Журнал «Золотой Лев» № 93-94 - издание русской консервативной
мысли
В.В. Аверьянов
СТРАТЕГИЯ РАСШАТЫВАНИЯ
I
«Код да Винчи» - не просто бизнес-проект
В современном культурном сознании Запада происходят серьезные
сдвиги, смысл которых можно уловить только в значительной временной
перспективе. Одним из направлений этих эпохальных сдвигов стала ревизия
европейской истории и переоценка ее духовных корней. На сегодня самым массовым
символом альтернативно-исторического сознания является роман Дэна Брауна «Код
да Винчи». Эту книжку, как правило, в мягкой обложке можно найти практически в
каждой точке Евросоюза, в любой лавочке, где есть книжные стойки. Проект
грамотно раскручивается - роман получил свое развитие в компьютерных играх и
одноименном фильме Рона Ховарда, выход которого
весной 2006 года сопровождался большим скандалом. Однако рекламная кампания
вокруг «Кода да Винчи», сколь бы масштабной она ни была, представляет собой,
несомненно, лишь видимый краешек айсберга, формирование которого идет уже
давно.
Гораздо больший интерес, чем детектив Брауна, в котором нет
ничего или почти ничего нового с точки зрения идейного содержания, способны
представить не относящиеся к массовой культуре интеллектуальные кампании второй
половины XX века - направленные на реабилитацию «альтернативно-научных» форм
знания, неоспиритуальных и магических направлений.
Целый пласт литературы «эзотерического просвещения» был издан на Западе в
последние десятилетия века. Проект «Кода да Винчи» в этом смысле является
отголоском старой интеллектуальной моды. Неудивительно, что нашелся и прямой
прототип - исследование «Святая кровь и святой Грааль» М.Бейджента,
Р. Ли и Г. Линкольна, первое издание которого вышло в 1982 году. При
знакомстве с этим исследованием читатель ясно понимает, что вся концептуальная
канва Дэна Брауна происходит отсюда.
В начале 2006 года двое из авторов этого сочинения, которое
в свое время вышло суммарным тиражом в 2 млн. экземпляров, подали на Брауна в
суд за плагиат, а затем, после оглашения оправдательного вердикта, подали и
апелляцию в Верховный суд Великобритании (апелляция будет рассмотрена в 2007
году). Впрочем, несмотря на огромные доходы от продажи бестселлера и еще более
значительные кассовые сборы от фильма (в мировом прокате они превысили 800 млн.
долларов), сама тяжба является не столько выяснением авторских прав, сколько
частью все той же масштабной рекламной кампании. В данном случае реклама
делается уже не только на популярный детектив, но и на его интеллектуальные
первоисточники. Ведь неслучайно как «Святая кровь» так и сопутствующие ей
«научные расследования» XX века переживают сейчас новую волну переизданий.
Права же на оба названных произведения, что немаловажно отметить, принадлежат
одному лицу - издательскому дому Random House.
В России эту тему оседлало издательство «Эксмо», выпускающее специальную серию «Тайны древних
цивилизаций. Документальный триллер», которую открывали как раз «расследования»
Бейджента, Ли и Линкольна. Так же как и на Западе, продажи
книг этой серии резко выросли после выхода фильма «Код да Винчи». По сообщению SkyNews, сам Браун и не отрицает, что был знаком с идеями
"Святой крови" (поистине, дико было бы это отрицать!), более того, он
назвал одного из персонажей своей истории сэр Ли Тибинг,
что является анаграммой фамилий авторов этой книги.
Кризис традиционной исторической науки и подъем
«альтернативной истории», подвергающей сомнению общепризнанные факты и оценки,
- значимые приметы нашего времени. В России этот феномен получил название «фоменковщины» - в нем ярко проявились черты
постмодернистской беспочвенности и самодавлеющего
скепсиса. Постмодернизм в его классическом виде дразнит ради того, чтобы
дразнить, подвергает критике ради упоения принципом относительности всего и
вся. Однако не всякий постмодерный эксперимент
представляет собой «искусство для искусства», и не все, что внешне выглядит как
беспочвенность, лишено каких-то далеко идущих целей.
Так или иначе, новая волна переиздания книг-расследований
продолжает собой весьма последовательную идейную линию, своего рода историософскую идеологию, внедрение которой как на
уровне массовой культуры, так и в среде более образованной публики в последние
годы переходит на качественно новый уровень. «Альтернативно-историческая» наука,
за которую выдают себя представители этой волны, вписывается в рамки единой пиар-кампании, цель которой не лежит на поверхности. Скорее
всего мы имеем дело с целым спектром целей. Попробуем описать некоторые из них.
Цель первая: замер общественных настроений
На примере «Кода да Винчи» мы видим одну из первых попыток диснейфицировать антихристианскую эзотерику, сделать ее
предметом массовой культуры (в отличие, скажем, от скандального фильма Скорцезе, с его претензией на высокомерное эстетствование). На первый взгляд, многие произведения
«альтернативной истории» представляют собой пародию на многослойную конспирологическую литературу, в которой на полном серьезе
разоблачаются «тайные общества», «заговоры», как подрывные, так и реакционные.
Однако выход из тени новой конспирологической
идеологии, которую представляют собой книги из серии «Святая кровь», интересен
как свидетельство определенного умонастроения сильных мира сего на Западе.
Конечно же, никаких научных открытий и настоящих
разоблачений в этой литературе мы не найдем. Речь идет именно об идеологии - то
есть о некоторой комбинации известных фактов, подтасовке некоторых догадок и
истолкований, выстраивании их в соответствии с новыми гипотезами и схемами
добра и зла (при этом добро и зло могут буквально меняться местами по сравнению
с традиционной картиной). Многие критики видят в альтернативно-научной литературе и аргументации
работу современных масонов. В таком случае приходится признать:
интеллектуальный уровень и кругозор «масонских писателей» оставляет желать
много лучшего. Особенно очевидно это для немолодых российских читателей, за
плечами которых - блестящая советская библиотечная и журнальная культура, а
также опыт русских конспирологов 90-х годов
(Платонова, Дугина, Воробьевского и др.), ни в чем не
уступающих своим западным коллегам, а во многом и превосходящих их.
Вполне возможно, на стол выложены далеко не все козыри, и
на сегодня происходит лишь некоторый замер парамасонскими
организациями общественных настроений, проверка на прочность традиционной
культуры и готовности людей оставаться приверженными «старым, добрым»
стереотипам о морали и авторитете. В таком случае замер этот показывает весьма
успешные результаты. Скандальная рекламная кампания принесла свои плоды, причем
частью ее были громкие протесты и демарши со стороны католиков, православных и
мусульман и действия цензурных институтов (вплоть до запрета показа картины в
Иордании, Сирии, Ливане, Египте, а затем в Белоруссии и Азербайджане).
Римско-католическая церковь призвала верующих бойкотировать "оскорбляющий
Христа" фильм Ховарда. С точки зрения рекламмейкеров, эти обстоятельства с лихвой компенсирует
равнодушие критиков, в один голос признавших его «скучным» и «никаким».
Любопытно, что именно католические страны (Италия, Испания, Франция) дали
максимум кассовых сборов фильма, при этом на пик популярности он поднялся также
в США, Японии, Британии, Германии.
Социологические опросы, проведенные в разных государствах,
показали, что «Код да Винчи» поменял представление о католицизме у
значительного процента аудитории. Опросы среди католиков в США дали 12%
поверивших Брауну против 60% не поверивших. Гораздо более впечатляющие данные
получают при опросах неверующих или представителей других конфессий. Меняются и
традиционные представления о Христе. Британская газета "Телеграф"
утверждает, что две трети британцев, прочитавших роман Брауна, верят, что у
Иисуса и Марии Магдалины был ребёнок. В общем, на уровне массового сознания
«масонская работа» ведет к успехам.
Сложнее обстоит с распространением этой же идеологии на
более высоком интеллектуальном уровне. Что касается самой схемы, по которой
строятся «расследования» разоблачителей, то она далека от виртуозности. Гораздо
более насыщенным и глубоким произведением на их фоне был «Маятник Фуко» («Код
да Винчи» явился, пожалуй, чем-то вроде бледной тени этого романа, к тому же у
Брауна нет той искрометной иронии, которая свойственна Умберто Эко), в котором
содержится хлесткое определение «альтернативно-исторической» писанины: «При
желании совпадения находятся всегда, повсюду и между всем».
Именно на таком принципе строятся расследования Бейджета, Ли и Линкольна («Мессианское наследие», «Свитки
Мертвого моря», «Цепные псы Церкви») а также их продолжателей Найта и Ломаса («Второй мессия»,
«Ключ Хирама», «Масонский завет») и целого ряда
младших собратьев и конкурентов. В этой конспирологической
волне, несмотря на некоторые внешние различия, удивляет единство
идеологического подхода, некоторый маяк, который светит разным авторам в
качестве путеводного.
Цель вторая: подготовка новой «переоценки ценностей»
Маяк этот, если верить масонской версии, зовет к
дальнейшему освобождению и раскрепощению человечества. Но для такого освобождения
необходимо произвести нечто вроде духовной инвентаризации, смотра
интеллектуальных и духовных сил. Поэтому еще одной целью
«альтернативно-исторической» кампании может быть мониторинг рынка идей а затем
и маркетинг «переоценки ценностей» как того духовного товара, который они
намерены реализовать. Анализ первых плодов этой стратегии позволяет выделить
несколько смысловых узлов идеологии «переоценки ценностей». Итак, работа идет в
следующих основных направлениях:
1) Подчеркивается, что традиционная церковь (в особенности
католическая, но и православная там, где о ней идет речь) на протяжении
тысячелетий систематически искажает факты и скрывает тайны, которые ей на самом
деле хорошо известны, в том числе данные о своих собственных преступлениях. Для
этого ей приходится жестко подавлять инакомыслие, поскольку инакомыслящие рано
или поздно приходят к разоблачению многовекового заговора Церкви против неортодоксов. Это одна из фундаментальных «истин»
альтернативно-исторического сознания, которая сама по себе даже не обсуждается.
2) При этом всячески обосновывается, что, несмотря на
многовековой духовный тоталитаризм, в нем постоянно тонкой струей жила традиция
подлинного эзотеризма, идущая из дохристианских времен. Время от времени эта
традиция крепнет и образует свои корпорации, институты а иногда даже и целые
государства, которые неизбежно вступают в противостояние с тоталитаризмом
европейского большинства. Гонения на многих еретиков, преследование иудеев, кабаллистов, герметиков,
крестовые походы против альбигойцев в XIII веке, разгром ордена тамплиеров в
XIV веке, более поздние процессы инквизиции, «охота на ведьм», антимасонские кампании - все это предстает как попытки
тоталитарного подавления альтернативной эзотерической традиции.
3) С другой стороны, неортодоксы,
отличающиеся религиозной терпимостью и широтой взглядов, открыты как древним
дохристианским истинам, так и лучшим проявлениям самого христианства. Они несут
в себе не ложное, а подлинное «апостольское преемство» - эта линия
Иерусалимской церкви апостола Иакова, физических потомков Иисуса Христа (от Марии
Магдалины), которых охраняет орден «скалы Сиона» (приорат Сиона), создающий
время от времени свои дочерние структуры: тамплиеров, розенкрейцеров, масонство
различных обрядов. Именно эта линия подготовила и осуществила грандиозный
замысел - реформацию Лютера и торжество протестантизма. Эзотерики продолжают
действовать и в нашу эпоху, время от времени намеренно допуская утечки
информации о своей деятельности, собирая в своих рядах лучшие творческие силы и
вынашивая замысел восстановить полноту своей власти над Европой. Агенты их
влияния проникают повсюду и занимают важнейшие посты в правительствах разных
держав, в церкви (например, их агентом был папа Иоанн XIII, готовивший Второй Ватиканский собор, на котором Римская церковь фактически
покаялась в средневековых грехах инквизиции и разрешила католикам быть
масонами), в самой инквизиции и духовных орденах.
Авторы «Святой крови» повсюду ищут и находят агентов
«Приората Сиона», все нити ведут в Приорат, их не останавливает то, что
некоторые из ключевых документов, на которые они опираются, признаны
фальшивыми. Даже фальшивки могут служить, по их мнению, косвенным
доказательством существования тысячелетней тайны. Разноплановость
и многовекторность всей этой конспиративной
деятельности их тоже не смущает: «Так как Приорат действовал только
подпольно, не следовало ждать упоминаний о нем под его собственным именем...
Имея дело с организацией, которая смогла выживать на протяжении девяти веков,
мы должны предполагать в ней величайшую гибкость, способность постоянно обновляться,
приспосабливаться к каждой эпохе, склоняясь перед ее законами, - короче,
изменять свою видимость, свою деятельность и свои цели в соответствии с
требованиями эпохи».
Иными словами, авторы гипотезы не столько раскрывают
действительные тайны прошлого, сколько ищут некие следы априорно известной им
«тайны», как бой-скауты, выполняющие поставленное
вожатым задание. Аналогичным образом разрешают они и вопрос «альтернативно-исторического»
прочтения образа Иисуса Христа. «Будучи далеки от желания дискредитировать
Евангелия, мы имеем только одно намерение: подвергнуть их строжайшей критике с
целью отделить истинное от ложного и постараться найти за оболочкой сказки
следы исторической действительности... В этом случае нам нужно было сначала
поискать элементы, позволяющие сделать выводы о том, что Иисус был женат на женщине,
названной Магдалиной. Конечно, эти элементы проявляются не очень четко; мы
должны были искать их между строк, за намеками и недоговоренностями...» (335).
Эти во многом саморазоблачительные
слова действительно говорят о том, что писатели получили какое-то задание, и
задание это, возможно, основывалась на источниках и убеждениях, которые они не
могли разглашать и демонстрировать. Поистине сложная задача - показать то, чего
нет, сделать убедительным то, на что невозможно даже намекнуть. Однако рвение
творит чудеса.
Технологии расшатывания традиционного сознания работают во
многом опосредованно. Мотивы о биологическом потомстве Христа, возможно, имеют
значение не в качестве реальной претензии на восстановление власти династии
Меровингов, но именно как «расшатывание», путем вынимая тех или иных
краеугольных камней из фундамента традиции, провозглашения тех или иных
кощунств. С другой стороны, у антихристиан, к
примеру, сатанистов, существует еще и стратегия создания пародии на церковную
традицию (черная месса как пародия на литургию, выдвижение альтернативных
мессий как пародия на Христа, мотивы Грааля как чаши Вавилонской блудницы у Алистера Кроули, наконец, вера в
пришествие Антихриста в чертах, пародирующих «второе пришествие Христа»). Образ
Марии Магдалины и «семьи Грааль» в интерпретации «альтернативных историков»
можно рассматривать как кощунственную пародию по отношению к Богоматери и
Церкви. В этом смысле верны наблюдения Сергея Мазаева,
[http://www.apn.ru/ publications/article 9821.htm]отмечающего связь проекта
«Кода да Винчи» с феминистской идеологией. «Образ Богоматери, - пишет Мазаев, - трагический и сильный, превозносящий женщину
выше апостолов и небесных Сил бесплотных, тем не менее, претит феминистскому
сознанию именно потому, что фигуры женщины-матери и мужчины-сына остаются
несоизмеримыми. Невозможность сравнения, состязания и уравнивания образов,
выражающих христианские идеалы мужества и женственности, отвращает феминизм от
христианской культуры и понуждает искать более политкорректный
образ женщины в фигурах жены, любовницы, соратницы и т. д.»
Квалифицированный историк, так же как любой знаток Нового
завета без труда отметит множество искажений, передергиваний
и прямых нелепостей [http://www.pravaya.ru/ idea/20/4004]
в концепциях «альтернативных историков». Особенно режут ухо домыслы на мотивы
Евангелия. Неоднократно авторы «Святой крови», так же как авторы «Второго Мессии»
и других сочинений этой серии подчеркивают, что традиционная Церковь стремилась
«замять» настоящий смысл надписи «Царь иудейский» на табличке, прибитой к
распятию Христа - выдать эту надпись за издевку Пилата. Эти «откровения» могут
ввести в заблуждение только дилетантов, поскольку существует богатая
историко-богословская традиция, согласно которой Иисус действительно был
законным «царем». Однако пропагандисты зачем-то настойчиво ломятся в открытую
дверь, доказывая то, что и так известно.
Еще более абсурдны домыслы относительно того, что разбойник
Варавва, отпущенный Пилатом вместо Христа, был родным сыном Иисуса - в
подтверждение этой гипотезы авторы не приводят ни одного вразумительного
аргумента, из чего можно сделать вывод, что им подобное допущение (для уха
верующего кощунственное по сути и по форме) доставляет извращенное наслаждение.
Рассуждая о том, что ученики Иисуса сфальсифицировали его Воскресение, авторы
«Святой крови» доходят до того, что объявляют Понтия Пилата сообщником этих
фальсификаторов. Аргументы они подбирают убийственные - оказывается, Пилат
специально для этого позволил Иосифу Аримафейскому
снять с креста тело Иисуса. В результате таких и подобных им измышлений,
недостойных не только серьезного историка, но даже и низкопробного журналиста,
перед читателем предстает под видом «научной критики» и «гипотез» небывалая по
дерзости и беспардонности ревизия Евангелия.
Трудно не согласиться с Патриком Бьюкененом, который в
своем отклике на «Код да Винчи» заметил: «Мы живем не просто в постхристианскую эру, но и в антицерковной культуре,
которая не заслуживает защиты или спасения, поскольку эта культура поистине
сатанинская». Однако, стратегия «альтернативной истории» действует и
реализует все новые и новые цели. Это означает, что наша эпоха еще не самая
сатанинская из возможных.
II
Грубые методы «альтернативных историков»,
о которых шла речь в первой части должны, иметь какое-то объяснение. Дело
видимо в том, что они и не ставят перед собой задачи завоевать авторитет в
академическом сообществе - прямая ложь и некомпетентность бессильны в среде
ученых, однако они не мешают навязывать обществу новую идеологию. Если
концепция красива, если ее выводы ведут к тому, что ожидается и что находит
поддержку у могущественных сил (дальнейшая эмансипация, раскрепощение
индивидуума, размывание традиционных форм культуры) - любые ошибки прощаются, а
возражения рассматриваются как мелочные придирки. Похоже, что субъект,
реализующий стратегию «альтернативной истории», весьма влиятелен, по существу
он обладает большой властью в Европе. Однако его власть имеет некоторые
ограничения: устойчивые представления о морали, консервативный взгляд на
христианские ценности, остатки религиозной веры... На уровне быта и нравов Европа
уже почти сдалась, на уровне символов и исторического наследия в ней еще что-то
сопротивляется.
Однако, продолжим рассмотрение того
спектра целей, которые поставлены перед «альтернативной историей», этим модным
направлением западной гуманитарной мысли.
Цель третья: попытка дискредитации консервативного
католического крыла (Opus
Dei)
Пожалуй, действительно свежим в романе
Брауна по сравнению с первоисточниками из серии о «Святой крови» следует
признать мотив католической организации Opus Dei («Дело Божие»). Эту организацию в романе ничтоже сумняшеся называют «сектой», соответствующие персонажи
действуют у Брауна именно как сектанты, причем изуверские. В фильме красочно
показано самобичивание фанатика и использование им
«власяницы» (браслета с металлическими шипами для умерщвления плоти). Надо
сказать, что эти детали действительно присутствуют в аскезе Opus
Dei, хотя далеко не все члены организации используют
подобные методы.
Между тем Opus Dei - официальная и признанная католическая организация,
получившая еще в 1982 году статус «персональной прелатуры
Ватикана», то есть экстерриториальный статус для ведения миссии в различных
регионах и епархиях поверх местной церковной администрации. Фактически в XX
веке после либерализации и «размягчения» иезуитов, именно «Дело Божие» взяло на
себя роль хранителя консервативных ценностей и одновременно ордена для мирян.
Неудивительно, что по сюжету «Кода да Винчи» только опусдеистам
по силам противостоять «Приорату Сиона» - они стремятся к тому, чего не удалось
добиться в свое время ни доминиканцам, ни Святой инквизиции, ни иезуитам:
полному искоренению «семьи Грааль», охраняемой Орденом Сиона. Любопытно, что
согласно уже упоминавшимся в первой статье социологическим опросам в Британии,
17 % британцев, кто читал роман Брауна, убеждены, что католическая
организация Opus Dei
действительно является жестокой сектой.
Некоторые критики допускают, что «Код да
Винчи» вообще написан по заказу опусдеистов,
поскольку делает им, хотя и негативную, но яркую рекламу. Рекламный эффект
налицо, однако все-таки странно подозревать подобную изощренность в
последователях католического святого Хосемарии Эскривы де Балагера, основателя Opus Dei. Дело, по всей видимости,
в другом: многих пугает, что методы ордена, в который входят десятки тысяч
мирян, оказались весьма эффективны а его последователи быстро и успешно делают
карьеру. Согласно одному из тезисов святого Эскривы,
которые он обращает к членам ордена: «Ты ли стадный человек? Ты родился,
чтобы стать вождем!» На сегодня опусдеисты
занимают многие ключевые позиции в европейских государствах, особенно в Испании
и Италии, заняли они и важнейшие посты в Ватикане, вытеснив оттуда иезуитов. По
тонкому замечанию Е. Холмогорова, «черная легенда «Опуса» удивительно
напоминает «черную легенду» иезуитов... Можно сказать, что в кризисном ХХ веке,
как и в кризисном XVI, Католическая Церковь нашла инструмент «контрреформации»,
возникший как инициатива снизу, и сумела воспользоваться этим инструментом.
Система сработала».
Успех опусдеистов
в миру является наглядным опровержением неизбежности торжества тех сил, которые
стоят за «альтернативной историей». После прихода нового Папы Бенедикта XVI
церковь значительно «поправела», стала еще ближе к консерватизму Opus Dei. И теперь даже Германия,
одна из самых протестантских и просекулярных (наряду
с Францией и скандинавами) стран заколебалась - в лице Ангелы Меркель она уже готова пойти на некоторые уступки новому
папе.
В свое время опусдеисты
прочно заняли все ключевые позиции в правительстве Испании, провели там
блестящие реформы в 50-е - 60-е годы, в которых открытость экономики сочеталась
с протекционистскими тарифами и ставкой на техническую модернизацию собственной
промышленности. Прирост промышленного производства достигал в Испании 10 % в
год. С 1992 года после некоторого перерыва явное присутствие ордена в составе
практически всех правительственных кабинетов возобновилось. В свою очередь
колледжи ордена выпускают по всему миру высокопрофессиональных светских
специалистов, многие из которых создают семьи, делают блестящую карьеру и - что
очень важно - продвигают собратьев по ордену. Эта взаимная солидарность братьев
и сестер Opus Dei, а также
их стремление не афишировать свою религиозность и хранить в тайне
принадлежность корпорации снискала им своеобразную славу. Недоброжелатели стали
называть организацию «белым масонством».
Накануне канонизации Балагера
в 2002 году развернулась кампания против «Дела Божия». Журналисты пытались
дискредитировать как личность Балагера, так и
финансовые операции орденских банков, публиковали фотографии кожаной плетки,
которой адепты истязают себя. Особенно активно антибалагеровская
кампания развернулась в Германии. Критики Opus Dei старались показать, что это самая настоящая секта,
близкая по многим чертам к тоталитарной. В частности, всячески обыгрывался тот
факт, что часть членов организации, принимающие обет безбрачия (так называемые нумерарии), обязаны завещать в пользу ордена все свое
имущество. На фоне этой кампании антиопусдеистские
мотивы у Брауна выглядят не столь уж необычными. Другое дело, что бестселлер и
фильм вывели эту тему на принципиально иной уровень, творя новый миф массовой
культуры о зловещем «белом масонстве» и возрождении средневековой инквизиции.
Цель четвертая: деконструкция
христианского представления о «Мессии»
В «альтернативной истории» образ Иисуса
Христа странным образом двоится. С одной стороны, он признается величайшим
пророком, с другой - несмотря на подчеркивание его царского «помазания» (статус
Мессии), сам этот статус признается как будто нехотя. В «книге-расследовании»
К. Найта и Р. Ломаса
«Второй Мессия» внушается, что есть правильное и неправильное понимание
«Мессии»; правильное понимание - это исконное иудейское представление о
помазаннике, и в это представление Иисус из Назарета
практически не вписывается. В ходе сюжета сначала обосновывается, что распятый
в 1307 году великий магистр тамплиеров Жак де Моле представлял собой подлинного
мессию - «Второго Мессию» в истории христианства. При этом как дополнительный
аргумент приводится факт ареста в том же году во Франции «всех евреев». Затем
же читатель незаметно подводится к тому, что роль «первого Мессии» больше
подходит «Цадоку», Иакову Праведнику, а вовсе не
Иисусу. Отсюда следует, что, как уже говорилось, подлинное апостольское
преемство возводится к Иерусалимской церкви св. Иакова, общине «иудейских
христиан», сохраняющих полную приверженность ветхозаветному Закону, тогда как
другие последователи Иисуса фактически объявляются «лже-апостолами»
и узурпаторами.
Вся официальная история Церкви, начиная с
апостольских времен, таким образом, предстает как грандиозная подмена. Весь
цикл «альтернативной истории», там где он касается личности Христа, настойчиво,
хотя и ненавязчиво, проводит мысль о том, что в фундамент это подмены заложен
догмат о «божественности» Иисуса. Как пишут авторы «Святой крови», новая
религия «была предназначена главным образом для римской или романизированной
аудитории и должна была представлять все события в выгодном для римлян свете в
ущерб евреям... Римляне привыкли обожествлять своих лидеров, например Цезаря, и
нужно было сделать Иисуса богом, чтобы соперничать с ними на равных. Это и
сделал св. апостол Павел... Власть, величие и чудеса нового бога должны были
обладать способностью к конкуренции с теми богами, которых он хотел вытеснить».
Эти размышления чрезвычайно напоминают лекции по научному атеизму, выступая
новым изданием популяризованного Фейербаха. И неслучайно далее всплывают
параллели с восточными богами, «бесчисленной когортой умирающих и воскресающих
богов», как выражаются авторы, приводятся хорошо знакомые нам, бывшим советским
людям, аргументы о том, как кочует из одной восточной религии в другую сюжет о
рождении божества от девственницы, ритуальные праздники весеннего обновления и
проч., и проч.
Все сходится, если вспомнить о масонской
версии. Цикл о «Святой крови» представляет собой мягкий адаптированный вариант
старых утечек о «Лжеце Галилеянине», время которого прошло. Антихристианская,
хотя и максимально смягченная, подоплека «альтернативной истории» при этом лишь
усиливается всякий раз, когда речь заходит об иудаизме и иудеях. Это своего
рода «священная корова», на которой стремятся выехать авторы - они проявляют
огромное рвение в своей апологетике относительно евреев во всем и везде, где
только это возможно (вероятно, рассчитывают на еврейскую поддержку своей
идеологии). Так, например, в книге «Второй Мессия» авторы в манере,
свойственной всем «альтернативным историкам», стараются ошеломить читателя
фактами о геноциде евреев в I веке н.э., как будто открытие этих фактов
принадлежит именно им. Последнюю книгу христианской Библии «Апокалипсис» они
стремятся представить не как пророчество о конце времен, но как «отголосок» тех
страшных событий, когда римляне разорили Иерусалим и рассеяли иудеев по свету.
Крепости Масада, в которой иудеи дольше всего
выдерживали римскую осаду, уподобляется как ее «наследница» крепость Монсегюр, последний оплот катарской
ереси в Провансе. Сами события 70-х годов от рождества
Христова предстают как своего рода античный Холокост.
Что касается суда над Иисусом, то авторы
«Святой крови», ссылаясь на мнение «многих ученых», называют соответствующую
часть евангельской истории «басней», цель которой «освободить римлян от ответственности,
переложить ее на евреев и сделать из Иисуса персонажа, способный понравиться
будущим читателям четырех Евангелий». По существу, вся эта риторика
построена не на консенсусе «многих ученых», а на предвзятой концепции С. Брэндона, автора книги «Иисус и зилоты».
Брэндон относится к тем критикам Нового завета, кто
предубежден относительно фальсификации в нем исторических фактов и упрекает
евангелистов в намеренном умолчании о связи Христа с иудейскими радикалами -
любопытно, что главным доказательством этого Брэндон
считает «молчание Евангелий о зилотах» (как будто
Евангелия - учебник по истории Палестины).
Альтернативные историки стараются
сохранять взвешенный тон, но время от времени им не удается скрывать свое
негодование в адрес христианской традиции. Сопоставляя «правильный» иудейский
мессианизм с «неправильным» христианским, они не могут сдержаться от проявлений
своего рода презрения по отношению к церковным догматам. Эти негодование и
презрение отчасти смягчается тем, что многие антихристианские положения сформулированы
в виде предположений и вопросов, в стиле: «не значит ли это того, что...» и
т.д. Однако в одном месте в «Святой крови» они все-таки проговариваются: «Если
бы речь шла о любой исторической личности, кроме Иисуса, то мы, без сомнения,
не колеблясь и без обиняков сформулировали бы свои выводы... Но речь шла об
Иисусе, и наше взрывоопасное заключение не преминуло бы накалить страсти. В
этих условиях более мудрым было представить его как простую гипотезу».
Иными словами, создатели «альтернативной
истории» не сомневаются в правоте своей концепции, но лишь боязнь перед
традицией и опасность поплатиться за явное кощунство заставляет прибегать их к
фигурам условности и умолчания.
Цель пятая: новый духовно-гуманитарный стандарт для
Евросоюза
Наибольший интерес «альтернативная
история» представляет не сама по себе (ее научная и теологическая ценность, как
мы могли убедиться, ничтожна), но как характеристика духовного настроя тех сил,
которые стремятся довершить секуляризацию Европы. Ведь именно эти силы
фактически заблокировали вопрос о сравнительно безобидном упоминании христианства
и Бога в тексте европейской Конституции, впрочем, так до сих пор и не принятом
всеми странами-членами Евросоюза. Та мощь и согласованность, которую проявили в
борьбе против так называемых «уступок Ватикану» антихристианские силы,
показывает, что условный «Приорат Сиона» или какая-то другая структура со
схожими идеалами, по всей видимости, уже победила и тайно господствует в элите
Евросоюза. С другой стороны, Европа неоднородна, и усиление таких организаций
как Opus Dei,
консервативных и националистических корпораций в европейской политике также
налицо.
Впрочем, авторы «Святой крови» имеют свое
мнение и о многих представителях «правых» и традиционалистских групп в Западной
Европе. Так, например, они приводят вызывающие данные о деятельности
католических ультра-консерваторов (течения, известного в связи с именем
архиепископа-раскольника Марселя Лефевра). Ссылаясь
на туманные намеки во французской прессе, они утверждают, что монсеньор Лефевр и его ближайший сподвижник аббат Дюко-Бурже
были членами ордена Сиона, а последний даже претендовал на должность великого
магистра, хотя и не получил при избрании достаточного числа голосов. Традиционализм
же лефевристов «альтернативные историки» объясняют
просто: на самом деле это «агенты-провокаторы, потрясающие знаменем
традиционализма, чтобы вызвать волнение, посеять смущение в Церкви и
спровоцировать раскол». «Действительно, как надо действовать по отношению к
папе Павлу VI, чтобы подтолкнуть его к большему либерализму? Принять сторону
либералов и таким образом укрепить Папу в его консерватизме? Ничего подобного!
Наоборот, публично занять ультраконсервативную позицию, вынуждая этим Папу
высказаться в пользу либералов».
Авторы «Святой крови» задолго до начала
процесса европейской интеграции предрекли его и описали духовно-гуманитарные
параметры будущей общеевропейской культуры. Им виделась некая конфедерация
«теократических Соединенных Штатов Европы», в которой верховная власть была бы
не только светской, но и заняла бы престол Святого Петра (авторы не пояснили,
как они видят механизм передачи полномочий от Папы новой «теократической
власти»). Новая власть, будучи по форме традиционной и даже архаичной
(«царь-священник»), по сути явится крайне либеральной и человечной, будет
способствовать настоящему «духовному возрождению», как его понимают
«альтернативные историки».
Черты нового духовно-гуманитарного
стандарта, о котором идет речь, трудно вывести непосредственно из произведений
цикла о «Святой крови» или из «Кода да Винчи». Однако, там содержится описание
исторического аналога, нечто вроде модели того идеального государства, к
которому ведут нас эзотерические властители Европы - это средневековый Прованс в период господства в нем ереси альбигойцев
(катаров). Можно спорить о том, насколько исторически адекватна такая
параллель, однако те черты, на которые указывают «альтернативные историки», при
сравнении их с новейшими тенденциями духовной жизни Запада, действительно
порождают эффект дежа вю.
Альбигойский Лангедок предстает как своего рода гуманистическая идиллия: в нем
процветают религиозная терпимость, просвещение, развивается утонченнейшая
куртуазная культура, свободно изучаются в школах древние языки, каббала,
герметические науки, магические практики. Гнозис
воспринимается катарами выше веры. Что касается Христа, то его почитают как
пророка, пошедшего на самопожертвование, однако распятие отвергается как символ
не победы над злом, а, напротив, победы зла («царя мира сего»). Катары
представляли собой сеть религиозных сект, подобную той, что существует сейчас в
США. Сектанты далеко отошли от католической ортодоксии, не признавали церковных
таинств, учредили собственных священников и священниц,
исповедовали собственную сексуальную мораль, которая в разных сектах была
весьма различной. При этом у всех катаров осуждалось деторождение и
целенаправленно ограничивалась рождаемость (через контрацепцию и аборты).
Инквизиция утверждала, что при этом во многих из альбигойских сект были широко
распространены половые извращения.
Несомненно, более полное и конкретное
погружение в историю Лангедока катаров выявило бы детали, плохо совместимые со
стройной концепцией «Святой крови». Тем не менее, страна куртуазной любви и
нового религиозного синтеза выглядит как главная жертва средневекового
тоталитаризма, по определению попадая в святцы «альтернативной истории» как
община мучеников. В плане конкретного содержания эта ересь очень близка
классическому манихейству и, по мнению «альтернативных историков», после
геноцида катаров, осуществленного Римской церковью, эта традиция продолжилась в
ордене тамплиеров, а затем и в ряде масонских организаций, которые вели тайную
войну против католицизма и Священной Римской империей.
Таким образом, духовно-гуманитарный
стандарт, который складывается сегодня в Европе, должен стать некой смесью
мистических и оккультных традиций, которую можно будет использовать для
«эзотерической перестройки человека». Вообще фундаментальная черта антихристианской
идеологии (что проявилось в свое время и в марксизме) - стремление переделать
человека, вывести новый тип человека. В противоположность этой идеологии ортодоксальная
позиция состоит в том, чтобы оставаться человеком, не деградируя.
Элементы манихейства в новом духовно-гуманитарном стандарте
соединяются с элементами иудейского мессианизма и неоязыческой
идеологии, хотя попытки такого соединения во многом еще робкие и
неубедительные. Пока концепция «истинного мессии» для обычных читателей
предстает как нечто абстрактное и бесцветное. Однако постепенно происходит
«одомашнивание» тех вещей, которые еще недавно казались массовому культурному
сознанию пугающими. В конечном счете, «истинный мессия» эзотериков и
посвященных должен стать родным и узнаваемым и для обывателя - человек массовой
культуры узнает его в своих собственных пороках, в наркотических трансах,
сексуальных оргиях, экзотических ощущениях и т.д. Антихристианская аргументация
под видом науки и даже под видом веры (более обоснованной веры) будет
постепенно оттачиваться и переходить в решительное наступление на секулярную культуру. Ведь почва во многом уже подготовлена.
RPMonitor 21.10.2006
г.