Журнал «Золотой Лев» № 91-92- издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

С. Михеев

 

ЛУЧШЕ ТАК, ЧЕМ НИКАК[1]

 

Ряд достаточно радикальных шагов власти, предпринятых ею в самое последнее время – санкции против Грузии, намерение поприжать этнические группировки, планы по выселению игорного бизнеса – вызвали у некоторой части российской элиты целую волну обвинений в адрес Кремля и причитаний по поводу «перегибов», которые «обязательно плохо кончатся». На самом деле власть приняла ряд безошибочно выгодных для себя и страны решений, которые, как минимум, укрепляют её положение в контексте предстоящих выборов.

Это тот редкий случай, когда решения Кремля будут безоговорочно поддержаны большинством населения. При этом на самом деле издержки (неизбежные в любом деле) будут минимальны и никак не смогут перевесить выгод. Главная выгода в том, что российская власть демонстрирует качественное укрепление – нет такой проблемы, которая в принципе не может быть решена, если на то существует политическая воля. Данный факт прекратит бесконечные разговоры о том, что, мол, «Россия на самом деле слаба и на такие-то, или такие-то шаги не способна в принципе».

Путин и его команда, может это нравиться или нет, шаг за шагом демонстрируют способность, как минимум, искать решение тех проблем, которые при Ельцине считались неразрешимыми. И нынешние меры - это продолжение того пути, который был начат в 1999 году, когда военная операция в Дагестане и Чечне положила конец правлению чеченских сепаратистов и поддерживающих их арабских террористов. Другой серьёзной вехой стало отдаление олигархов от Кремля, что многим казалось практически невозможным. Теперь пришёл черёд очередного комплекса якобы «неразрешимых» проблем. «Священные коровы» 90-х одна за другой теряют свою неприкосновенность.

 

Грузия

 

В том, что два христианских народа, связанных историческими узами, поссорились, нет ничего хорошего[2]. Действительно, возлагать всю ответственность за это только на Грузию было бы не совсем честно. Надо вспомнить, что творилось при распаде СССР[3], инициированном в первую очередь Борисом Ельциным и его командой. Даже если некритично принять на веру идею о том, что распад Союза был якобы неизбежен, что весьма спорно, всё равно проходить он мог значительно более системно и спокойно, не порождая массу межнациональных конфликтов.

По абхазской и южноосетинской проблемам путём переговоров под патронажем России в период распада СССР и раздела союзного имущества мог быть найден разумный компромисс. Однако новые правители России были так озабочены борьбой за собственную власть, что всю внешнюю политику на постсоветском пространстве[4] первое время просто бросили на произвол судьбы. А когда в Грузии началась гражданская война, они не придумали ничего умнее, чем ввязаться в неё на стороне одной из воюющих сил[5]. В общем, продемонстрировали полную неспособность к стратегическому мышлению, ответственной политике и неготовность к государственному уровню принятия решений. Достаточно напомнить лишь о том, что война в Грузии, несомненно, оказала влияние на дестабилизацию ситуации на российском Северном Кавказе и стала одним из катализаторов войны в Чечне[6]. Тогда же была заложена основа и для всех последующих кризисов в российско-грузинских отношениях.

Однако все эти претензии в значительной степени не могут быть обращены к нынешней российской власти. Конечно, она по рождению – плоть от плоти ельцинского периода. Более того, до сих пор она остаётся связанной с теми идеями, временами, структурами и людьми родовой пуповиной (хотя и постепенно истончающейся). Но конкретную ситуацию по Грузии Владимир Путин получил уже в готовом виде от своих предшественников не в качестве доходного наследства, а в виде клубка трудноразрешимых проблем, который закрутили до него. При этом худо-бедно, но была найдена некая промежуточная компромиссная формула сосуществования, по крайней мере, исключавшая кровопролитие и дававшая надежду на мирное урегулирование всех проблем, пусть и в отдалённой перспективе. Как говорится, плохой мир лучше хорошей войны[7].

Но этот баланс был сознательно разрушен Михаилом Саакашвили и теми, кто его поддерживал, включая западных партнёров. Как ни крути, но по всем меркам Саакашвили власть узурпировал, при этом сменив дипломатическое лавирование времён Шеварднадзе на абсолютно бескомпромиссную, временами просто хамскую, риторику в адрес России, подкрепляемую провокациями и силовыми акциями. Одновременно Тбилиси отказался признавать целый ряд ранее достигнутых договорённостей, включая и те, которые были одобрены ООН, подтверждая узурпаторский характер своего режима и фактически переведя диалог с Россией в режим ультиматумов.

Оправдывать всё это беззаконие «демократической волей грузинского народа», конечно, можно. Но чем тогда эта воля лучше «демократической воли» абхазского народа или южноосетинского? Говорить о том, что абхазы и осетины на самом деле суть те же грузины, которых совратила Россия (что любят повторять в Тбилиси), так же глупо, как объявить всех славян русскими[8].

По сути, именно Саакашвили не оставил России выбора. Что собственно хотел бы грузинский лидер в идеале? Чтобы Россия вывела своих миротворцев из зон конфликтов; прервала все связи с абхазскими и южноосетинскими властями; закрыла глаза на возможную военную операцию грузин в этих районах (или даже поддержала её дипломатически); навсегда смирилась бы с тем, что Грузия больше не входит в зону российского влияния, а ориентируется на блок западных держав; безропотно согласилась бы со вступлением Грузии в НАТО и размещением на её территории натовских военных баз; приняла бы и то, что грузинская территория используется и будет впредь использоваться в геополитических целях, явно противоречащих интересам России (пример – трубопровод БТД); навсегда отказалась бы от любых форм значимого присутствия в Грузии и влияния на её политику. Одновременно Россия должна сохранять такой формат экономических отношений с Грузией, который, прежде всего, выгоден Тбилиси; не ограничивать свободу грузинской диаспоры в России, даже если речь идёт о полукриминальном бизнесе; и, несмотря на явное превосходство в масштабах, вести диалог с Грузией не просто на равных, а даже с учётом некой мифической исторической вины русских перед грузинами, которую в Тбилиси считают несомненной, невзирая на такие имена, как Сталин, Берия и другие[9]. При этом сама Грузия считает себя абсолютно свободной от каких-либо конкретных обязательств в отношении России, по той причине, что почитает себя более продвинутой на пути демократии и вообще очень свободолюбивой.

Как можно всерьёз рассчитывать на удовлетворение подобных, откровенно говоря, бредовых условий? Как говорится, что-нибудь одно – вы или крестик снимите, или штаны наденьте. Путин не смог бы выполнить все эти требования, даже, если бы в душе очень хотел бы этого. Как минимум, в России значительно снизился бы его рейтинг и степень доверия к власти в целом. И это как раз накануне парламентских, а главное – президентских выборов, когда Путин должен передать власть своему преемнику, который априори будет на первых порах восприниматься населением, как более слабая, нежели сам Путин, фигура.

Другой серьёзный фактор – вывод российских миротворцев с большой вероятностью приведёт к возобновлению боевых действий в Абхазии и Южной Осетии. И эта новая война может, как и в 90-х годах, вновь перекинуться на российский Северный Кавказ. Как минимум, Россия не сможет удержать от втягивания в конфликт российскую Северную Осетию и полностью исключить возможность перетекания в Абхазию добровольцев из кавказских и других мусульманских регионов России. В обратном направлении она гарантированно получит потоки беженцев. Результат – в любом случае дестабилизация ситуации на юге России. По большому счёту, Кремль является в значительной степени заложником тех ошибок[10], которых были совершены ельцинской командой в конце прошлого века. Скорее всего, он бы и рад избавиться от этой проблемы, да не может, так как понимает, что простой уход российских миротворцев ничего не решит, а, напротив, даже усугубит ситуацию, поставит под удар саму Россию.

Примерно то же самое и по другим требованиям Тбилиси. Если грузины и их западные друзья этого не понимают, то они плохие политики. Если понимают, то это означает, что они сознательно ведут дело к такой ситуации, при которой для них тем лучше, чем хуже для России. Пусть даже для этого придётся пострадать и самой Грузии – за то им зарплату американцы и платят. Не исключено, что расчёт как раз и делается на дестабилизацию ситуации в России в период больших выборов и передачи власти – чем труднее будет России, тем легче будет на неё влиять. Авантюра? Да, но американцы в последние годы вообще демонстрируют склонность к рискованному авантюризму. Исчезновение сдержек в виде восточного блока во главе с СССР привело к тому, что Вашингтон постепенно отказался от тонкой дипломатической игры в пользу зубодробительных методов ведения политики[11]. Отсутствие конкурентов глобального масштаба снизило степень самокритичности американских политиков. Они считают, что не только могут всё, но и имеют на это законное право.

Да и это всё детали. Главное то, что со всеми нынешними санкциями мы опоздали лет на пятнадцать. За эти годы большинство постсоветских режимов, чаще всего наглые и безответственные, выстраивали собственную национальную[12] гордость за российский счёт. Предшественники Путина выкормили их за наши деньги и на нашу же голову. Естественно, что как только их попытались оторвать от мамкиной сиськи, они заголосили в полный рост. Во всём мире и во все времена хорошие отношения строились на взаимовыгодной основе. Почему именно Россия должна кормить своих недоброжелателей, не ясно. Весьма популярные на постсоветском пространстве разговоры о том, что «Россия так боится Запада, что давно уже ни на что не способна» надо было рано или поздно прекратить, хотя бы из чисто меркантильных соображений. Запад, несомненно, примет эту позицию, пусть и немного поворчав, и будет вынужден постепенно пойти на изменение правил игры в отношениях с Россией, принимая объективное усиление её позиций.

 

Этнические группировки

 

Это те проблемы, которые многие годы были совершенно очевидны для любого рядового гражданина, но неочевидны для властей и элиты. Позиция властей по этому вопросу (а именно – «всё хорошо, прекрасная маркиза») год от года выглядела всё смешнее и абсурднее. А главное – всё более росло напряжение населения и недоверие к власти, которое могло рано или поздно вылиться в череду неконтролируемых социальных взрывов.

Рядовые жители почти всех крупных городов сталкиваются с тем, что межнациональные проблемы год от года только нарастают. Этнический баланс в городах меняется, приезжих неславянской национальности всё больше. Они всё больше требуют для себя внимания, прав и жизненного пространства. Однако пространство само по себе не резиновое, и получить его можно, только отобрав его у коренных жителей. При молчаливом согласии властей так и происходит[13].

В реальной жизни рядовые граждане всё чаще сталкиваются с вытеснением их из целых секторов местной экономики. Причём обычно речь идёт как раз о малом и среднем бизнесе, развивать который постоянно призывает власть. Мигранты, чаще всего даже не имеющие российского гражданства[14], переполняют школы, детские сады и очереди в поликлиники. А ведь с этим итак большие проблемы. В сёлах и малых городах диаспоры южан тут и там откровенно пытаются навязывать свои правила жизни, которые чаще всего не просто конфликтуют с традиционным местным укладом, а возвращают людей к полуфеодальным формам кланового устройства общества, характерным для тех стран, откуда прибыли мигранты и совершенно чуждые гораздо более модернизированной русской, российской ментальности. Об этническом криминале и проблемах в быту и говорить нечего. При этом жаловаться в милицию или другим властям бесполезно, они ничего сделать не могут, да и не хотят[15].

При этом, как показывает практика, интегрироваться приезжие категорически не желают. Показательно, к примеру, что даже в Москве во множестве школ сейчас вводятся классы для детей мигрантов с преподаванием русского языка в качестве иностранного. То есть они даже не хотят учить на русском своих детей. При этом национальное и клановое родство внутри диаспор является главным законом жизни, который гораздо выше всех других местных законов, включая и уголовный кодекс. Диаспоры практически никогда не выдают своих, даже если речь идёт о страшных преступлениях. В итоге мы получаем этакие государства в государстве, которые, ловко прикрываясь риторикой о разжигании межнациональной розни, используя концептуальную слабость и коррумпированность власти, жёстко насаждают свои порядки на отдельно взятых территориях в ущерб местному населению. Причём площадь таких территорий с каждым годом увеличивается.

Местным жителям с подобными проблемами податься некуда – диаспор у них нет, они привыкли подчиняться закону, более цивилизованным правилам жизни, а не полуфеодальным[16] клановым порядкам. К власти за помощью обращаться бесполезно, особенно теперь, когда даже обнародование объективных статистических данных скоро может начать трактоваться как разжигание межнациональной розни. Собираться для отстаивания своих прав в общественные организации тоже нельзя – не ровён час обвинят в фашизме[17]. В итоге коренные жители начинают чувствовать себя изгоями на своей исторической родине, где жили их отцы и деды. Всё эти проблемы явственно диссонируют с антифашистским пиаром властей[18]. После некоторого времени такой жизни человек начинает внимательнее приглядываться к экстремистским лозунгам на стенах домов и благожелательнее прислушиваться к демагогии неонацистов[19].

И это совершенно естественно. Надо понимать, что в большинстве случаев появление и закрепление в России неславянских (в первую очередь кавказских и среднеазиатских) диаспор сопровождается проникновением в достаточно сильно модернизированное и европеизированное российское общество чуждых ему, значительно более архаичных порядков и представлений о жизни[20]. После распада СССР архаика, не без труда сдерживавшаяся советской властью, в значительной степени репродуцировалась на территории большинства закавказских и среднеазиатских постсоветских республик. Бесконтрольно завозя иммигрантов, мы фактически устраиваем на своей территории классические очаги реального столкновения цивилизаций. При этом более модернизированное и по факту более правовое российское общество неизбежно проигрывает более агрессивной архаике диаспор, которые живут по своим, закрытым законам. Это отчётливо демонстрирует и западный опыт.

Для коренного населения в этой ситуации есть только два принципиальных выхода. Первый – апеллировать к властям, которые должны заставить диаспоры максимально ассимилироваться и полностью принять местные порядки и нормы жизни, раствориться в более модернизированном обществе. В идеале – никаких организованных диаспор вообще не должно быть. Однако это очень сложная задача, которую не смогли пока эффективно решить даже американцы с европейцами. Российская же власть вообще ничего в этом направлении не делает. Тогда у коренного населения остаётся второй выход – взяться за решение проблем самостоятельно, найти силы, альтернативные государству. А для более эффективного противостояния - самим взять на вооружение методы и тактику пришлых. То есть в целях элементарного выживания возродить собственную архаику, добровольно демодернизироваться.

Короче, власть или должна была сама признать проблему и начать ею заниматься, или ситуация начала бы выходить из под контроля, что особенно опасно в преддверии передачи полномочий от Путина к преемнику, который в любом случае будет на первых порах пользоваться меньшим авторитетом. Потерять Россию, как раз можно было, если бы Кремль продолжал в угоду небольшой группе элиты игнорировать эту проблему.

Да и в конце концов – а почему, собственно, власть России не должна защищать коренное население своей страны? В каких учебниках по демократии это написано? Почему она должна противопоставлять себя этому коренному населению, фактически копая могилу и себе, и России?

Ещё один существенный вопрос – на чём конкретно базируются опасения, что всё это непременно приведёт нас к фашизму? На том, что так когда-то случилось в Германии? Довольно сомнительный аргумент. Россия - это не Германия, а русские не немцы, никогда ими не были и не будут, даже если очень захотят. Что касается скинхедов, то, похоже, что, если их вдруг не станет, то больше всех загрустят как раз самые ярые антифашисты. Откуда взялись у нас эти скинхеды, и кто их на самом деле поддерживает, ещё стоит разобраться. По крайней мере, хочется обратить внимание на то, что само слово это не русское и даже не немецкое, а вполне себе «демократическое» – английское, что со всей очевидностью указывает на место происхождения данного маргинального молодёжного движения.

Кстати, о «бедных грузинских детях», которыми всех пугают – по российскому законодательству, дети, не имеющие российского гражданства, не имеют права обучаться в государственных школах. А, к примеру, об этнических школах, которых в одной Москве десятки, в российских законах вообще ни слова не сказано. Так что никаких «перегибов», сплошные «недогибы».

 

Игорный бизнес

 

Про это и говорить нечего. Нигде в мире нет такого беспредела в этой сфере. Одно то обстоятельство, что лицензии на игорный бизнес стоят около трёх тысяч рублей, является издевательством над здравым смыслом. Ещё немного, и игровые автоматы появились бы в подъездах (кстати, на вполне законных основаниях). Абсолютная аморальность такого положения дел может вызывать сомнение только у абсолютно аморальных людей[21]. Разговоры о благотворительности игорного бизнеса и доходах региональных бюджетов тоже звучат как издёвка. Легализуйте наркоторговлю – она тоже даст бюджетам немалый доход.

Государство не может мириться с тем, что жизнь в России все последние годы базируется на принципе – человек человеку волк. Оно должно быть, в том числе, источником морального целеполагания и установления неких этических норм для общества. Кстати, именно эту функцию светская власть, в том числе, принимала на себя во всех странах, в периоды отделения церкви от государства. Если церкви нельзя, государству нельзя, СМИ нельзя, школе нельзя, тогда кому можно устанавливать нормы морали и этики? И не в том ли реальная цель такой псевдотолерантности, чтобы открыть ворота и узаконить самые преступные и развращающие людей формы наживы?

В общем, порядок здесь надо было наводить рано или поздно. Хотя бы ради того, чтобы прекратить разговоры, что «власть никогда не посмеет поднять руку на игорный бизнес, так как сама с него кормится». Которая кормится, та и не смогла поднять. Подняла та, которая, будем надеяться, не кормится.

Почему именно сейчас, а не раньше (ведь все всё знали)? Потому что всему своё время. Всякое решение должно созреть. А идеально чистых политических акций никогда не было, нет и не будет. Всегда найдутся те, кто получит на этом какую-то свою выгоду. Так было и в «благословенные, демократические» 90-е. Так было и в других, вполне «цивилизованных» странах. Даже если все нынешние шаги делаются в сугубо тактических целях, они всё равно однозначно полезны и для страны в целом, и для самосохранения власти. Лучше так, чем никак[22].

 

"Политком.Ру"10.10.2006