальной страной: по уровню смертности она относится к странам "третьего мира", по уровню рождаемости полностью подходит под стереотип наиболее благополучных стран "золотого миллиарда".

Каждый год страна теряет 750-800 тысяч человек[1]. Фактически это означает, что через 80 лет страна потеряет почти половину своего населения. Особенно интенсивно вымирают территории, откуда пошел русский этнос — Новгородская, Псковская, Тверская, Ярославская, Вологодская и другие области Северо-Запада России. Здесь депопуляция достигает полутора процентов в год, а время полураспада составляет 35-40 лет. Но обезлюдевание страны это еще не вся беда.

Сегодня в Российской Федерации 13 миллионов инвалидов, каждый десятый у нас калека. Около половины нашего населения страдают сердечно-сосудистыми недугами, заболеваниями органов пищеварения, почек и печени, эндокринной и мочеполовой системы. Это нездоровые люди, которые в любой момент могут слечь в больницу. В страну вернулась болезнь нищеты — туберкулез, более чем двадцатикратно выросло армия больных сифилисом. За последние годы стало в восемь раз больше ВИЧ-инфицированных.

Исследования, проведенные среди детей Москвы, Питера, Урала и Сибири, показали: доля психических отклонений и расстройств в школьном возрасте зашкаливает уже за две трети. Такая же доля приходится на рождение детей с патологиями. Более 60% малышей не получают полноценного питания. Уже в конце девяностых годов почти 70% московских школьников признавались нездоровыми в той или иной степени. У ребят находили заболевания нервной, опорно-двигательной и иммунной систем, сердца, печени, почек и других важных органов. С 1985 года число больных детей в Российской Федерации увеличилось в шестнадцать раз. Одной этой цифры достаточно, чтобы судить всех реформаторов за государственную измену. Всего же, по оценкам психиатров, до половины населения страдают расстройствами психики в тех или иных формах.

Но и это еще не самое страшное. Только официально душевнобольных насчитывается шесть миллионов человек. Почти четыреста тысяч человек ежегодно умирают от алкоголизма и наркомании. Официально у нас три миллиона наркоманов и пятнадцать миллионов алкоголиков.

И эти беды проникают во все слои общества, в богатые и бедные семьи, поражают молодых и зрелых. Россия расплачивается алкоголизмом и наркоманией за то, что сделала с собой, за то, что народ и власть предали себя, свое прошлое и будущее. И вот теперь люди гибнут в нездоровых грезах, белой горячке, депрессивных психозах.

Самое же ужасное — наша страна просто убивает себя. Стреляется, травится, вешается, вскрывает вены, выбрасывается из окон. Число самоубийств у нас официально — шестьдесят тысяч в год, но их минимум вдвое больше. А если добавить к ним тех, кто хотел уйти из жизни, но не смог, чьи попытки были неудачными, то за полмиллиона в год зашкалит. А знаете, кто в основном сводит счеты с жизнью? Мужчины в возрасте от двадцати до пятидесяти лет. На них приходится восемьдесят процентов. Пожалуй, больше и говорить не о чем. Больная, умирающая Россия — вот главная угроза. Если буквально сегодня не положить конец этому процессу, не обеспечить перелом, то завтра страна превратится просто в пустошь, по которой будет проложена большая нефтегазовая труба и на которой то там, то здесь будут стоять нефтяные и газовые вышки. А все остальные вопросы, политические, экономические, культурные, социальные, отпадут сами собой.

Не менее остро стоит угроза в самый ближайший период потерять цивилизационную идентичность. По сути, на повестке дня — окончательная утеря традиции — топоса, той устойчивой структурированной матрицы смыслов, иерархии ценностей, сложившихся веками поведенческих доминант и культурно-социальных стереотипов. В основе топоса находятся религиозные ценности, именно они являются в мир через смыслы, ценности и поведенческие сюжеты. Цивилизация без этого магического, жизнетворящего кристалла обречена на исчезновение. Отсутствие общепризнанной системы социальных координат, неукорененность глубокоосознанной и прочувствованной веры в основной части наших соотечественников, разрыв поколенческих связей и отсутствие долга, служения, воли как основополагающих паттернов личного и общественного поведения, делают подавляющую часть населения гипнобельной, покорной и конформной массой, чей социальный болевой порог необратимо сдвинут в область патологии. Выбирая между риском перемены участи и терпением к беспросветности судьбы, подавляющая часть российского населения выбирает терпение. Конечно, такое положение может помочь выжить в кризисе, но не преодолеть его. А что значит жизнь в перманентном кризисе, мы можем видеть на многочисленных примерах — от Руанды до Бангладеш, от депрессивных районов Балкан до регионов интенсивной вырубки лесов Амазонии.

Поэтому, если российской власти суждено превратиться в элиту, ей предстоит в качестве первоочередной задачи вылечить больной физически и душевно народ, вдохнуть в него веру, укрепить волю, дать социальные и ориентиры. И, главное, придать смысл жизни людям. Технологии, как это делать, имеются, и мы о них еще поговорим. Но главное в другом — была бы элита, а еще точнее, субъект развития.

Цивилизации необходима структуризация, ее внешнее и внутреннее оформление, силовая защита. То есть мощное, оберегающее своих сограждан, радеющее о них государство. Тем более серьезным является факт кризиса государства как угроза нашей цивилизации.

Казалось бы, предпринятые в последние годы энергичные меры действующего президента по укреплению властной вертикали, возвращению под государственный контроль целого ряда хозяйствообразующих структур не позволяют говорить о кризисе государства как национальной угрозе. Однако, по нашему мнению, это далеко не так.

Никогда прежде государственный голем не поглощал ресурсы общества столь масштабно, как сейчас. Количественный рост аппарата всегда есть ответ управленческого голема на все возрастающую неэффективность функционирования, его неспособность справиться с ключевыми задачами целеполагания, управления и контроля. В подтверждение тезиса попросим назвать читателя хотя бы одну крупномасштабную национальную задачу, которую решила государственная власть[2] благодаря своей эффективной работе. Ведь в самом деле, не будем же приводить в пример выплаты зарплаты бюджетникам в условиях нефтегазового золотого дождя. Надо прямо сказать, что за последние более чем двадцать лет государственная власть не решила ни одной стратегической задачи ни для страны, ни для ее многострадального народа.

Неэффективность государственного аппарата мультиплицируется поголовным воровством и коррупцией, которая как раковая опухоль разъедает страну, формируя экономику квазифеодального типа с иерархией сюзеренов в лице чиновников различных рангов и обслуживающих, полностью от них зависимых, хозяйственных структур от крупнейших холдингов до палаточного бизнеса. О каком креативном укладе и преодолении постиндустриального барьера можно говорить в таких условиях.

Становится все более реальной угроза социальной деструкции русского[3] общества. Статистические выкладки и жизненные наблюдения показывают нарастание процессов фрагментации общества, утери им связанности и целостности. Утеря традиции, как скрепляющего общество цемента, обессмысливание русской жизни, лишенной объединяющих население в народ целей, задач, стремлений и осознанных угроз ведут к деструкции, распадению социума на культурные, региональные, имущественные, поведенческие группы и группировки.

Все эти процессы еще более обостряются в условиях тотальной бюрократизации, коммерциализации и коррумпированности государственной власти. Результатом становится все расширяющаяся подмена общества клиентелой, то есть бесправными и зависимыми от государственной власти слоями населения, самого различного имущественного и социального положения. Но из истории следует помнить, что участники клиентелы никогда не были настоящими гражданами. Завися от власти, они всегда были отчуждены от нее, и в критические моменты зачастую выступали как враждебная сила. У нас нет оснований полагать, что в будущей русской истории дело может обернуться по-другому.

И в заключение. На наших глазах происходит окончательный демонтаж социальных лифтов, существовавших в советское время и сохранившихся даже в ельцинский период. Социальная, имущественная, культурная мобильность внутри нашего общества все более и более сходит на нет. Между различными слоями пролегают непроходимые пропасти, делающие наш социум все более похожим на кастовое общество восточных деспотий.

Совершенно очевидно, что общество, находящееся в состоянии глубокой деструкции, неспособно к реализации прорывных мобилизационных проектов. Более того, общество представляет собой в значительной степени не реальность, а фантом, скрепляемый только общенациональными программами телевидения да крупнейшими спортивными состязаниями типа Олимпийских игр. Оно попросту не имеет потенциала преображения, и его естественным уделом является исчезновение с исторической арены.

"Вот такие дела, ребята", — как любил говорить не самый худший американский писатель Курт Воннегут. Вместо продолжения "кисельно-молочной сказки", наступившей у нас вместе с приходом к власти поразительного удачника президента В.В. Путина, Россию впереди ждут разнообразные и донельзя серьезные угрозы. В этих условиях особенно опасным становится бросающаяся в глаза любому непредубежденному эксперту недостаточная эффективность действий власти в кризисных ситуациях, начиная с "Курска" и кончая Бесланом. Пожалуй, единственным исключением был феномен московской энергокатастрофы прошлого года, где успешное преодоление кризисной ситуации стало заслугой не власти, но саморганизовавшихся и действовавших практически безошибочно москвичей. Горькой истиной является неготовность власти принимать и исполнять эффективные решения в ситуации перманентного лавинонарастающего кризиса, чьи параметры находятся вне сферы управляющего воздействия. Эта неготовность объясняется в значительной степени слабой оснащенностью власти кризисным инструментарием, а также привычкой к благополучному существованию и своеобразной управленческой изнеженностью.

А между тем, в России есть целое семейство уникальных, не имеющих мировых аналогов технологий развития через кризисы. Подробно речь о них пойдет впереди. Пока же просто назовем некоторые из них для возбуждения читательского интереса и, как мы надеемся, привлечения внимания властных структур. Метод ветвящихся альтернатив решения кризисной проблемы супругов Афанасьевых. Компьютерная система "Гриакс" и подходы к разработке правополушарного компьютера — коллайдера русского гения Эльгена Григорьева. Выросшая из разработок оргоружия школы Спартака Никанорова система перевода сценария преодоления катастрофы в увязанные по срокам исполнителем и ресурсом, программы со встроенными генераторами эффективности и резонансной согласованности, Кучкарова. Эта система идеально сочетается с обеспечивающим допустимую самодеятельность и инициативу снизу организационным продуктом Водянова. Особо следует отметить, что оба этих продукта могут работать в режиме нон-стоп, оперативно, а зачастую даже опержающе реагируя на изменения внешней среды и ходы потенциального противника. Синтезирующая оргдеятельностный подход школы Щедровицкого, бинарный принцип выполнения операций и методологию анализа информационных объектов технология сценарного проектирования Сергея Переслегина. Уникальный метод формирования кризисных команд через овладение смыслоконструированием еще одного русского гения Сергея Чернышева. Не имеющие мировых аналогов живые базы данных, самопроизвольно извлекающие цепи скрытых связей и закономерностей Сомика. Опробованный в различных отраслях, от авиастроения до кардиологии, метод опережающего выявления катастрофических режимов Сулы-Ревы. Когнитивные системы принятия решения Максимова и.т.п. и.т.д.

Самое же удивительное, что будучи очень эффективны сами по себе, все указанные технологии идеально подходят для интеграции и способны породить уникальную целостную систему развития через кризисы, охватывающие все стадии, контуры и аспекты кризисных проблем. От определения пространства вариантов кризиса и сценариев их разрешения до выбора наилучшего для пользователя сценария, исходя из возможностей воздействия и потенциала кризисной ситуации, развернутого в программу, увязанную по срокам, ресурсам, исполнителям, "живущую в режиме он-лайн" и позволяющую опережающе ее корректировать по мере реализации и учета новых факторов ситуации. Создать такую систему можно уже сегодня, нужны только воля и готовность ей пользоваться. Такая система необходима Пятой Империи, она станет ее компасом в бурном мире перемен, кризисов и противоборств.

 

Завтра

 

А. Бородай

 

ТРУДНОЕ ИСЦЕЛЕНИЕ

 

Когда Сергей Кугушев констатирует угрозы, нависшие над нашей страной, с ним невозможно не согласиться. Собственно, все названные проблемы — инвалиды, наркомания, вымирание — находятся в рамках единой демографической проблемы. Об этом сейчас говорят все, включая президента. Есть специальная группа при "Деловой России", которая вместе с правительством работает над разрешением демографической проблемы. Появляются спорные проекты вроде спонсирования многодетных матерей. Почему-то никто из "проектантов" не задумывается, что это, скорее всего, приведет к тому, что у нас вместо большого количества полноценных представителей государствообразующего народа[4] появится дополнительное количество нелегальных иммигрантов. И даже если сам государствообразующий народ начнет дополнительно плодиться, то прирост, по-видимому, пойдет в низких социальных слоях, которые будут пытаться решать все возможные проблемы за счет денег, выделяемых на детей.

Действительно также то, что довольно паршиво действует система социальных лифтов. Наш истеблишмент выковывается в некую достаточно закрытую страту общества. К нему остается все меньше и меньше свободного доступа. Некоторое время назад общество было взбаламучено демонтажем советской империи[5], и можно было вскочить на подножку трамвая, который выносил на вершину горы. То время закончилось, и сейчас кристаллизуется наследственная элита. Дети богатых и имеющих власть родителей сами становятся богатыми и имеющими власть, не допуская в свою среду пришлых. Это явление, которое приходится учитывать как данность.

Надо сказать, что сейчас никакого лавинонарастающего кризиса нет. Это не результат того, что власть хорошо управляет обществом или имеет отточенные рычаги воздействия; а потому что власть сейчас подперта прекрасной экономической ситуацией, прежде всего внешней. Цены на углеводороды и прочие природные ресурсы позволяют нашим правителям совершать самые дикие управленческие ошибки, потому что любая ошибка демпфируется гигантским финансовым плечом, которое есть у государства. Можно вспомнить крайне неудачную реформу системы социальных льгот. Реформа провалилась, вызвав страшные протесты. Власть в ответ бросила в население гигантское количество денег, просто заткнув социальный протест. Иные схожие управленческие ошибки могут быть еще более чудовищными, просто они незаметны для широких масс, но затыкаются они аналогичным образом.

Проблема же упоминаемых в статье научных технологий в их неубедительности. Ведь власть сегодня сплошь вооружена методичками, тоже весьма научными, начиная, например, с теории Кейнса. Власть тоже считает, что она правильно, научно действует. Кто сказал, что те методы, которые предлагает Кугушев, лучше прежних, абсолютно непонятно.

Главная ошибка Кугушева в том, что он, мягко говоря, преувеличивает роль государственной власти. Его главная идея в том, что если правильно построить государственную власть, то все станет хорошо. Найти правильные методы — и все будет как надо. Нет, не будет. Есть миф, что русский народ якобы хочет патерналистского государства. Однако русские люди типа Ермака Тимофеевича и Семена Дежнева, которые, собственно, и создали страну, выпирая на восток, бежали от пяты государственной власти. В той или иной мере они сотрудничали с государственной властью, но жаждали быть свободными.

Государственная власть, которая дает социальные ориентиры, а также вылечивает больной духовно народ — это явная утопия. Хотим мы того или нет, но мы находимся ныне в русле развития западной цивилизации — государственная власть у нас не выполняет роль духовного отца народа и не будет выполнять в ближайшее время. Власть у нас является предметом общественного договора между социумом, во всяком случае его активной частью. Эта часть формирует некую бюрократическую надстройку, которая по идее должна обеспечивать выполнение некоторых услуг, за которые каждый отдельный индивид, гражданин платит тем, что отдает налоги, не выходит за юридические рамки того, что обозначено как допустимое поведение. Государство взамен обеспечивает услуги по безопасности, учету, контролю, распределению жизненных благ. Сделать так, чтобы государственная власть каким-то образом структуризировала общество и еще вылечила измученный душевно народ, бессмысленно. Тем более, сам автор констатирует, что государственная власть является големом, котороая поглощает ресурсы, которая коррумпирована и деградирует усиленными темпами. Коррупция в России является особой нормой существования. Рассчитывать на то, что нынешнее коррумпированное чиновничество, которое ни в какой степени не является духовной элитой общества, вдруг "вылечит" народ, не приходится.

Колоссальная угроза, стоящая перед Россией, — распад государствообразующего народа. Он распадается и духовно, и физически. Но как остановить распад, никому не известно, рецептов пока не видно. Без государствообразующего народа не будет государства. Если костяк размывается, то рано или поздно государство рухнет. Каким бы богатым оно ни было, какими бы финансовыми и организационными ресурсами ни обладало. Что сделал Путин по сравнению с Ельциным? Он отстроил механизм подавления и заменил власть олигархов на власть чиновников. И в этом смысле мы возвращаемся к социализму, потому как наш социализм был тоже властью чиновников. Но такая власть долго не держится, потому что чиновничество начинает душить здоровую частную инициативу. Это серьезная угроза, но не новая. Еще Солоневич в работе "Диктатура импотентов" высмеял тогдашнюю власть чиновников. Нынешняя бюрократия ничем принципиально не отличается. Разве что сохраняет частную собственность, но прежде всего потому, что это ей самой выгодно.

Кугушев справедливо критикует власть, но всю надежду возлагает на государственный аппарат, который якобы с помощью правильных технологий способен перестроиться. Это внутреннее противоречие свойственное очень многим русским людям. Дело в том, что русский народ слишком много генетически вложил в создание государственного механизма, который освоил в свое время одну шестую часть суши. Однако государственная власть далеко не везде эффективна. У бюрократии своя логика, отличная от интересов нации и государства. Например, в долговременном проекте чиновник прекрасно понимает, что до конца его не доведет. Посему его мотивация — украсть деньги, заработать очки по чиновничьей линии — может никак не совпадать с интересами проекта[6]. Инициативные люди внутри бюрократической иерархии — редкость[7]. И если такие люди сейчас есть во власти, то, скорее всего, они пришли из частного бизнеса. Заработали свои состояния и решили сделать государственную карьеру, потому что им интересно.

Бюрократия на самом деле существует как механизм перераспределения. В нормальном обществе все это гигантское количество бюрократии было бы выкинуто на улицу. Но вся эта многомиллионная армия была бы страшно не довольна. Эти люди не хотят и не умеют работать, но у них высокие социальные претензии. Они не хотят быть дворниками, рабочими, водителями автобусов. Они убеждены, что это занятие, условно говоря, для “гостей”. Любому здоровому делу их наличие только вредит, на них выделяются большие средства, кроме того, почти у каждого есть возможность коррупции того или иного размера. Бюрократическая система всегда может "затоптать" частное лицо: само законодательство устроено так, чтобы можно было "докопаться" до любого, потому что все чрезвычайно усложненные нормы выполнить практически невозможно. Поэтому существует целый штат людей, которые все это согласовывают. Вся их функция в том, что они дают на лапу одному, второму, третьему. С каждым годом система все усложняется, количество людей, которым надо дать на лапу, растет…

Для нейтрализации этой массы нужны великие потрясения. Сейчас, к сожалению, похоже на то, что путь к Великой России лежит только через катаклизмы. Понятно, что у любого потрясения ситуация неравновесная, и когда государствообразующий народ истощен и морально, и физически, то великое потрясение может закончиться летальным исходом для страны. Но весь вопрос в отсрочке — или потрясение — возможный летальный исход, но и возможная великая Россия. Или же нет потрясений, но тогда неизбежный летальный исход просто оттянется на несколько десятилетий.

Общество — это естественный организм, путем использования государственного аппарата ничего сделать нельзя[8]. Государственная власть может помочь этим процессам, но они должны начаться внутри самого общества. И надо сказать, что как-то где-то эти процессы идут. В условиях массовой духовной и физической деградации населения действительно существуют процессы, направленные в другую сторону. Есть активная часть общества, которая реально и духовно растет, и детей рожает. Нужно следовать примеру этой части населения. Кризис идентификации может быть преодолен только в ходе некоего другого кризиса, который поставит под угрозу существование государства и народа. Возможно, тогда, в момент высшего напряжения духовных сил, возникнет чаемая национальная самоидентификация, которая возродит и духовные ценности, и все остальное. А пока есть единственный эффективный индивидуальный рецепт — работать, крепнуть экономически и рожать детей. Я понимаю, что это совершенно не научно, зато действенно. Нереально, что это произойдет повсюду, нужны очаги и зоны роста, которые смогут потянуть за собой страну. Однако во время Смуты XVII века тоже казалось, что Нижний Новгород, где собиралось ополчение, — очень локальная зона.

 

Автор — председатель правления Агентства регионального развития,

член коллегии Минрегионразвития

 

Завтра 30.08.06