В.В. ГУЩИН
Чубайс решил стать честным.
С чего бы это?
Будь я президентом, обязательно объявил бы общенародным праздником и дополнительным выходным днем 19 апреля, когда Анатолий Чубайс выступил со знаменитой речью в Совете Федерации перед губернаторами, провозгласив: все, что мы делали до сих пор, привело страну к острейшему кризису, поставившему под вопрос само функционирование государства. Такие "произведения" тоже на музыку надо перекладывать и всенародным хором петь.
Чтобы поправить дело, заявил А. Чубайс, необходимо принять жесткие меры, а именно:
заставить так называемые естественные монополии, - "Газпром", РАО "ЕЭС" и ЖПС (железнодорожные пути сообщения) вернуть государству налоговые недоимки и умерить свои "сверхъестественные" аппетиты;
банкам, жиреющим на ГКО и финансово-биржевых махинациях, но не вкладывающим средств в производственные сектора экономики, грозит неизбежное банкротство (хотя до этого все обстояло как раз наоборот);
наиболее накладные для государства сферы, в частности жилищно-коммунальная, должны быть реформированы так, чтобы в кратчайшие сроки перевести их на самообеспечение и самофинансирование (что неизбежно повлечет за собой резкое падение жизненного уровня значительной части населения и без того едва сводящей концы с концами);
должна быть преобразована налоговая система так, чтобы она не касалась источника поступления средств, а исходила из их фактического наличия (в связи с чем объявлена поголовная налоговая "декларизация" населения, позволяющая, как минимум, легализовать размеры капиталов, нажитых на стадии "первичного накопления", но без гарантий ликвидации теневого сектора российской экономики);
и, наконец, модернизация согласно требованиям времени и наличным возможностям социальной сферы (что наверняка не обойдется без того, чтобы не урезать расходы на обеспечение социальных гарантий в нашем, провозглашенном конституцией социальным, государстве).
Первым шагом к решению вышеперечисленных задач был объявлен секвестр Федерального Бюджета на 1997 год принятого Федеральным Собранием и завизированного президентом Б. Ельциным всего за полтора месяца перед этим. Получалось, что до появления в правительстве А. Чубайса буквально все, начиная с депутатов Государственной Думы и заканчивая президентом не видели дальше собственного носа, а тут пришел Чубайс и, подобно знаменитому персонажу литовского фольклора, сказал: "Дураки вы все, бюджет-то абсолютно невыполним”. Надо полагать до этого, когда А. Чубайс как глава президентской администрации положил на стол Б. Ельцина подготовленный правительством и одобренный Федеральным собранием, бюджет, он этого не знал, не видел, не предполагал. И только став вице-премьером, прозрел. А вслед за ним все остальные прозрели тоже.
Согласитесь, такой неординарный поступок и такая многообещающая программа бесспорно заслуживают быть отмеченными, если и не как день рождения Пушкина, то по крайней мере как выход в открытый космос в овечьем тулупе. Большой мастер иронических оценок и характеристик Явлинский по поводу заявления Чубайса заметил: "Наконец-то Анатолий Борисович честно признал порочность того курса, на проведении которого столь долго и упорно настаивал". Однако ирония иронией, а суть-то в чем?
При ближайшем рассмотрении, при первой же попытке вникнуть в суть проблемы, тут же обнаруживается, что вся сенсация с предложением секвестра и сопутствующих ему "драконовских мер" воспринимается как сенсация только в той мере, в какой это предложение исходит из уст самого Чубайса и приурочено к собственному его возвращению в правительство. В отрыве от его имени и его перемещений во времени и относительно неподвижных предметов все, Чубайсом озвученное, выглядит заурядной банальностью и политической пошлостью, не дотягивающей по степени радикализма даже до уровня еженедельных радиообращений президента и продемонстрированной Ельциным же во время недавнего визита в Питер способности решать "насущные, жизненно важные для народа вопросы" прямо на улице. Достаточно лишь пригрозить градоначальнику: "Пока не решишь, в мою машину не садись".
Вот как надо! Вот он посконно-российский, барско-плебейский способ государственного мышления и руководства. А то "секвестр", "вернуть недоимки", "оздоровить жилищно-коммунальную сферу", "упорядочить социальные льготы"!.. Как будто не ясно: у кого глотка крепче, тому и дадут, что попросят, как это сделал тот же Чубайс по отношению к воркутинским шахтерам.
А еще лучше к президенту пробиться, его о чем надо попросить. Для Анатолия Борисовича, полагаю, это не проблема. Всего-то и нужно было на месте измученной женщины возле Ельцина на питерской улице оказаться и вместо квартиры попросить отдать приказ об исполнении бюджета. Тем более, что Чубайс все равно рядом стоял. Но растерялся видно, оплошал. А то бы президент приказал и любой бюджет выполнили бы. Что старый, что новый. Как прежде: на 58-60 процентов. Без всякого секвестирования. Ради чего, спрашивается, подняли бурю в стакане? Рискну высказать некоторые предположения.
Во-первых, честность в политике тоже товар. Правда, не слишком ходовой. Но бывают моменты, что и на него спрос имеется. Даже возрастает.
Говорят, на недавнем съезде КПРФ ближайшие сподвижники советовали Зюганову "резануть" народу "правду-матку": "Ничего, мы вам, россияне, предложить не сможем. Если даже придем к власти. Потому как довели прохиндеи-демократы страну до ручки, опустошили закрома, исчерпали до дна ресурсы, источники, выбрали залежи, россыпи, жилы. Так что неоткуда будет взять ни на пропитание, ни на облегчение. Пока эту ельцинскую камарилью из Кремля не выгоним и страну на ноги не поставим". Подумал-подумал Зюганов, неплохая идейка. Когда народу больше предложить нечего, надо честно в этом признаваться. В России проявления такого хмельного простодушия любят. Совсем уж было шеф КПРФ решил действовать согласно рекомендациям, но потом дал задний ход, вспомнив про возрастной контингент своих сторонников. Для них зюгановская честность с дальним прицелом все равно, что смертный приговор. Им либо сейчас, либо уже никогда.
У Чубайса ситуация иная. Ему на старичье ориентироваться нечего. Стариков, разных там убогих, немощных, да сирых он давно со счетов списал. Ему ближе те, кто выбирает "кока-колу", джинсы "джордаш" и челночно-лотошную жизнь. Вот для этих мужество признать очевидное еще может какую-то роль сыграть, прозвучать новым словом в политике. По всей видимости, на эту категорию граждан и делает ставку Анатолий Борисович. Чем плохо: единственный честный политик в России. Никто с ним не сравнится, ни президент, ни губернаторы, ни Дума в полном составе. Отличная исходная позиция, особенно если предположить, что необходимо предпринять серию сложных, непопулярных, как принято говорить, действий, а другой "заслонки" кроме честности и принципиальности в распоряжении не имеется.
Во-вторых, Чубайс не может не давать себе отчета, что не подготовив заранее позиций для отхода, не стоит начинать и наступления. В тактическом плане ему выгодно, чтобы не только Черномырдин заранее был объявлен виновным и ответственным за минувшие грехи, - ведь после объявленного секвестра, только один Чубайс предстал перед страной во всем белом, остальные сами знаете в чем, - но еще и “повязать” неразрывными узами общей ответственности новых “подельщиков”. Прежде всего Немцова и Сысуева.
Не случайно Чубайс рычаги реальной политики - средства массовой информации и финансы, - оставил за собой, а реформирование естественных монополий, жилищно-коммунального хозяйства, социальной сферы, где вполне и даже очень просто можно шею свернуть, любезно “уступил” амбициозным, но пока еще политически инфантильным провинциалам, не дающим себе отчет в коварстве настоящих кремлевских интриг. Немцов и Сысуев ринулись своими руками чужой жар загребать, не особенно задумываясь, чем все это кончится. Хотя, догадаться нетрудно...
И, наконец, третье, на мой взгляд, самое важное. Спасти себя, "гайдаровскую реформу", пусть даже и без Ельцина для Чубайса он непременно станет обузой вместе с коньюктурно полезной и чрезмерно амбициозной президентской дочкой) может только повторный "сеанс черной магии". Однажды уже осуществленный под названием шокотерапии.
По первому заходу, в чем каждый может убедиться, все было почти что один к одному согласно описанной М. Булгаковым в романе ""Мастер и Маргарита" схеме: падающие с потолка червонцы, превращающиеся затем в пустые бумажки или пивные этикетки (чем не ваучеры?); и бегающие в панике по городу в одном нижнем белье "очарованные" граждане (после краха финансовых пирамид, типа "Чары", "МММ" и "Властелины", звучит как Мессалины); театрализованные поиски упрятанной в туалетных сливных бачках и банках (зарубежных) валюты; и скандал "разоблачений" с предъявлением компроматов, имеющихся на всякий случай у каждого против каждого; и таинственное исчезновение кремлевских "администраторов" с последующим "всплытием" в Варшаве (и опять же, как в прошлый раз, не в ресторане, а в польской столице).
Даже знаменитый массовый психоз налицо. Каждый вечер тысячи людей собираются у экранов, чтобы принять участие в самой ныне популярной телевизионной игре "Угадай мелодию". Блудливо подмигивающий паясничающий ведущий загадывает: - "Песнь о сибирском водоеме, именуемом в народе морем?". В ответ народ как грянет: "Славное море, священный Байкал . . .". А сколько сегодня по Москве развелось "нехороших квартир", пустых пиджаков, сидящих в чиновных креслах и откликающихся на имя "Проша", сколько Поплавских, Римских, Лиходеевых, Варенух, горе-валютчиков Никаноров Ивановичей и Куролесовых, вороватых буфетчиков Андреев Фокичей.
Я уже не говорю о том, что сами главные "реформаторы" подозрительно напоминают сопровождавших Воланда во время его первого (литературного) пришествия в Москву "консультантов": Чубайс очень походит на Азазелло, Гайдар своей округлостью, причмокиванием, то ли пофыркиванием, то ли подхихикиванием - на кота Бегемота, а Немцов - на Коровьева. Вот только самого "князя тьмы" что-то не видно. Наверное, решил, как и тогда, на знаменитом "сеансе черной магии" в театре "Варьете", остаться за кулисами, предоставив свободу действий своей свите.
Что же нам ждать от второго "сеанса"? В принципе ничего особенного, по крайней мере, оригинально. Нынешней чубайсовской команде необходимо во что бы то ни стало придать новый стимул "развитию реформ", дать им такой толчок, чтобы дальше уже никто, никак и никогда не смог остановить движение именно в том направлении, которое им было придано изначально. Сегодня это движение застопорилось. Мешает сугубо российское препятствие. В свое время еще В.О. Ключевский отмечал: какие бы преобразования не осуществлялись в России, рано или поздно она оказывается перед дилеммой, чему отдать предпочтение - авторитету закона или авторитету власти. Россия всегда делала выбор в пользу авторитета власти.
Ныне происходит именно это. Все маневры, которые предпринимает Чубайс внутри правительственных структур, удаляя из них “нестойких” реформаторов, все законопроекты, с которыми его команда, и прежде всего Немцов и Сысуев, атакуют Государственную Думу, как капелевцы Чапаева, преследуют только одну цель - развязать исполнительной власти руки. Хотя бы месяцев на пять, на шесть.
Для этого, в первую очередь необходимо напугать до глубокого обморока парламент, чтобы пропускал через себя все, что ни попадя. Если Дума заартачится, придется ее под каким-нибудь формальным предлогом распустить. Таких предлогов заготовлено уже несколько и соответствующая обработка так называемого “общественного мнения” произведена.
Других таких примеров, чтобы на представительную власть всего за несколько дней было вылито такое огромное количество помоев, практика мирового парламентаризма просто не знает. В действительно демократических, цивилизованных странах принято относится “народным избранникам как к своему собственному отражению, как к коллективному портрету страны. Бывают, конечно, моменты, когда в это отражение хочется плюнуть. Однако, помните, что в этом случае советовал Воланд: “Лечить подобное подобным”.
Короче, к проведению еще одного “сеанса черной магии” все вроде бы готово. После него дело будет сделано: необходимые президентский указы, постановления и распоряжения правительства приняты, меры по их осуществлению произведены. И уже ничто не сможет оборотить события вспять.
Какой это будет оплачено ценой, Чубайса и его сподвижников мало волнует. Они вообще не знают разницы между ценой и жертвой. Во всяком случае до тех пор, пока вопрос цены не касается их непосредственно.
Ясно одно, Россия стоит сегодня на пороге смены режима. То, что в течение последних пяти лет пытались строить, называлось хотя и ущербной, но демократией. Теперь наступает время ДЕМОКРАТУРЫ, то есть насильственного внедрения капитализации и либерализации общества. Быть может, этот план и сработал бы, истории такие примеры известны, если бы изначально в самом движении к рынку, к демократии, российскими демократами-реформаторами не были заложены пороки, чреватые неизбежным поражением.
* * *
На личном счету российских реформаторов, начиная с Горбачева, Бурбулиса, вплоть до нынешних, много ошибок, - из них три роковых, о которых чуть ниже, - и лишь одно неоспоримое историческое достижение: они разрушили строй, претендовавший без всяких на то объективных оснований быть не только мировой системой, но вообще олицетворением будущего человечества. Не помню кто, но человек безусловно мудрый, сказал: “Марксизм и коммунизм - это ни что иное, как проявление высокомерия просвещенного разума. Испытания временем, проверки реальной жизнью им не выдержать.” Заслуга ниспровержения коммунистического строя велика, никто ее не сможет умалить, если бы даже захотел. И я не хочу, не считаю нужным.
Обидно другое, в ходе осуществления рыночных преобразований вновь, - в который уже раз! - оправдалось известное народное присловье: “Ломать не делать, душа не болит.” А нужно, чтоб болела. Тогда бы не махали кувалдой куда попало. Не крушили бы все подряд, не превращали лес в щепки, а людей в пыль. Ведь для живых, конкретных людей, а не для истории реформы проводятся. Человеку они должны служить. Этого-то как раз и не получилось.
В жертву реформам было принесено сразу несколько русских поколений. Тех, что ушли, и тех что живы, и даже тех, что только недавно родились. Они ведь остались без прошлого. Недавно, в дни празднования 52-ой годовщины Победы, видел телепередачу, где московских пятиклассников спрашивали: могут ли они назвать по имени-фамилии хоть одного Героя Великой Отечественной Войны, вспомнить хоть один, совершенный ими подвиг? Этого не мог сделать никто! Реформаторы сами заложили под свои усилия мину замедленного действия, на которой и подорвутся. Таких роковых мин, как я уже сказал, три. Они были порождены не логикой реформирования, а логикой разрушения. Это и предопределяет их гибельность для “реформаторов”.
Первая. Никакие реформы, никакие рыночные принципы, никакие предписания классической демократии и либерализма не требовали разрушения единого государства. Борьба за национальную независимость и суверенитет, начатая командой Ельцина, была продиктована ни чем иным как личными политическими амбициями. В результате из бутылки был выпущен джин, который ничего другого, кроме как крушить и рушить, не умеет. Делает он это, надо отдать ему должное, прекрасно. Вот только забыли, что загнать его назад будет трудно, почти невозможно.
Нельзя думать, что распад страны отразился только на географических картах. Он рубанул по живому, по душам людей, по их судьбам, по сознанию и подсознанию. Мы лишились ощущения гражданской принадлежности пусть к не слишком богатой, пусть несчастливой, безалаберной, но великой стране. Безродная идеология “новых русских”, что лучше жить в крошечной, но благополучной Бельгии или Дании, чем маяться на бескрайних просторах России, вдохновила немногих.
Ощущение масштаба, размаха - не прихоть, не каприз. Это состояние русской души, материализация русских представлений о Земле Обетованной. Без возвращения русским этого ощущения никакие реформы в России на лад не пойдут. На уровне личности, каждого отдельного человека всякий вправе сделать любой выбор, где ему жить и как. Но там, где дело касается судеб миллионов, где речь идет о стране, о политике государства, никто не в праве поступать только по собственному разумению, руководствуясь только собственными интересами, тем более навязывать их кому бы то ни было.
Вторая. Следуя логике разрушения, реформаторы избрали заведомо порочную рыночную модель, которой собирались увлечь людей. Они рассуждали просто: превратим всех “россиян” в собственников, приватизируем и акционируем государственные предприятия, создадим средний класс, который станет опорой демократии и либерализма. Не получилось. Да и не могло получиться. Не собственность создает благополучие, не форма владения ею сама по себе определяет эффективность производства и экономики в целом. В основе процветания, богатства страны и благополучия людей лежит труд, его полновесная оплата, уважительное отношение к нему.
Да и средний класс, во всяком случае такова мировая практика, складывается не из собственников как таковых, а из наемных рабочих и служащих , представителей творческой и научной интеллигенции, получающих за свой труд плату, вполне достаточную, чтобы им было что терять, кроме своих цепей. Но российские реформаторы обесценили человеческий труд, лишили его созидательных функций, превратили в насмешку, хотя бы размерами его минимальной оплаты, которую иначе как издевательской не назовешь.
На рынке, где труд самый дешевый, бросовый товар, реальных стимулов для развития производства и производительных сил не бывает. Здесь будут процветать махинации, аферы, обман, мошенничество, спекуляция, подлоги, коррупция, подкуп, шантаж, рэкет, вымогательство и так далее до бесконечности.
Третья. Не может успешно развиваться страна, благоденствовать нация, если власть не исполняет главную свою нравственную функцию и духовное предназначение. Власть не должна быть олицетворением присущих людям недостатков, порочных наклонностей. Она не должна стимулировать недостойные человека качества, тем более строить на их поощрении собственную политику. Власть, осознающая свое предназначение, должна быть не олицетворением, а развоплощением всего стыдного, недостойного, тем более позорного, если это даже коренится в натуре человека.
К сожалению, нынешние реформаторы в своем стремлении разрушить “моральный кодекс строителей коммунизма”, вообще уничтожили грань между нравственным и безнравственным, открыли все моральные шлюзы, через которые в страну хлынули грязные потоки порнографии, пропаганды насилия, “прелестей” наркомании, духовного и физического растления малолетних, ожесточения зрелых. Сейчас в России, в этом сегодня все едины, безнравственная власть. У такой власти нет и не может быть перспектив. Значит она падет, и случиться это может каждую минуту. Поводов для этого достаточно.
А что и кто после нынешних реформаторов, что после демократуры, кто после “чубайсов”, “немцовых” “гайдаров”, после “новых российских буржуа”? Есть ли у России демократические перспективы, а у рыночных реформ надежды на успех? Конечно есть. И в смысле наличных сил, и идей, и людей, способных претворить их в жизнь.
Предварительно, правда, придется “разминировать” русскую действительность от тех “фугасов”, которые были заложены для разрушения. Они к реформам, повторяю, не имеют никакого отношения, а их политический заряд теперь уже никому не нужен. Хватит нам Августов и Октябрей. Нужно вернуть труду его общественно-политические и социально-экономические функции, власти добиться восстановления нравственной связи с народом. Нужно сделать так, чтобы люди вновь, пусть теперь на другой основе, но все же почувствовали, что они дороги государству, Отечеству, точно так же как и государство каждому гражданину. Это,собственно, и означает - быть социальным государством. Все это вполне достижимо и реально. Для этого вовсе нет никакой необходимости прибегать к режиму демократуры.
Если же все-таки говорить о смене режима, то нам сегодня лучше всего подошел бы режим цивилизованной прагмократии, чтобы власть оказалась в руках людей лишенных авантюризма и реформаторского идеализма. Нужны не “комиссары в пыльных шлемах”, вроде Ампилова, и не “продавцы воздуха”, подобные Чубайсу, а национально мыслящие, грамотные, работоспособные, энергичные, не обремененные идейно-политическим фанатизмом прагматики. Таких людей уже сегодня достаточно много, я бы мог назвать их по именам, и не делаю этого только из опасения им навредить, навести на них ревность “новых россиян”.
Ведь звезда этого “антропологического типа” людей уже закатывается. Как только жизнь начнет входить в нормальное русло, когда деньги придется действительно зарабатывать, а не “выжимать” из воздуха, они либо покинут Россию (Н. Бердяев отмечал, что они представляют собой не национальный, а интернациональный тип), либо им придется переквалифицироваться в управдомы. Может быть, Немцов потому и взялся за реформирование жилищно-коммунальной сферы, чтобы подготовить для “новых россиян” новые рабочие места? Шутка, конечно. Но вообще-то путь в действительно новую, демократическую, свободную Россию никому не заказан. Даже Чубайсу. Для этого только нужно проявить действительную, а не фальшивую честность, действительное, а не политесное мужество.
* * *
Личные судьбы политиков в конечном итоге всегда находятся в зависимости от объективной логики обстоятельств. Один из низвергнутых нами классиков марксизма (теоретиками и стратегами они оказались так себе, а вот тактиками и политиками были отменными), говорил: “Политика начинается не там, где тысячи, даже десятки тысяч. Настоящая политика начинается там, где миллионы”. Причем, не долларов, а людей.
Применительно к Чубайсу эта истина расшифровывается так: “Слишком много с его именем в новейшей истории реформируемой России связано непопулярных решений, выпавших на плечи миллионов людей лишений и тягот. Как минимум девять из десяти жителей РФ считают Чубайса виновным и ответственным за свои невзгоды, разочарования, неурядицы. У политика с таким багажом нет и не может быть будущего. Понятие “цена реформ” распространяется не только на рядовых граждан. Приходится платить по счетам и политикам. Реформы, как и революции, пожирают своих детей. В этом смысле Чубайс обречен. И его попытки перехитрить судьбу тщетны”.
Однако точку в своей политической биографии под названием “Майн крах” Чубайс может поставить только сам. И хотя я не испытываю к нему особых симпатий, тем не менее злорадствовать по поводу подстерегающих его бед, меня не тянет. Ведь крах политической судьбы политиков такого ранга как Горбачев, Бурбулис, а теперь вот и Чубайса, это всегда отражение не личных, а гораздо более масштабных трагедий, заблуждений и разочарований. Что мне за радость ощущать, что восходя на политическую Голгофу Чубайс ступает по нашим головам. Это больно, досадно, обидно. Унизительно, наконец.
Но что поделаешь, если он упорно и настойчиво движется к тому финалу, который уже постиг Горбачева и Бурбулиса. Ему, как и им, опередить время и обмануть себя все равно не удастся, даже с помощью демократуры. А Россия не пропадет. У нее есть на кого опереться, у нее иная судьба, чем у “горбачевых”, “бурбулисов” и “чубайсов”, псевдо-политиков, не чующих под собою страны.