Журнал «Золотой Лев» № 95-96 - издание русской консервативной
мысли
Н. Кричевский
Судьба
Зурабова
У нас с Михаилом Юрьевичем Зурабовым
немало общего. Мы заканчивали один и тот же институт (в наше
время он назывался Московский институт управления им. С.Орджоникидзе),
ходили по одним коридорам в страховой компании «МАКС» (я как представитель
корпоративных клиентов, а Михаил Юрьевич как хозяин), работаем в одной и той же
сфере (я преподаю социальное страхование, а он претворяет его на практике).
Мы даже знакомы заочно — некоторое время назад один наш общий знакомый в
душевном порыве поведал, что в Минздравсоцразвития
после моих публикаций у начальства разве что желчь не выплескивается, а так все
признаки ненависти налицо.
Различий между нами тоже немало. И дело не в материальном
положении или социальном статусе (сравнили завкафедрой
с министром), а в том, что в отличие от меня Михаил Юрьевич — типичный герой
нашего времени, я же обычный наблюдатель, не без претензий, конечно, но, как
говорится, сегодня не моя тема. В общем, судьба Зурабова
мне небезразлична.
То, что происходит в эти дни, я имею в виду «закрытие»
руководства Федерального фонда обязательного медицинского страхования,
курируемого Михаилом Юрьевичем, — и закономерно, и удивительно. Закономерно
потому, что эффект от присвоения части финансовых потоков руководством
Министерства и Фонда неоднократно заставлял удивленно приподнимать брови даже
тех государевых людей, кто изрядно повидал на своем веку. А
удивительно — оттого, что после стольких лет коррупционного беспредела,
происходившего на глазах у всех, беспредела, которому сам Михаил Юрьевич не
всегда находил объяснение (в начале монетизации на
вопрос, почему вдруг цены на льготные лекарства выросли в разы, наш герой бредово ответил «потому что их производят нелегально в
третью смену и пытаются побыстрей сбыть»), у власти вдруг открылось надзорно-карающее око. Чудно как-то.
В эти дни настроение у Михаила Юрьевича
безусловно подавленное. А как вы хотели — рвут на части его детище, Фонд, на
который он возлагал большие надежды, и надежды эти на протяжении нескольких лет
оправдывались. Вспоминаю разговор Михаила Юрьевича с приближенными
страховщиками, имевший место в 2003 году, когда министру попеняли на то, что
страховые компании не подпустили к пенсионной реформе. Накопительную часть пенсий
тогда отдали только негосударственным пенсионным фондам, а страховые компании,
имевшие выигрышные программы, почему-то задвинули. «Не беспокойтесь, — ответил
Михаил Юрьевич. — Скоро мы начнем реформу медицинского страхования. Тогда вы свое и получите». В результате и реформу не провели и свое недополучили. А ведь как хорошо начиналось!..
На рубеже веков задумал Михаил Юрьевич, бывший тогда
Председателем Пенсионного фонда России, провести вместе с товарищами пенсионную
реформу. В чем был ее смысл? Продемонстрировать зависимость пенсионных взносов
и выплачиваемых пенсий, привить будущим пенсионерам мысль о необходимости
накопления средств на старость, уменьшить нагрузку на бюджет и Пенсионный фонд.
Это был масштабный бизнес-проект, только на пиар-компанию
которого, по разным данным, выделили не менее 180 млн. рублей (не чета, конечно,
нынешним 1,3 млрд. на информационную поддержку нацпроекта
«Здравоохранение», но лиха беда — начало).
Как эти пиар-средства окучивались
— отдельный разговор. Приведу лишь один эпизод, связанный с пропагандистским
видеороликом. Ответственные за пиар-компанию
сколотили временную съемочную группу из трех человек, выдали им допотопное оборудование, с коим те пришли в Останкинский
парк и нашли там приличного на вид нелегального мигранта, который за 100 рублей
и пару бутылок пива очень даже натурально представлял, как хорошо ему будет в
старости. Представляете картину: снимал процесс оператор, единственный в группе
профессионал, руководившая девушка отгоняла зевак, а третий пытался держать на
штанге микрофон так, чтобы он не попадал в кадр. Но только снять было мало,
ролик нужно было прокрутить по федеральному каналу. Выбрали самый дешевый
вариант — спортивный канал в ночное время.
В результате, народ российский так и не понял, в чем же
заключались преимущества новой пенсионной схемы. Да это и не нужно было —
главное, что реформа проведена, а средства освоены. И не беда, что просвещенный
мир не знает массового одномоментного перехода на накопительную систему: в
Италии пенсионная реформа продолжалась тридцать лет, а в Чили подобное
нововведение и вовсе не оправдалось. Никого не волновало, что после 2010 года
количество работающих будет снижаться, а количество пенсионеров — расти, и пенсионных
взносов не хватит не то, что на накопления, пенсии платить будет нечем. Никто
не обратил внимания, что по первоначальной задумке в накопительной системе должны
были участвовать наши сограждане, начиная с 1953 года рождения, однако очень
скоро планку подняли до 1967 года. Реформа добавила Михаилу Юрьевичу
политического веса и стала весомым подспорьем при назначении новым министром
объединенного министерства здравоохранения и труда с социальным развитием.
Впрочем, оставить вместо себя преемника не получилось,
слишком большие деньги стояли на кону. Сегодняшний бюджет Пенсионного фонда —
более 1,6 трлн. рублей, почти 60% которых Фонд получает из бюджета и Стабфонда. На смену Михаилу Юрьевичу в соответствии с модой
тех лет пришел генерал Геннадий Батанов, и наш герой довольно быстро потерял к
пенсионерам всяческий интерес, хотя формально стал их куратором.
Курируемый пенсионный финансовый поток — не единственный в
обязанностях Минздравсоцразвития. Другая денежная
река — Фонд социального страхования, который в свое время пытались объединить с
Фондом медстраха. Слава небесам, не получилось. Только представьте, что продолжительность, а главное, оплата,
больничного зависит от врача, до которого доведено указание максимально
сокращать число дней нетрудоспособности, оплачиваемых из вновь образованного
Фонда. Как бы сегодня определяли степень инвалидности после травмы на
производстве или необходимость санаторно-курортного лечения по медицинским
показаниям? Было бы то же самое, что и со льготными лекарствами — судебные
иски, прокуратура, потерянное здоровье. К тому же после отставки правительства
Касьянова в начальственном кресле оказалась бывший вице-премьер Галина Карелова, в симпатиях к Михаилу Юрьевичу незамеченная.
Поработать со средствами Фонда соцстраха не получилось. Но
Михаил Юрьевич не был бы Зурабовым, если бы не урвал хотя бы часть пирога. Механизм урывания
был прост как правда. Всем известно, что Фонд медстраха убыточен и не покрывает затрат на оплату лечения
и лекарства. Фонд соцстраха напротив не только сводил концы с концами, но еще и
накапливал какой-никакой жирок в виде резервов. Что сделал Михаил Юрьевич?
Объяснил простодушным властителям плачевность ситуации и перераспределил часть
обязательных страховых взносов в сторону родного Фонда, а в довершение —
навесил на Фонд социального страхования обязанность финансировать
диспансеризацию и родовые сертификаты за собственный счет. Ну и что, что
поликлиники, родильные дома и женские консультации подчиняются Минздравсоцразвития, профилактика и материнство —
прерогативы Фонда соцстраха, пусть он и оплачивает.
Здесь напрашивается отступление о взносах на медицинское
страхование. Происходящая сегодня трагедия в судьбах арестованных — прямой
результат созданной за последние годы страново-корпоративной
финансовой вертикали. Нигде в мире взносы на оплату медицинской помощи так
не замыкаются на федеральном центре. Не было такого в дореволюционной России,
где для выравнивания бюджетной обеспеченности в вышестоящие организации
отправлялось не более 10% от суммы собранных страховых взносов, не наблюдалось
ничего подобного и при Ельцине, когда из 3,6% взносов на обязательное
медицинское страхование в центр уходило лишь 0,2%, а 3,4% оставалось на местах.
Но вертикаль — не придумка Михаила Юрьевича, а веяние времени, а посему с 2005
года 2,8% взносов на медстрах делились уже на 0,8% в
центр и лишь 2% на территории. С 2006 года Фонду медстраха
стало еще более хорошо: те самые 0,3% Фонда социального страхования достались
не регионам, а все тому же центру. Сегодня 3,1% взносов с фондов оплаты труда
расходятся так: 1,1% в Федеральный фонд и 2% — в территориальные. Объективность
распределения средств из центра в эти дни подтверждается кадрами из Басманного суда.
Из всех финансовых потоков под контролем Михаила Юрьевича
остался лишь Фонд медицинского страхования, не считая бюджета министерства,
конечно. Потому-то руководить им был назначен ближайший соратник еще с «МАКСовских» времен Андрей Таранов. Столько лет были вместе,
доверяли друг другу стопроцентно, представляете, что творилось в душе у Михаила
Юрьевича, когда он после ареста Таранова вынужден был
сдать друга: «В ближайшее время планировалось
объявить о его отстранении от работы»? Сколько трудов стоило накачать Фонд
деньгами, перераспределить обязательные страховые взносы, замкнуть на Фонд
программы дополнительного лекарственного обеспечения — и на тебе. Михаил Юрьевич
— человек неглупый и прекрасно понимает, что у людей, брошенных сегодня в
«застенки», перспектив никаких, по крайней мере, последним, кого выпустили из
российской тюрьмы через несколько дней после задержания, был Владимир
Гусинский. Но это лирика.
С началом монетизации, а именно с
заменой некоторых льгот на ежемесячные денежные выплаты, взгрустнувшие «коллеги
по цеху» воспряли вновь. Под давлением народного недовольства
государство было вынуждено пойти на продолжение бесплатного снабжения населения
лекарственными препаратами. В бюджете срочно изыскали средства, и поручили проводить
эту нелегкую работу все тому же Минздравсоцразвития.
Кто, как не Федеральный фонд медицинского страхования с его территориальными
структурами лучше всех знают потребности в медикаментах на местах? Естественно,
Фонду поручили организовать снабжение. На конкурсной, как водится, основе.
Остальное было делом техники: все формальности были соблюдены, конкурсы
выиграли те, кто и должен был выиграть, поставки по завышенным ценам проводились
в форме товарного кредита. Закономерным итогом стал долг бюджета перед
поставщиками, за полтора года превысивший $500 млн.
Но и это не стало причиной краха. Сгубили крепкую мужскую
дружбу злосчастные национальные проекты, точнее, одна из их целей — продемонстрировать
организаторские и административные способности возможного путинского
преемника Дмитрия Медведева. Михаил Юрьевич как человек инициативный,
современный чиновничьему духу нашего времени, с энтузиазмом принялся осваивать
новые средства. По привычке, на первое место вышли закупки оборудования и
автотранспорта, не забыли о строительстве, прихватили разнообразные
диагностические исследования. Но вот закавыка — народ постепенно начал ассоциировать
все, что происходит в социальной сфере, вне зависимости от того, монетизация ли это или нацпроект,
с именем первого вице-премьера, ответственного за социалку.
А тут еще с ценами на нефть начало твориться что-то непонятное, то вдруг
падают, то выравниваются, но обратно не растут. К тому же аттракцион с
лекарствами становился долгоиграющим — только расплатишься за уже поставленные
лекарства, как тут же на стол ложатся счета за новые партии, причем, по
прежним, завышенным ценам.
Вообщем, арест руководства Фонда медстраха
одним выстрелом убивал сразу двух зайцев. Во-первых, демонстрировалась
решимость высшего руководства навести порядок в стране и, прежде всего, — в
социальной сфере, а кто за нее ответственный, мы помним. Во-вторых, появилась
реальная возможность уменьшить бюджетные траты по монетизации,
и это как раз тот случай, когда уменьшение финансирования никак не отражается
на качестве социального обслуживания. Но удар по престижу Дмитрия Медведева все
же был нанесен — все выходные в новостных выпусках блистал другой возможный
преемник Сергей Иванов, гордившийся результатами открытого конкурса на
интендантской выставке, по итогам которого из 340 «мильонов»
бюджетных рублей удалось сэкономить целых 48.
Помните зурабовское слово
приближенным страховщикам о предстоящей реформе медицинского страхования?
Возможно, отсутствие сколь-нибудь значимых действий
по ее продвижению стало еще одной причиной высочайшего недовольства Михаилом
Юрьевичем. Предыстория неудавшейся реформы такова. Еще в октябре 2002 года
ведомство Грефа подготовило проект Концепции
модернизации системы обязательного медицинского страхования. В 2003 году
Концепция была одобрена правительством, и в соответствии с ней разработан
проект закона «Об обязательном медицинском страховании в Российской
Федерации», поступивший в Государственную Думу два года назад 7 декабря
2004 года. В проекте было немало положительных сторон, таких как уплата взносов
только страховым медицинским организациям (что устраняло административную
прокладку в виде территориальных фондов медстраха),
сочетание обязательного и добровольного медицинского страхования, предоставление
населению права выбора страховщика.
Но отрицательных моментов в проекте было все же больше,
главными из которых стали карательное принуждение регионов к уплате взносов за
неработающее население и отказ от сметного финансирования медицинских
учреждений. Вообщем, благодаря титаническим усилиям
врачей-специалистов, приближенных к хворым представителям высшей власти, реформа
была заморожена, и сегодня медицинское страхование в России действует по закону
«О медицинском страховании граждан РФ», принятому еще 28 июня 1991 года,
да по нескольким постановлениям того же Верховного Совета от 1993 года. Так что
ни с реформой, ни даже с созданием ее видимости ничего не получилось, а
неудачников всегда не любили.
Как сложится дальнейшая судьба Михаила Юрьевича? В отличие
от депутата Хинштейна или журналиста Караулова данный вопрос меня не занимает, есть убеждение,
что ничего страшного не случится. Ну, облажалось его
ведомство, но ведь не Михаил Юрьевич лично. К тому же повинился, что слишком
поздно врага в друге разглядел. Ну уйдут его в отставку, а что с Нацпроектом делать, кто будет довершать начатое? Да и что,
собственно, гоношиться — этому правительству от силы полгода осталось, дальше —
полуфинал переходящего Кубка президента. Впредь Михаил Юрьевич будет аккуратней
в своих схемах, станет чаще к рекомендациям питерских да служивых
прислушиваться. Время сейчас такое — своих не бросают, как сказал президент.
Вроде бы все. Ах да, льготники. Волноваться
не нужно — льготникам хуже не будет. Как они получали свои лекарства, так и
будут получать. Не о них была речь.
Сам собой чешется затылок — если только на лекарствах и
только за полтора года $500 млн., то если поскрести по остальным сусекам, это ж
сколько наберется? И ведь со временем забудем про остальные, как пить дать,
забудем.
АПН 21.11.06