Журнал «Золотой Лев» № 197-198 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Е.С. Холмогоров

 

Цивилизации во всемирной истории

 

 

История всех доселе существовавших человеческих обществ была историей борьбы наций. И крайне сомнительно, что история будущих веков и тысячелетий будет чем-то в этом смысле отличаться[1]. Именно в этой борьбе, лишь изредка и на непродолжительное время сменяющейся сотрудничеством выковывается самобытный облик того или иного народа, возникают и реализуются его исторические цели, осознается его историческая миссия. Эту борьбу можно было бы назвать «борьбой за существование», но нет, не одно лишь право на жизнь является в ней призом, но и возможность продвинуть историю всего рода людского вперед, достичь не только скоромимоходящего материального благополучия, но и реализации высших человеческих стремлений, стремлений к истине, добру, красоте и святости[2].

 

1. История человечества - история народов

 

«Что личность в отношении к идее человека, то народность в отношении идеи человечества» - писал В.Г. Белинский. И в самом деле, взятый сам по себе человек смертен, слаб, немощен, умственно ограничен, нравственно несовершенен и обречен на почти безнадежную борьбу с враждебной ему природой. Это несовершенство вызывает у человека тем большее страдание, что он ощущает его противоестественность, объясненную в христианской традиции через предание о грехопадении. Человек сотворен совсем иным, гармоничным, совершенным, духовно богатым и свободным от страдания, но благодаря роковому ходу событий, попавшим и под вышнее проклятие и под гнет мира, который «во зле лежит». Его муки, это, как говорил Паскаль, «муки царя, лишенного короны».

Один человек стремится избыть свою беду на пути религии, на пути возвращения себе через стяжание святости истинного своего облика. Другой стремится на пути магии взломать замки на пути доступа к закрытым для него силам, не считаясь со своей неспособностью применить эти силы разумно и нравственно. Но большинство людей ищут преодоления своей ограниченности на пути соединения друг с другом, на пути общества, на пути нации.

Человек в составе своего народа включен в систему его жизнеобеспечения, а значит, во многом гарантирован от голода и холода, включен в систему обеспечения безопасности и права, а значит, гарантирован от вражеских нападений, преступлений и несправедливости. Человек в составе своего народа приобщен к вековой и тысячелетней культуре, искусству, религии, встроен в принятую у этого народа систему душевных отношений между людьми. Через память потомков он оказывается способен победить если не смерть, то самое страшное в смерти - забвение. Только как «животное политическое» человек преодолевает свое ничтожество. Тот, кто стоит вне общества, говорил Аристотель, либо зверь, либо демон, не знающий закона и справедливости.

Однако в чем необходимость множественности обществ, почему не единый народ живет на земле, не единый глобальный мир объемлет человечество, не одни «общечеловеческие ценности» господствуют на земле, как того хотели бы некоторые утописты? Почему нации борются друг с другом и затрачивают на эту борьбу немалую долю своей энергии, расходуют тысячи и миллионы человеческих жизней?[3] И вновь христианское предание передает нам рассказ, который содержит в себе важное зерно истины, рассказ о Вавилонской башне. Говорившие на одном языке люди легко согласились на зло, вновь встали на тот путь, который уже привел людей к грехопадению, - захотели вопреки Богу стать как боги, вопреки недостижимости совершенства стать совершенными, из чего, конечно же, не может произойти ничего кроме обмана и торжества зла. И тогда, чтобы спасти людей без необходимости всемирного потопа Бог смешал их языки, сделал их разными народами, неспособными теперь сговориться на одно общее зло.

То же предание можно выразить и на языке физики. Бог поставил преграду на пути энтропии человечества, на пути сползания к одной общей ошибке, к одному общему уровню остывания социальной энергии. Пока один народ коснеет во зле, другой может устремиться к добру, пока одни идут по пути заблуждения, другие могут нащупать правду. И если стоящего за правду вопреки всем человека легко запугать, морально сломать, убить, то справиться со стоящим за правду великим народом отнюдь не легко.

Разность языков, племен, наций есть аксиома мировой истории. Каждая из таких исторических единиц представляет собой как бы человечество в миниатюре. Общность языка делает эффективной основную способность человеческой речи, способность к суггестии, внушению, когда наши слова выступают для других людей как просьба, приказ, призыв совершить тот или иной поступок, который самим этим людям не нужен, а может быть даже и невыгоден. Благодаря этому возможна кооперация людей между собой, их взаимное антиинстинктивное поведение, способность поступать с другими людьми не так, как требуют инстинкты голода, страха, размножения, необычайно сильные у индивидуального человека.

Возникающая в результате взаимного антиинстинктивного поведения людей кооперация, приводит к формированию нации как суверенного сообщества. Что значит «суверенного»?

Это значит господствующего над собой и окружающими нацию внешними обстоятельствами. Главным из этих внешних обстоятельств является природная среда, которую нация подчиняет с помощью своей системы жизнеобеспечения, искусственной «экологической ниши» в которой живет человек - питание сперва присваиваемое у земли (но все равно подвергающееся той или иной обработки), а затем и производимое самими человеческими хозяйствами, дома и одежда, разнообразные орудия труда, а затем все более сложные технические приспособления, научные знания, все более изощренные постройки, изобретения и другие «внешние расширения человека». Без этих расширений, вне этой искусственной среды, человек практически ни на что не способен. Однако внешнее господство - это не только господство над природой, но и господство над человеческим окружением нации, другими нациями - способность обеспечить их миролюбие, опасливую осторожность, или же отразить их возможную агрессию.

А для того, чтобы эффективно осуществлять внешнее господство, нация нуждается и в развитии господства внутреннего, то есть своей социальной и политической системы, устанавливающей разделение и кооперацию труда между людьми, обеспечивающей принятие все более сложных и творческих решений и их безусловное и беспрекословное исполнение. Только нация, имеющая богатую и развитую «нервную систему», хорошо контролирующая свое поведение, способна на решение по-настоящему масштабных и смелых исторических задач.

В атмосфере торжества разума, воли и мечты над инстинктами, среди принадлежащих к одному народу людей выдвигаются те, кто способен стать бесконечно выше голода и страха, русский ученый Л.Н. Гумилев предложил назвать их «пассионариями» (то есть пламенными, страстными людьми), способными стать бесконечно выше своих инстинктов ради великой, прекрасной или просто отважной и красивой цели. Пример таких людей закрепляется исторической памятью народов и служит ориентиром для людей более обычного склада, неготовых, быть может, рисковать собой ради великой цели, но готовых пойти даже на смерти из уважения к порядку, воодушевления тем, что «на миру и смерть красна».

Так, принося свое время, свои силы, а то и самого себя в жертву как биологический индивид каждый из нас в составе нации осуществляется как личность, как человеческое существо в собственном смысле слова. А нация дает ему тот высший идеал человеческой жизни, тот смысл, который заложен в самом ядре национальной культуры. Каждая нация, переросшая размеры племени, в котором все всех знают в лицо, представляет собой «воображенное сообщество», то есть такой общественный организм, в котором между не знающими друг друга людьми существует, тем не менее, связь, как будто они старые родственники и друзья. Незнакомых людей объединяют общие элементы культуры, общие обычаи, общая манера говорить, общие национальные символы - не только официальные герб, флаг гимн, государства, но и неофициальные. Так каждый русский знает, что могила Неизвестного Солдата, - это подвиг[4], Кремль - это власть, береза - это обобщенный образ родной природы, первый спутник и первый космонавт - образ громадного таланта и дерзания нашего народа.

Через систему таких общих символов и смыслов люди на пространстве в восемь часовых поясов собираются в один народ, который дает человеку полноту жизненной самореализации. Чем более успешен, чем основательней развит тот или иной народ, тем большую возможность реализовать полноту своих физических и духовных сил имеет в его составе человек.

Однако, нация эта не только система взаимного притяжения «своих», но и взаимного отталкивания «чужих». Даже мировые религии, такие как Христианская, обращающиеся к человеку поверх наций и границ, признают, что никогда не включат в себя всех людей. Нет и не может уже быть на земле «всенарода», который бы объединил всё человечество. Поэтому народ призван сохранять на земле свою идентичность, либо же смешивается и растворяется среди других народов (если, конечно, его не успевают физически истребить враги).

И внутри отдельных обществ наряду с механизмами суггестии действуют и мощные механизмы контрсуггестии, позволяющие человеку критически оценить слова и требования других, принять решение, опирающееся на собственную волю[5]. Но наиболее мощные контрсуггестивные барьеры разделяют между собой разные нации. Прежде всего, это язык - учеными замечено, что даже в зоне интенсивных контактов носители разных языков могут заимствовать друг у друга слова, но никогда - звуки. Фонетическая система каждого народа остается неподверженной внешним влияниям и изменяется только в случае инкорпорации иноплеменников в состав народа через браки и долгую совместную жизнь. Но наряду с языком существуют тысячи маркеров, проводящих этнические границы - костюм и посуда, вид жилищ и праздники. Каждый народ стремится максимально укрепить свою идентичность и сохраниться в качестве такового, удержать своё имя и свою судьбу.

Именно жизнь народов, их совместное существование, сотрудничество и борьба и являются содержанием человеческой истории - повторим это еще раз.

 

2. Как история становится всемирной

 

Однако почему же, если каждый народ стремится остаться самим собой, одни нации возвышаются, другие гибнут или поглощаются соседями, создаются великие государства и империи и в их сердце выковываются новые народы, а прежние владыки полумира исчезают практически бесследно? Это происходит именно в результате постоянной конкуренции[6], борьбы наций между собой за земли, ресурсы, власть и идеи. Эта борьба ведется во всем многообразии форм - военном, экономическом, политическом культурном.

В отдельном человеческом обществе натолкнувшись на контрсуггестивный барьер, на твердое «Нет», мы можем попытаться обойти это «Нет» прибегнув к уговорам, логическому обоснованию, просьбам, приказу (если имеем право приказывать), предложив деньги или другие материальные выгоды. И, наконец, самый грубый, но, особенно на первых порах истории - самый эффективный прием, - насилие. Все эти инструменты сверхсуггестии являются способом установления влияния и господства в обществе. Но те же средства сверхсуггестии соседние нации с большим или меньшим успехом применяют издревле друг против друга, причем насилие было и остается настоящим «чемпионом» по частоте применения.

Человек как биологическое существо издревле являлся и является всеядным хищником. Он не испытывает естественного отвращения даже перед поеданием другого человека и, вполне возможно, что когда-то каннибализм бал распространен гораздо более, чем сейчас и возможно что именно он был грехом библейского Каина и его потомков, по преданию проклятых Богом, но все-таки смешавшихся с другими ветвями человечества. Использовать другого человека в качестве своего естественного ресурса, даже с помощью насилия, очень распространенное желание, но таким же и даже еще более распространенным является стремление одной нации использовать в качестве своего ресурса другую.

Война как наиболее полная форма насилия является одним из главных героев драмы человеческой истории. Более того, в течение многих тысячелетий война приобретала все более всеобъемлющий характер, поскольку «ставки» в игре росли. Двум охотничьим племенам обычно нечего было делить, но все-таки и они воевали. На территории поселка Сунгирь во Владимирской области были раскопаны следы стоянок палеолитических охотников, неопровержимо свидетельствовавшие, что между двумя племенами, европеоидным и негроидным шла жестокая война. «Призом» в двух мировых войнах, потрясших человечество в ХХ столетии, были огромные территории, обширные колонии, огромные материальные средства, и духовное владычество над значительными частями человечества. Современные войны, казалось бы, подошли к ядерному порогу, когда крупнейшие державы попросту могут уничтожить весь мир, но это не остановило насилия, а лишь изменила его формы, воюют чаще всего не держава с державой, а третьи страны, террористы, сражаются спецслужбы, идеологии и экономические программы.

Развитие человеческих обществ определяется множеством факторов, среди которых неизменно война создает тот «эффект домино», который делает раздробленную на множество племен первоначальную историю человечества всемирной.

Войны между находящимися зачастую на грани выживания охотничьими и собирательскими племенами довольно редки и больше напоминают обыкновенную драку до первой крови. Такие народы не могут отдать другим ничего лишнего, а значит их завоевание бессмысленно.

Однако уже на стадии производящего хозяйства у перешедших к нему народов, особенно земледельцев, появляются излишки, которые они могут накапливать либо на черный день, либо на реализацию долгосрочных проектов по своему развитию (например для выдвижения и обеспечения аристократии, то есть людей способных принимать решения и их выполнять, тем самым усложняя социальную систему). И возможность забрать у соседей лишнее является мощным стимулом к войнам. Один народ, столкнувшись с другим народом и, одержав победу, вынуждает побежденных платить дань, присылать на помощь свои воинские отряды, кормить и одевать победителей. В результате победитель становится сильнее каждого из соседних народов поодиночке, вынуждая их либо добровольно подчиняться и присоединяться, либо создавать союзы для противостояния, что также ведет к их взаимной интеграции.

Так одна шашка «домино», опрокинув другую, запускает процесс, который останавливается обычно на границах военного, экономического или культурного развития в ту или иную эпоху. В древности такие границы были чрезвычайно тесны, даже крупнейшие державы Древнего Востока были до какого-то момента небольшими по сегодняшним меркам государствами. Древний Египет, занимавший территорию много меньше нынешнего, состоял из 37 номов, микрорегионов, бывших, изначально, независимыми и долго воевавшими царствами, сперва объединившимся в два, а затем в одно. Сегодня, в виду мощи экономических средств и масштаба вооружений одна сверхдержава пытается претендовать на главенство во всем мире, но и то, прямо на наших глазах, терпит в этих попытках неудачу за неудачей.

Еще древние обнаружили тот закон, что история не является, а становится всемирной. Великий греческий историк Полибий, писавший об эпохе зарождения Римской мировой державы, сформулировал этот закон так:

 

«Раньше события на земле совершались как бы разрозненно, ибо каждое из них имело свое особое место, особые цели и конец. Начиная же с этого времени история становится как бы одним целым, события Италии и Ливии переплетаются с азиатскими и эллинскими, и все сводятся к одному концу».

 

Хотя, на самом деле, история в его эпоху далеко не была всеобщей, такие великие цивилизации как индийская и китайская, тем более и цивилизации неизвестной Америки, не говоря уж о племенах крайнего севера и крайнего юга, жили фактически вне всякого соприкосновения с греко-римской «ойкуменой».

Каждая эпоха, каждый уровень совершенствования вооружений и развития экономических сил очерчивает свои границы «ойкумены» или, как предложил называть этот феномен американский социолог И. Валлерстайн, мир-системы, формируются региональные конфликтные системы, то есть пространства на котором возможна борьба наций за господство и успешное закрепление этого господства в той или иной форме.

Для древнейших эпох, эпох каменного оружия - это стыки всего нескольких племен в одном географическом регионе. Внедрение в военную технику металлов, сперва - меди и бронзы, затем (и особенно) железа, раздвигает границы мир-систем до ойкумен античной эпохи - Ближнего Востока, Средиземноморья, Китая, Скифии и Великой Степи. В каждой из этих исторических сред кипит своя жизнь, выдвигаются свои гегемоны, появляются свои великие завоеватели, которые, однако, вряд ли когда-либо слышали друг о друге, как не слышал об Александре Македонском Цинь Шихуан, и свои религиозные пророки, как никогда не слышал о Моисее Будда.

Присоединение к железному оружию мощи тяжеловооруженного, крепко сидящего в седле, опирающегося на прочные стремена всадника привело к созданию паневразийской мир-системы, в эпоху монгольских завоеваний прочно охватившей пространство от Северной и средиземноморской Европы, через Русь, Великую Степь и Ближний Восток, до Китая. Не только папские посланники, но и итальянские купцы, подобные Марко Поло, проезжали это пространство из конца в конец и исторические движения на одном конце отражались на другом.

Изобретение триады пушка-ружье-корабль с артиллерийским вооружением открыло эпоху грандиозной всемирной экспансии Европы, оказавшейся обладательницей этой всесокрушающей и безнаказанной со стороны обладателей железного оружия вооруженной мощи. Европа открыла западное полушарие и назвала его «Новым Светом», покорив или уничтожив тамошние племена и заменив своими колонистами, европейцы включили в ареал своего подчинения Африку, Индию, Океанию, затем - Китай. Сформировалась планетарная европоцентричная мир-система. Лишь Ближний Восток под властью сильной державы Османов оказался вне этого процесса. Лишь Россия, единственная достойная соперница Европы, не только не отдала в её распоряжение лакомую Сибирь (бывшую мечтой для многих европейских купцов и государей), но и прочно утвердила её в своем владении и начала самовластно вмешиваться и в европейские и в османские дела.

Однако основным центром событий в эту эпоху стала Европа, остальной мир воспринимался почти что как второстепенное приложение к ней. Именно поля Европы на следующие несколько столетий сосредоточили в себе большую часть мощи огня и металла, именно там между европейскими нациями, русскими и османами выяснялись будущие судьбы человечества. И лишь великая война Англии-России-США против Германии, занявшая в двух фазах (1914-1918, 1939-1945) тридцать полных лет подвела итог существованию европоцентричной конфликтной системы, охватившей почти весь мир.

На смену европейской «всемирной истории» пришла история подлинно всемирная, сосредоточившаяся, сперва, вокруг двух полюсов, России-СССР и США, стран, которые раньше остальных овладели ядерным оружием и обладали огромным экономическим, военным и культурно-идеологическим потенциалом для взаимного противоборства. Однако это противоборство, в виду того, что ядерная война, скорее всего, приведет к исчезновению человечества, приобрела характер косвенных ударов - локальных войн, дипломатической борьбы и психологического противостояния. СССР первым сдался в этой борьбе, результатом его распада явилось сжатие России до её нынешних границ. Однако недолгая единоличная гегемония США не вызвала у мира ничего, кроме отвращения и ненависти.

По мере ослабления США, укрепления независимости от них Европы, усиления Китая и восстановления мощи России, приобретает характер глобальной конфликтной системы в рамках которой и будет, по всей видимости, идти борьба за мировую гегемонию, неизбежная, но отчасти ограничиваемая стразом перед всеобщей ядерной войной. Основными субъектами этого противостояния оказываются не просто отдельные страны с населяющими их нациями, а цивилизации, обширные культурные круги, выработанные творчеством одной или нескольких наций.

О цивилизациях мы и поговорим в следующем разделе, а пока повторим еще раз: всемирная история осуществляется благодаря постоянному конкурентному взаимодействию наций, прежде всего - войне. В каждую эпоху развития вооружений, основными из которых являются эпохи каменного оружия, железного оружия, конного железного оружия, огнестрельного оружия и ядерного оружия, формируются все более масштабные конфликтные системы, представляющие собой «ойкумены» для взаимодействующих и борющихся за гегемонию наций. Лишь в эпоху ядерного оружия глобальная конфликтная система более-менее совпадает с планетой Земля.

 

3. Роль цивилизаций в истории

 

Войны между отдельными нациями вызывают масштабное перераспределение ресурсов - как создаваемых людьми артефактов (то есть материальных и идеальных продуктов человеческой деятельности), так и присваиваемых природных ресурсов. Но из ничего ничего не берется, не войнами эти артефакты и ресурсы создаются и накапливаются. А, между тем, не будь накопления материальных ресурсов, знаний и культурного опыта, не было бы и тех «ставок», ради которых можно было бы вести столь ожесточенную борьбу.

Тем социальным пространством, в котором народом осуществляется производство и накопление является цивилизация. Цивилизация предполагает возникновение городов, как центров интенсивного социального и культурного взаимодействия между людьми, сложного производства и роскошного потребления. Она предполагает возникновение письменности как формы фиксации и длительного хранения больших массивов информации. Разумеется, цивилизация может развиваться только на основе производящего хозяйства.

Долгое время ученые и социальные мыслители спорили между собой, является ли цивилизация универсальным историческим феноменом или же цивилизаций много и они не похожи друг на друга. Сегодня признано, что цивилизация, как и государственность, как и нация и многие другие является универсальным историческим феноменом, характерным для многих стран и народов. Все цивилизации отличаются достаточно высоким уровнем экономического, военного и культурного развития. Но формы осуществления цивилизации разными народами и группами народов существенно разнятся - никакой «общемировой цивилизации» с её «общечеловеческими ценностями» не существует - миф о ней это не более чем проекция на мир в целом захватнических тенденций западной цивилизации.

Что общего у всех цивилизаций? То, что в их рамках осуществляется накопление и преобразование значительных ресурсов. Для того, чтобы это происходило, людям нужны особые навыки, например твердая самодисциплина и умение обуздывать свои страсти, это способность планировать и подчиняться долгосрочному плану, это умение вообразить совсем нетривиальную вещь, что мешки с зерном могут быть после некоторых операций превращены в огромные каменные пирамиды, а соболиные меха в корону Российской Империи и связанную с ней огромную власть. Цивилизация это средство для человека контролировать себя, управлять своей деятельностью и создавать новые ценности.

Мы можем выделить в рамках мир-систем, о которых мы говорили выше, два способа управления накопленными ресурсами - власть и деньги. Каждый из этих способов представляет собой так сказать универсальную «валюту» человеческого накопления. Либо мы все возможные излишки превращаем во власть и эта власть может распорядиться построить египетские пирамиды и римские дороги, направить корабли на Запад «к Индиям» или на Восток «навстречь солнца», может вдохновить оды Горация и Ломоносова и истории Тита Ливия и Карамзина.... Либо мы можем конвертировать те же излишки в деньги и на эти деньги мы можем построить заводы Форда и программную империю Майкрософт, купить услуги Фидия и Рембрандта, забраться на дно море и запустить человека на луну.

Преимущества одного способа по сравнению с другим неочевидны, поэтому мир-системы в своей истории склоняются либо к существованию в качестве мир-империй, таких как Римская, которые выступают, прежде всего, концентрацией огромной власти, либо в качестве миров-экономик, как европейская мир-система XVI-XX веков, так и не допустившая появления в своем ареале полновластной мир-империи.

Но если основных способов концентрации больших ресурсов существует лишь два, то способов потратить их значительно больше. И именно за них отвечает культурный код той или иной локальной цивилизации. Обычно эта цивилизация развивается из культуры одной из наций, ставшей привлекательной для окружающих народов. Эта привлекательность может быть приобретена как мирным путем, так и вооруженной силой, но, так или иначе, создающие одну цивилизацию народы совместно участвуют в концентрации ресурсов и более-менее согласны в том, на что их следует направить.

Огромную роль в развитии цивилизаций играет религия, так что некоторые из них - средневековая европейская или исламская сформировались, прежде всего, не по национальному, а по религиозному признаку. Но даже в тех случаях, когда национальное начало находится на первом месте, как в русской цивилизации, религиозная идентичность, сакральная вертикаль цивилизации, играет огромную роль в её собирании и устойчивости. И это не удивительно, ведь именно религия связывает эту цивилизацию с вечностью. Хотя в некоторых случаях, как, например, в случае новоевропейской цивилизации, роль религии может играть её секулярный суррогат - идеология.

Итак, цивилизация - это система управления накопленными в той или иной мир-системе ресурсами, однако именно поэтому она не представляет собой экономическую систему в строгом смысле слова. Затруднительно говорить о «китайской», «исламской», «русской» экономике. Цивилизация - это система идей и социальных связей, стоящих над хозяйством и управляющих им, это система тех высших этажей общественной жизни, которые и делают человека человеком. Собственно именно структуры цивилизации и направляют материальные и объективированные идеальные ресурсы на то, чтобы человеческая самореализация в рамках национальной общности стала максимально полной, чтобы человек обрел в своей жизни необходимый масштаб и величие.

Мы можем выделить четыре существенных аспекта любой цивилизации.

- Геополитический аспект, то есть представления той или иной цивилизации о пространстве своего размещения и сумма фундаментальных факторов, через которые земля влияет на самосознание представителей той или иной цивилизации. Сознание приморской, горной и пустынной цивилизаций будет значительно отличаться, как будут отличаться сознания цивилизации занимающей огромный территориальный массив, как Россия, от сознания цивилизации, сосредоточенной на достаточно узком и тесном пространстве, как у европейцев. Географические условия не предопределяют всех особенностей цивилизации, как часто полагали представители школы географического детерминизма, основанной французским философом Монтескье. Нельзя поддаваться и соблазнительным геополитическим мифам, вроде мифа о разделении цивилизаций на сухопутные и морские и вечной борьбе моря и суши. Однако образ пространства, образ своего поля действия, образ сильных и слабых сторон своего пространства - это то, с чего цивилизация начинает осознавать себя.

- Культурно-психологический аспект, то есть тот способ, с помощью которого каждая цивилизация формирует сознание подверженных её влиянию народов и конкретных личностей. Понятно, что каждый народ обладает своей своеобразной этнической психологией, проявляющейся в существовании своеобразных культурных констант, направляющих его историческое действие. Эти константы носят, по большей части, бессознательный характер. Цивилизация же, в противоположность этому, - система рационализации определенных психологических и, порой, психофизиологических импульсов. По определению немецкого социолога Норберта Элиаса процесс цивилизации есть процесс установления человеком контроля над своими аффектами. Однако и сами аффекты и системы контроля для разных цивилизаций существенно различаются.

Скажем, европейская цивилизация выросла на обуздании характерной для варварских германских народов физической и сексуальной агрессии самца, и система этикета, и система европейского «порядка» была направлена на то, чтобы заставить человека вести себя «прилично».

Цивилизация древних греков, как можно судить, старалась совладать с «древним ужасом», с таящимися в глубинах греческой психики иррациональными порывами к буйству, жестокости и безумию, и именно отсюда то огромное значение, которое эллины уделяли гармонии, представляя космос как прекрасное скульптурное тело.

Первичным аффектом, для работы с которым сформировалась русская цивилизация, «русским аффектом», является аффект пространственный, стремление представителей русской цивилизации занять определенное пространство и раствориться в нем, растечься по нему, удалиться как можно дальше от других и друг от друга. Как выразилась современный русский этнограф Татьяна Борисовна Щепанская: «Русские движущийся этнос с самосознанием оседлого».

Именно то переживание, которое одновременно и является источником эмоциональной энергии для той или иной цивилизации и обуздывается ею названо было немецким философом Освальдом Шпенглером прасимволом этой цивилизации или культуры.

- Политический аспект, то есть тот политический порядок, порядок принятия решений или управления, который доминирует на пространстве той или иной цивилизации. Каждая из цивилизаций, как мы уже отметили, представляет собой потенциальную империю. Но не каждая из этих потенциальных империй реализуется, и, тем более, реализуется однотипно. Например, европейцы, не допустив образования общеевропейской империи, сохранив Европу как сообщество наций, объединенных взаимным признанием и экономическими связями, раскинули, однако, свои имперские щупальца на весь остальной мир. Древние греки лишь на короткое время покорились власти македонской империи, а затем вновь постарались развалиться на враждующие полисы, попавшие, в итоге, под власть Рима. В то же время Рим, Китай, Византия, исламский мир, Россия большую часть или всю свою историю существовали в имперских формах, хотя содержание и конкретное строение этих имперских форм. Политический режим одной цивилизации редко однообразен на всем протяжении пространства времени, но, все-таки, в случае каждой цивилизации мы можем выделить некую политическую доминанту, то есть, прежде всего, некий способ организации принятия решений. Поскольку политический порядок, это, прежде всего технология выработки и принятия общеобязательных решений, государство является в первую очередь интеллектуальной, когнитивной системой.

- Агиополитический аспект, то есть тот способ связи со священным, с высшим, с предельным началом, который характерен для той или иной цивилизации. Только через эту связь и политический и цивилизационный порядок получают свою высшую санкцию. Характер этой санкции может различаться от примитивного магизма, веры в некую безличную «ману», сконцентрированную в физическом теле правителя, до веры во вселенское религиозное призвание того или иного народа и той или иной империи, в первенствующее значение данной цивилизации как мира истины. Развитие и упрочение этой агиополитической связи, укрепление «предельной» санкции для существования того или иного цивилизационного порядка является важнейшим делом для всякой цивилизации. Не исключая секулярно-идеологическую цивилизацию современного Запада, искренне верящего в то, что народы Запада избраны Рынком и их миссия состоит в том, чтобы принести всему миру свет либерализма. Эта религиозная система была бы возможно не хуже любой другой, если бы не та ярость, с которой западные политики и идеологи доказывают, что речь идет не о вере, а о едва ли не математически обоснованном знании. Именно агиополитическое начало, сакральная вертикаль цивилизации и является логическим центром того культурного творчества по которому мы эту цивилизацию распознаем и восхищаемся её творениями спустя столетия и тысячелетия. Такое творчество есть ничто иное как овеществленная вера.

Цивилизации, как и нации, борются между собой. Однако их границы в общем и целом устойчивы. Случаи, когда завоевательным войнам удавалось всерьез изменить границы цивилизаций, исчисляются единицами. Даже тогда, когда войны Александра Македонского вторглись далеко в ареал ближневосточных культур, а европейцы подчинили себе многие древнейшие народы, естественная цивилизационная граница восстанавливалась в течение максимум полутора столетий.

Подлинная гибель цивилизации наступает не от напора соседей, который обычно лишь мобилизует её внутренние силы, а от внутреннего вырождения и упадка этих сил, от исчезновения движущей аффективной энергии, от исчезновения агиополитического вдохновения, веры в действительную связь с идеальным миром. Другими словами тогда, когда цивилизация перестает предоставлять человеку возможности по собственному очеловечиванию. В этом случае, как это произошло с Римской Империей глубокий моральный упадок, ощущение разрешенности всех стоящих перед культурой вопросов и бессмысленности дальнейшего существования, ведут к тому, что падает сопротивляемость внешнему давлению, прежде всего варварскому давлению со стороны нецивилизованных или полуцивилизованных народов и целый культурный мир рушится, оставляя после себя лишь руины. Но обычно на этих руинах вырастают новые цивилизации с их своеобразной исторической жизнью. Некоторые мыслители даже пытались вычислить максимальный возраст культуры или цивилизации в 1000 или 1200 лет, но эти спекуляции опровергаются, к примеру, судьбой Китая, цивилизация которого, несмотря на все исторические пертурбации китайской империи, существует уже около трех тысячелетий.

Итак, цивилизация это особая форма жизненной организации одной или нескольких наций, позволяющая создать механизмы социокультурного управления накоплением материальных и духовных ресурсов. Это управление осуществляется на основе культурного кода цивилизации, выражающегося в ее географическом, психологическом, политическом и религиозном самосознании. Для каждой из великих цивилизаций, устойчиво существующих в течение нескольких столетий или даже тысячелетий этот социокультурный код уникален, причем гибель цивилизации, как правило, происходит не в результате внешнего завоевания, а в результате исчерпания управленческих и творческих возможностей её культурного кода.

 

 

Русский обозреватель, 24.04.09