Существует несколько выдающихся явлений философской мысли, повлиявших решительным образом на историю человечества. В хронологической последовательности это: индуистская мифология, больше известная Востоку, нежели Западу, и конфуцианство, ставшее основой жизни китайской цивилизации; христианское предание, изложенное евангелистами, которое в догматической или еретической форме составляет духовно-нравственную основу русской и европейской цивилизаций; социальная теория марксизма, вот уже более ста пятидесяти лет формирующая новую и новейшую историю; наконец, теория относительности, приписываемая Эйнштейну, видоизменившая развитие материальных условий существования в новейший период.

Казалось бы, что может быть между ними общего, между религией и философией, между божественным откровением и естественнонаучным открытием, между этическим учением и физической теорией? Их объединяет единство предмета. И этим предметом является пространственно-временной континуум.

С какой бы стороны ни обращалась мысль к тому или иному явлению, стараясь постичь высший смысл или объективные законы бытия, она, так или иначе, обращается к их – смыслу и бытию – сторонам: времени и пространству. В свою очередь, именно пространство и время, преобразуясь в теории и учения, решающим образом влияют на формирование человечества.

Само собой разумеется, в короткой заметке, цель которой, лишь обозначить проблему, нет необходимости разбирать всю глубину той или иной теории или веры. Наша задача – показать, по крайней мере на уровне гипотезы, как воспринимается и используется пространство и время различными цивилизациями и как такое восприятие и использование влияет на само развитие.

Человечество, так, как оно сложилось в настоящее время, никогда не рассматривалось как нечто цельное. Сначала возникла концепция трёх миров. Капиталистического, социалистического и развивающегося. Пока существовала система Варшавского договора и СЭВ, а также Движение неприсоединения, она имела некоторое коньюктурное значение.

Затем весьма популярным среди современных исследований стало деление мира по сторонам света. Запад и Восток, Север и Юг. Их то сталкивают лбами, то объединяют, то ищут общие черты, то всеми силами подчёркивают различия. Чуть ли не каждый день можно услышать цитату из Киплинга, который, рассуждая о Востоке и Западе, точнее говоря, о Британии и Индии, сказал, что им никогда не сойтись. В этой банальной мысли пытаются найти глубину, имеющую всеобщее значение, которая, возможно, вытекает из контекста, но её трудно обнаружить в самом тексте. Догматика и искусственность такой классификации заставляет её сторонников, к примеру, включать в состав Запада Японию и, что для нас особенно важно, разрывать Россию на две части, подчёркивая её изначальную геополитическую искусственность. Подобный подход необходимо признать не соответствующим объективности и поэтому принципиально ошибочным.

Гораздо плодотворнее представляется иная классификация, также подразделяющая мир, точнее говоря – сложившееся на земле человеческое сообщество, на четыре группы, но имеющая по сравнению с предыдущей системой, в силу указанные выше причин, принципиальное отличие.

Северо-восток, иначе говоря Россия и страны, включённые в её орбиту, живёт и развивается в пространстве, не воспринимая категорию времени, развиваясь, если угодно, вне времени.

Северо-запад, то есть Европа и завоёванная ею Северная Америка, живёт и развивается во времени, игнорируя пространство.

Юго-восток, то есть Индия, Китай и примыкающие к ним страны, живёт и развивается и во времени, и в пространстве.

Юго-запад, Африка и Южная Америка, существуют вне времени и пространства, для них они не существуют.

Отпадение от канонического христианства, то есть гуманизм, марксизм, как абсолютная, тотальная критика сущего, эйнштинианство характеризуют Северо-запад. Эти явления могли возникнуть только в среде, исповедывающей примат времени. Отсюда культ торгашества, индивидуализма, доминирование еврейства как своеобразной социальной касты, агрессивное стремление навязать время пространству, предопределить человеческое существование абсолютными законами времени. Время – деньги, – вот своеобразная квинтэссенция в поведении людей, живущих или происходящих из Северо-запада.

Северо-восток растворён в пространство, он очарован им. Во имя пространства он спокойно жертвует временем. Сосредоточенность, неторопливость, основательность, широта натуры, вот свойства коренных народов Северо-востока. Органическая неагрессивность, открытость, солидарность, которые на русской почве выразились в таких свойствах, как соборность, артельность и общинность.

Когда-то Пушкин применил по отношению к Китаю определение – недвижный. Это было сугубо русское представление по отношению к Востоку. Пушкинская недвижность, которая отнюдь не тождественная недвижимости, мертвенности, свойственна и Индии, и Индокитаю, и другим странам Азии. Азия – это и есть Юго-восток.

Жизнь Африки и Южной Америки, при всей кажущейся разности, поразительно похожа, если свести всю их пестроту к пространственно-временным характеристикам. От того и другого, от времени и пространства народы этих континентов абстрагируются, сосредоточиваясь либо на плотских удовольствиях, где эта возможность предоставляется самой природой, либо на борьбе за выживание, где природа безжалостна к человеку, но в любом случае речь идёт о жизни в себе, о существовании для себя, об эгоизме, превращённом силой обстоятельств в абсолютную добродетель.

Западный мир мечется по пространству, словно Вечный Жид, в поисках времени. Отсюда его колониализм, навязывание самого себя, культ силы, непрерывные захватнические войны, в которых он всегда играет роль агрессора.

Россия ищет время, не замечая пространства, как человек, окруженный воздухом, склонен не чувствовать его. Народы Северо-востока не колонизируют, но колонизуют, не миссионерствуют, а проповедуют, не господствуют, а сосуществуют.

Азия недвижна, поскольку давным-давно существует в согласии и с пространством, и со временем. Её пытаются колонизировать, всякий раз неудачно, потому что она огромна и равнодушна к агрессии, выше их, мощнее в культурном, духовном и религиозном отношениях. Великая китайская стена является своеобразным символом Азии, демонстрирующим определённость, предметность пространства, в котором она растворяется, за пределы которого она никогда не выйдет, а гандизм, одержавший победу в борьбе с Западом мощью активного непротивления, продемонстрировал своё господство над беспредельным временем.

Африка и Юг Америки безразличны к пространству и времени. Их население сосредоточено на самих себя, нисколько не интересуясь действительностью. Не они делают историю, а история, в лучшем случае благодаря вмешательству извне, делает их. Здесь нет и не может быть ни науки, ни выдающейся культуры, ни мощной индустрии, всего того, что возникает в борьбе с временем и пространством. Здесь живут, чтобы жить.

К чему имеет склонность каждая часть мира? Европа - к унификации, к материализации времени, Россия - к упорядочению, к одухотворению, очеловечиванию пространства, Азия - к размежеванию, гармонизации пространства во времени, а времени - в пространстве, Африка и Южная Америка - к смешиванию, противопоставлению пространства и времени, к их взаимному отрицанию.

Европеец ценит превыше всего время, русский – пространство, азиат – себя в пространстве и времени, африканец и индеец – пространство и время в себе.

Мир, таким образом, не един, он достаточно многообразен, а когда цивилизации встречаются, то и противоречив. Попытка навязать генерации некое единство, особенно в мировоззрении, привычках, культуре, законодательстве, является опасной химерой. Ещё противоестественнее стремление к некоему единству, всё равно, имеет оно своей основой религиозный экуменизм, так называемое международное право, или единый экономический порядок. Ни первое, ни второе, ни третье принципиально невозможны. Но даже те представления, которыми живёт каждая часть мира (назовём его миропорядком), создают лишь пространственно-временные рамки развития. Внутри этих частей (миропорядков) существуют самостоятельные цивилизации, которым, в свою очередь, присущи свои особые свойства. А цивилизации организуются в государства, являющиеся, как правило, формой самоорганизации наций. Следующий уровень – народы, естественноисторические общности, происхождение и природа которых имеет свою тысячелетнюю хронологию.

Мир не только не един, но он и не может быть един, не может быть ни общечеловечен, ни общеполитичен, ни общеуправляем. Всё это ему противопоказано, антипатично и враждебно.

Вторжение одного миропорядка в другой миропорядок всегда заканчивается не конвергенцией, а катастрофой, в которой кто-то обязательно оказывается жертвой. Азия монголов была сокрушена, когда попыталась выйти за свои пределы и навязать России свой образ жизни, стремясь превратить Россию в свою составную часть. То же самое происходило с Европой, когда она стремилась крестом и мечом навязать своё господство Азии.

Вместе с тем нет правил без исключений. Протестантская Европа утвердила свой миропорядок в первобытной Северной Америке, физически уничтожив для этого коренное индейское население. Азия совершила тот же самый акт, распространившись благодаря арабам и исламу, по северу Африки. Еврейство, поклоняющееся деньгам как олицетворению времени, являясь коренным народом Азии, изменили своему миропорядку, рассеявшись в Европе и Северной Америки, где вместе с ними торжествует и их культ золотого тельца. Южная Америка, в отличие от Северной, вобрав и растворив миллионы переселенцев из Европы и Африки, не утратила себя, а сохранила присущей себе миропорядок, осталась сама собой.

Вывод, к которому можно прийти из сказанного, состоит в том, что современной истории человечества предшествуют не состояние дикости или варварства, в которых оно пребывало на ранних ступенях, не так называемая предыстория, а метафизика истории. Биологическую эволюцию вида недопустимо смешивать с его социальной эволюцией. Человечество не только живёт само по себе, лишь используя пространство и время как среду обитания. Они для него не обыденная среда, действующая повсеместно одинаково благодаря своим универсальным свойствам. В действительности свойства пространства и времени многогранны и разнообразны. И в каждом географическом квадранте они по-разному проявляют себя и по-разному взаимодействуют с укоренёнными в нём человеческими массами, человеческими общностями. В конечном счёте, существуют некие явления более сложного порядка, в которых соединяются, взаимодействуют, развиваются три совершенно непохожих элемента – пространство, время и человек.

Освоение действительности и законов, которые ею управляют, сводится к научной расшифровке человечеством этой сложности как единого, цельного, целостного, непрерывного вида, континуума в материальном измерении, генерации в социальном измерении, а взятого в целом – как определённого миропорядка.