Реклама:
Номер 197-198
подписан в печать 15.05.2009
Победы и поражения

Журнал «Золотой Лев» № 197-198 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Ю.Ю. Болдырев

 

Анализ текущих событий

 

Победы и поражения

 

В преддверии Международного дня солидарности трудящихся и Дня Победы, прежде чем поздравить читателей, хотел бы обратить внимание на новую актуальность тем этих праздников. Что же, в каждой победе мы должны уметь видеть опасность расслабления и угрозу будущего поражения. Но и, напротив: в каждом поражении – урок и надежду на будущую победу.

Великая Победа в войне с гитлеровской Германией – благодаря ей мы живы и можем что-то планировать на будущее. Вечная память всем, кто за эту Победу сражался, кто ее добился. Но многие плоды этой Победы мы не только бесславно утеряли, но и продолжаем терять.

Действительно: кто в 1945-м мог ожидать и прогнозировать, что спустя всего шесть десятков лет Советского Союза вообще не будет, а Россия останется на западном направлении практически одна, без союзников, и граница практически враждебного военного лагеря будет проходить к Москве ближе, чем даже до войны? И уж совсем невозможно было тогда поверить, что спустя всего полвека Россия будет отставать от своих потенциальных противников по уровню вооружений, военной техники и технической оснащенности армии на четверть века!

То же и в отношении побед и достижений социальных: всего два десятилетия назад, когда общество и государство попытались осуществить некоторое самообновление, кто мог даже в самом дурном сне представить себе как норму нынешние сообщения о практически катастрофическом росте в стране безработицы? О росте тарифа на отопление жилья сразу в полтора раза? О росте стоимости жизненно необходимых лекарств за пару месяцев в полтора-два раза? О работе «коллекторских агентств», усердно выбивающих долги из наших легкомысленных соотечественников, купившихся на приятность жизни в кредит по западному образцу?.. И это на фоне информации об очередном чьем-то девятнадцатилетнем сыночке, легко разбившем свой «феррари» стоимостью более чем в треть миллиона долларов…

Это тяжело, неприятно, но давайте сравним. Германия была полностью разгромлена в результате войны, но спустя два десятилетия, к 1965 году, это (западная ее часть) была уже вновь одна из самых промышленно развитых стран мира (да и ГДР, хотя и отставала существенно, но также имела новую высокоразвитую промышленность и весьма высокий уровень жизни). СССР спустя почти полвека в результате «холодной войны» также потерпел поражение и также оказался разделен. Но спустя еще почти два десятилетия говорить о нас как о промышленно и технологически развитом государстве – невозможно, неуместно.

Кто-то попытается объяснить такое различие тем, что послевоенную ФРГ поднимали на основе «Плана Маршалла» - всем западным миром. Но, с другой стороны, в Россию после 2000-го года, в связи с невиданным ранее ростом мировых цен на энергоносители, пришли деньги значительно большие (даже и в сопоставимых ценах), нежели США в свое время выделили на поддержку и восстановление экономики ФРГ. Что на них создано? Где эти деньги?

Где деньги, известно. «Сыночки» периодически бьют свои «феррари» - нужны новые. Это образно. А в цифрах мы знаем, что около семисот миллиардов долларов, заработанных страной за счет продажи невозобновляемых природных ресурсов, ушли за рубеж – развивать экономику потенциального противника (победителя в «холодной войне»). На «феррари» сыночкам хватает и крох с процентов от этих гигантских сумм, сами же основные средства в страну так и не вернулись и возвращаться, похоже, не собираются.

Сравните это с тем, что происходило в послевоенной Германии. Как писал впоследствии творец германского «экономического чуда» Людвиг Эрхард, на каждый доллар экономической помощи, поступавшей в Германию из США, германский народ создавал нового товара на шестнадцать долларов!

Вы спросите, как это все связано с темами предстоящих нам праздников? Отвечу: связано напрямую.

Современное германское государство принято называть «государством всеобщего благосостояния» или короче «социальным» государством. Наше по Конституции (даже и по первой главе - основам конституционного строя!) тоже называется «социальным», но разница столь очевидна, что либо эти слова, этот термин «социальное» вообще ничего не означают, либо у кого-то из нас слова (точнее, декларации) кардинально расходятся с действиями и практикой организации всей жизни.

Но, может быть, какие-то другие слова не так уж и расходятся с жизнью и отражают истинное различие между нами? Да, есть такие слова.

Как определяем мы свою нынешнюю идеологию? Прежде всего, как вообще отсутствие какой-либо единой идеологии. Но это формально, а реально? А реально так: свобода, причем в самом вульгарном понимании – каждый за себя.

Творец же германского послевоенного «экономического чуда» Эрхард достаточно четко определял идеологию, которую они положили в основу возрождения своей страны. И в преддверии первого из ближайших праздников об этой идеологии невредно напомнить, ибо называлась она «солидаризм». Согласитесь, об этом уместно и актуально вспомнить в День международной солидарности трудящихся? И задуматься: ту ли идеологию мы выбрали (или нам навязали), которая хотя бы в отдаленном будущем может привести нас к успеху?

Задуматься об этом в праздничные дни уместно не только нам, но и европейцам. Ведь и европейцы, включая немцев, после распада СССР приступили к постепенному демонтажу, как минимум, некоторых важнейших элементов прежнего социального государства. И одним из наиболее ярких проявлений этого демонтажа стали попытки пересмотра прежней модели пенсионного обеспечения, отказа от еще бисмарковской модели пенсионного обеспечения на основе солидарности между поколениями и перехода на элементы индивидуально накопительной пенсионной системы. Мы в этом, разумеется, поспешили забежать даже вперед всех паровозов. Но сейчас, в преддверии праздника именно международной солидарности трудящихся, мне хотелось бы обратить внимание на общность проблемы, перед которой нас (и европейцев, и граждан нашей страны) поставили: на принципиальную абсурдность самой идеи индивидуально накопительной пенсионной системы.

Собственно, какая главная идея лежит в основе отказа от прежней солидарной модели и перехода к новой системе? Известно: мол «демографическая ситуация такова, что завтра одному работающему придется пытаться прокормить двоих стариков, что для него будет непосильно»...

Ну, предположим, это будет для него непосильно. Не будем спорить – мы же не знаем, как завтра будет работать этот один единственный работающий – может быть, он вообще будет закоренелым бездельником… Но что предлагается? Предлагается увеличить рождаемость или производительность труда или, на худой конец, всем пропорционально снизить аппетиты? Нет. Самое парадоксальное заключается в том, что, полагая в основание реформы одну проблему, решение предлагают проблемы совершенно другой.

Предлагается всем и каждому копить себе на пенсию индивидуально. Причем, «копить» - не значит передать своему государству на общее развитие, с последующим получением своей доли от того, чем к тому времени будет располагать государство. Нет. Государство, которому мы таким образом, вроде как, выражаем некоторое недоверие, тем не менее, заставляет нас под своим патронатом «копить» в самом прямом и непосредственном смысле, да еще и включаясь в игру «кто лучше сохранит и преумножит». Но, какой в этом вообще может быть смысл – с точки зрения выше обозначенной проблемы?

Напомню то, о чем мы говорили уже на страницах «Столетия» и год-полтора назад: разве предлагается копить муку, масло, яйца, соль и спички? Разве предлагается сейчас отрывать от себя те или иные продукты для того, чтобы создать их запас на будущее? Нет. Подобное никто не предлагает. Но тогда откуда же вдруг излишек этих продуктов возьмется через два-три десятилетия? И как нынешнее, в соответствии с насильственно внедряемой концепцией индивидуального накопления на пенсию, откладывание денежных ассигнаций, с их последующим запуском на финансовую, фондовую или любую иную биржу, увеличит общий (хоть конкретно в нашей стране, хоть в мире в целом) объем производимого масла, молока и мяса к моменту, когда я выйду на пенсию?

Более того, ситуация на деле до абсурдного обратна: даже если я сейчас вообще не буду накапливать на пенсию, а все имеющиеся деньги буду банально проедать (тратить на мясо, молоко, хлеб и т.п.), то этим самым я буду поддерживать и развивать сельское хозяйство (хоть отечественное, хоть мировое), и тогда к моменту моего выхода на пенсию у меня может не оказаться лишних денежных купюр, но в мире и стране хотя бы в принципе будут те самые продукты, на покупку которых мне нужна пенсия. Если же я себя в покупке продуктов сейчас ограничиваю, а сохраненные денежные купюры отправляю на хранение тем или иным спекулянтам, теоретически можно допустить, что мои купюры они к моему выходу на пенсию сохранят и даже преумножат, но что я на них куплю, какова будет их покупательная способность – количество продуктов-то от наличия ассигнаций не увеличивается!

И вот тут-то сторонники отказа от солидарной системы пенсионного обеспечения вынуждены будут объяснять, что я не прав, а деньги, которые будут отложены сейчас мною на пенсию, именно на развитие экономики, в том числе, сельского хозяйства, и пойдут. И мы приучены «авторитетным экономистам» верить. Но с чего вдруг? И главное: тем самым они вынуждены признать, что решают таким образом вовсе не ту задачу, которую заявляли (помните: «Один работающий не сможет прокормить двоих пенсионеров – надо каждому заранее накапливать себе пенсию индивидуально…»). Пропорцию, сколько работающих будут кормить скольких пенсионеров, эти «реформаторы» никоим образом не меняют. Но, как будто бы, заставляют нас сейчас вложить часть своих денег в развитие экономики. Ладно, хорошо, мы согласны вложиться в развитие, хотя, очевидно, обман налицо. Но если обман налицо в одном, то какие основания полагать, что его не будет и во всем остальном? А в остальном, как показывает практика, как раз обман столь же обязателен и неминуем. Значит, давайте разбираться с остальным.

Итак, прежние байки-основания для перехода на накопительную систему (о том, сколько работников будут кого кормить) отложили в сторону - как абсурдные и очевидно лживые. Простим им (реформаторам пенсионной системы) обман и предположим, что дело в другом – в нехватке у государства ресурсов для того, чтобы развивать национальную экономику. И потому нас всех просят скинуться, и полученные таким образом средства будут направлены на то, чтобы в будущем один работник все-таки смог прокормить столько пенсионеров, сколько их будет. Прекрасно. Возникает лишь один вопрос: кому доверить эти деньги – кто вложит их в развитие с наибольшей пользой для меня как будущего пенсионера? Казалось бы, это должен быть какой-то субъект, заинтересованный в долгосрочном развитии страны и ее экономики, в адекватной подготовке к тем самым тяжелым временам, когда работников будет заведомо меньше, нежели едоков. Есть ли такой субъект, и если есть, то кто он?

Остается лишь вопрос, что называется, для самопроверки: является ли такое долгосрочное развитие и, тем более, адекватная подготовка к будущим тяжелым временам наиболее сиюминутно коммерчески выгодным проектом? Подчеркиваю, речь сейчас не о нас – чрезвычайно коррумпированных и фактически разложившихся как общество, но вопрос ставится в целом, системно. Это касается даже и самых разумных и ответственных европейцев. Тот самый свободный рынок, на который через посредство разнообразных пенсионных фондов предлагается выбросить (и уже несколько лет выбрасывают) наши пенсионные накопления – это и есть субъект, заинтересованный в решении нашей долгосрочной проблемы? Или же у него другие приоритеты и интересы?

Ответ очевиден.

При этом я никак не отрицаю теоретической возможности пользы от попадания на какой-либо финансовый рынок дополнительных (изъятых у нас под предлогом необходимости копить на пенсию) финансовых ресурсов. Но только утверждать, что такая польза безусловна, тем более, с точки зрения обеспечения решения именно проблемы подготовки мирового и национального хозяйства к периоду, когда я буду на пенсии, мягко говоря, неуместно и безосновательно. И уж, тем более, теперь, когда всему миру, наконец, стало ясно, что глобальные финансовые рынки (ради спекуляций на которых чужими деньгами и задумана и реализуется вся «реформа») с развитием реального производства как-то не слишком прямо связаны…

Казалось бы, все ясно? Нет, есть еще кое-что.

Последнее, даже, может быть, главное, о чем в этой связи стоит говорить. Это - о принципиальной ошибочности гордыни такой уж «независимости» от детей (если не от своих собственных, то, уж точно, от наших общих) в будущий пенсионный период.

Идея накопить, спрятать и быть «независимым» ни от кого - стара как мир. Но ровно столь же стара и идея отобрать накопленное и спрятанное у того, кто теперь так уж «независим», а прежде все силы, включая душевные, вложил не в развитие и воспитание детей (и собственных, и в масштабах более широкого сообщества), а в накопление и припрятывание. А уж если вы додумались копить и припрятывать не что-то, имеющее хоть какую-то реальную ценность (будь то мука или золото), а всего лишь некие фантики-ассигнации, то неужели не хватает ума понять, что дети (наши общие, которые к тому времени будут все решать) выдадут вам на эти ассигнации, в конечном счете, ровно столько, сколько сочтут возможным и нужным. И ни на корку хлеба, и ни на кружку кефира больше.

Неужели и до нас, наивных, и до таких, казалось бы, мудрых (столь искушенных «разводить» других) европейцев это так и не дойдет?

 

Все флаги в гости к ним...

 

Не пугайтесь, это, разумеется, не про «Евровидение». Это – про их (в широком смысле понятия «их») и нашу экономику.

Начнем с заявления главы ФРС США Бена Бернанке о том, что американская валюта не потеряет свою покупательную способность и сохранит лидирующие позиции в мире. Это заявление вообще-то типично для руководителей финансовых систем различных стран в кризисные периоды. Есть в этих кругах даже некоторый давно установившийся принцип: чем хуже дела, тем больше необходимо демонстрировать оптимизма. И в нынешней ситуации руководители американской финансовой системы, надо понимать, видят свое предназначение, в том числе, в создании позитивных ожиданий и недопущении паники среди держателей долларов. Кстати, невредно в очередной раз это сравнить и с тем, что делал руководитель нашей финансовой системы Сергей Игнатьев всего полгода назад: вместо приложения всех усилий для поддержания рубля, напротив, и словами, и делами (раздачей приближенным банкам рублевых средств) – все для обвала нашей национальной валюты...

Но вряд ли в комментариях к заявлениям Бернанке достаточно ограничиться лишь фиксацией нашего понимания их напускного оптимизма. Это, конечно, еще не все. Дело в том, что в нынешней ситуации, когда, по свидетельству специалистов, количество долларов, вращающихся на мировом рынке, заведомо значительно превышает весь объем мирового ВВП, только лишь от ФРС США в вопросе поддержания или не поддержания доллара как мировой валюты уже не так-то и много зависит. А от кого зависит? Известно: от тех, кто в соответствии с классическими либеральными сказками, упорно насаждавшимися долгое время у нас, якобы, к американской финансовой системе никакого отношения не имеет. По большому счету, в нынешней ситуации положение доллара в большей мере определяется не стандартным набором рецептов макроэкономического регулирования, но совокупной целеустремленностью и мощью государства США, способного различными методами (включая открыто и скрыто дипломатические, а также военные) принудить руководителей других государств и государственных финансовых систем, то есть весь остальной мир делать вид, что американский доллар остается надежным средством сбережения накоплений…

Что ж, все логично: когда речь о прибылях и о выстраивании правил игры в целях максимизации этих прибылей, банки и банкиры абсолютно самостоятельны и независимы. Когда же речь о вероятности или даже зримой опасности крушения финансовой системы и разрушения так тщательно выстроенной пирамиды, тут за фигурой «мирного» ростовщика неизменно появляется что-то типа ударной авианосной группировки. Что ж, действительно, при таких финансово веских аргументах, конечно, оснований утверждать, что Америка никому не позволит бросать вызов ее «лидерству», более чем достаточно…

В этой связи нельзя не обратить внимание и на другое событие – в наших родных пенатах. Ключевые «либеральные» СМИ прямо-таки всполошились: мол «коммунизм» наступает на нас с Востока страны, да причем еще и санкционированный самим премьером правительства… О чем же речь?

А речь о возвращении государству контрольного пакета акций многострадального Амурского судостроительного завода, призванного, кстати, производить на самом деле не суда, а самые что ни есть военные корабли – подводные лодки.

И реакция на это весьма символическое событие (формально - продажа акционерами своего пакета акций Сбербанку за символическую сумму в сто долларов, а фактически – передача за долги, с последующей такой же «продажей» Сбербанком предприятия Объединенной судостроительной корпорации), и оценки самого предприятия, конечно, разнятся. Кто-то славит «партию и правительство» за решительные действия по возвращению народного народу; кто-то, напротив, обращает внимание на устарелость предприятия и его чуть ли не бесполезность теперь для государства, на то, что это не столько «деприватизация», сколько возложение на государство новой бессмысленной обузы… На что же стоит обратить внимание нам?

Только на два аспекта ситуации.

Первый. Предприятие ведь длительное время уничтожалось методично и целенаправленно. Оборонный заказ не осуществлялся – за счет чего жить, ради чего сохранять потенциал, оборудование, кадры? Но и перестроить подобные предприятия на мирные коммерческие рельсы тоже толком не давали. Вот, например, сейчас сетуют, что через тридцатиметровые ворота крупное рыбопромысловое судно, даже если оно и будет на заводе построено, протащить будет невозможно. Но что мешало все вовремя радикально перестроить и модернизировать? Известно: все девяностые годы деньги, выделявшиеся парламентом в бюджете на конверсию оборонных предприятий, правительством и минфином попросту не перечислялись по назначению. Исчерпывающие данные об этом прямом саботаже содержались практически в каждом заключении Счетной палаты на правительственный отчет об исполнении федерального бюджета…

Я хорошо помню и о том издевательстве, которое было учинено над заводом в период реализации соглашения «Сахалин-2». Вместо заказа заводу полного цикла изготовления дорогостоящей буровой платформы, прикрытые оффшорной юрисдикцией организаторы проекта, при потакании и нашего родного правительства, предпочли перетащить от берегов Канады старую, уже давно выработавшую свой ресурс платформу производства еще восьмидесятых годов. А Амурскому судостроительному заводу, способному производить современные атомные подводные лодки, как величайшее подаяние заказали… элементарную тумбу под платформу (у которой ножки оказались коротковаты). И ради этого разового беспрецедентного по примитивности для предприятия такого уровня «заказа», в условиях, когда никаких других заказов-то и нет и не предвидится, пришлось перекурочить стапеля и перестроить еще ползавода… И все ради того, чтобы в полунищенских условиях получить хоть какие-то крохи на сохранение оборудования и кадров – средства существенно меньшие, чем в это же время списывались в проекте на некие «консультации», в том числе, по вопросу об аренде на Сахалине квартир для иностранного персонала… Частично эти данные содержатся в соответствующем отчете Счетной палаты по проверке реализации соглашения Сахалин-2 (1999 год).

То есть, повторю: стратегически важное дальневосточное оборонное предприятие долго и целенаправленно душили и уничтожали всей совокупной волей своего родного правительства и зарубежных доброхотов. И как от него еще хоть что-то осталось – вообще большой вопрос.

Второй аспект. Вице-премьер Сергей Иванов выразил недоумение и даже возмущение тем фактом, что подобное предприятие, до 90-х годов прошлого века производившее атомные (!) подводные лодки, а также призванное осуществлять ремонт этих подводных лодок, вообще могло быть приватизировано. Что ж, это не я сказал – из своей политической и моральной оппозиции нынешней власти. Это – одно из высших должностных лиц нынешнего правительства. Недоумение и возмущение зампреда правительства нельзя не разделить. Но тогда, наверное, надо идти и дальше – выяснять, кто этим занимался, кто этому потворствовал и, соответственно, кто должен нести ответственность? Да, у нас законодательство невиданно в мире «гуманное», и даже за прямые хищения сотен миллионов долларов бюджетных средств, выделявшихся на военные заказы, от наказания освобождают в связи со всего лишь десятилетним по подобным преступлениям сроком давности – вследствие чего, например, бывший первый заместитель министра финансов Вавилов ныне отбывает срок не в колонии строгого режима, а в верхней палате Парламента страны. Но даже если прямое уголовное наказание (например, как минимум, за преступную халатность, если уж не за прямую измену Родине) организаторов приватизации десятков и сотен ключевых оборонных предприятий страны теперь невозможно (в силу, повторю, пресловутого «срока давности»), то «отделение мух от котлет» осуществить и сегодня не поздно? Разобраться во всех деталях предыстории и назвать поименно тех, кто довел дело до нынешней ситуации, кстати, абсолютно никак не связанной с глобальным экономическим кризисом, - это разве не жизненно необходимо для того, чтобы в будущем подобного не допускать?

Но у нас, как известно, «одно с другим не связано». Главный «либерал» и «приватизатор» - сидит на колоссальных государственных деньгах, якобы, ради развития «нанотехнологий». Один из его ключевых подручных – также большой «либерал» - как раз и осуществляет теперь в качестве посреднического звена (полугосударственный Сбербанк) операцию по передаче завода Объединенной судостроительной корпорации…

Может быть, я что-то неверно понимаю, неправильно воспитан? Но никак не укладывается у меня в голове, чтобы наш бывший министр экономики вдруг начал всерьез работать в интересах именно нашего российского общества и государства. Что-то тут не сходится.

Так все ли мы правильно понимаем, что делают и планируют далее делать с Амурским судостроительным? Или, если к делу вновь призваны такие незаменимые кадры, как небезызвестный Греф, следует ожидать какого-то заключительного маневра, после которого Амурский судостроительный, под прикрытием наступающего, наконец, спасения, окончательно перестанет существовать?

И последнее, на что в этой цепи событий нельзя не обратить внимание. Все газеты сообщают о разработке какой-то новой специальной системы проведения бюджетных средств, выделенных на финансирование госзаказа. Более подробной информации пока нет, но постановка вопроса в общем-то понятна. Действительно: когда нам говорят о спасении банковской системы, подразумевается, что спасали не ростовщика и его необоснованные сверхдоходы, а «кровеносную систему» экономики. Мол, это не ради них («жирных котов»), но ради всех нас. Кто-то поверил. Все, так или иначе, согласились. Но когда доходит до доведения госсредств до реальной экономики, выясняется, что довести-то ничего, во всяком случае, с какой-то гарантией, невозможно. Слишком уж рискованными стали для коммерческих организаций и государства финансовые операции в нашей так счастливо «спасенной» банковской системе. И потому там, где неформально никто не против того, чтобы средства в очередной раз украли, никаких особых дополнительных мер не требуется. Но там, где по каким-либо причинам решили, что вот это точно должно дойти, архитекторы нынешней нашей финансовой системы сами лучше всех знают, что никаких гарантий, что точно дойдет, нет. И потому необходимы некие новые специальные меры, которые, предположительно, отсекут деньги от сравнительно мелких банков, ныне в основном и обслуживающих реальный сектор на местах…

Если это будет именно так, что, с моей точки зрения, в нашей системе наиболее вероятно, то это будет, что называется, выстрел дуплетом. Где им действительно почему-то надо, может быть, обеспечат, наконец, хоть какие-то гарантии доведения средств, не без щедрого вознаграждения «частному» посреднику, разумеется. И плюс, а может быть и вовсе без первого эффекта, но, тем не менее, окончательно уничтожат эти десятки так путающихся под ногами мелких конкурентов.

Теперь все флаги будут в гости только к ним (в широком смысле понятия «они») – к главным и безальтернативным на нашей территории ростовщикам…

 

Исключительно по объективным критериям...

 

Президент Медведев заявил о создании специальной комиссии из представителей власти и бизнеса по модернизации российской экономики. Что ж, это понятно. Но кто будет модернизировать? Наши дети, которых сейчас ждет суровое и еще не вполне понятное (и не вполне осознанное обществом) испытание – полномасштабный единый государственный экзамен.

Как известно, та часть общества, которую эта проблема сейчас затрагивает, разделилась на две практически непримиримые группы: сторонников и противников ЕГЭ. Причем, большинство сторонников почему-то имеет то или иное отношение к министерству образования, к соответствующему федеральному агентству или хотя бы к организациям, получившим от вышеозначенных те или иные гранты-заказы на разработку методических и инструктивных материалов. Большинство же противников относится либо к числу абитуриентов и их родственников, либо к вузовскому сообществу.

Казалось бы, расстановка сил и обоснование позиций уже из этого ясны. Но тут мы слышим главный и самый веский аргумент сторонников ЕГЭ: мы должны положить конец коррупции и создать систему независимой объективной оценки знаний выпускников и абитуриентов по единым четким и однозначным, заранее известным критериям.

Что этому можно противопоставить, как этому возражать? Только встать по стойке смирно, отдать честь и приступить к исполнению.

И кто бы сомневался и кто бы возражал, если бы с подобной инициативой всеобщей централизации объективной оценки выступало, например, правительство какой-нибудь Дании или Норвегии, Сингапура, наконец, где о коррупции и злоупотреблениях со стороны не отдельных вузовских преподавателей, а именно власти, а также об элементарной халатности власти, включая преступную халатность, уже давно ничего не слышно. Кстати, даже и в США, где есть свои масштабные проблемы, но, надо признать, уровень коррупции все-таки несопоставим с нашим, на подобную инициативу никоим образом не отваживаются. Там есть выпускные тесты за школу, но сдаются они отдельно, и это дело каждого штата. И есть различные, практически даже конкурирующие (а отнюдь не спущенные централизованно из какого-нибудь Минобраза) тесты для поступления в университеты. И это при том, что их результаты - далеко не единственный и часто не главный критерий отбора абитуриентов.

…Но когда мы слышим команду к дальнейшей сверхцентрализации оценки выпускников и абитуриентов у нас, невольно поднимаем голову - чтобы посмотреть наверх, туда, откуда это до нас доносится. И что мы видим?

Даже если и ограничим свое зрение (во избежание обвинений в экстремизме) уровнем министерства образования и соответствующего агентства, видим мы неких деятелей, которых, в соответствии с любой, действительно независимой и объективной оценкой по заранее и четко известным критериям, там быть не должно.

Смотрим выше – не совсем уж откровенно и нагло вверх, а чуть ниже, на уровне, например, комиссии по «модернизации экономики» - и что видим? По каким таким объективным критериям дворковичи и грефы заседают на совещании у Президента «по модернизации экономики»?..

Но нам неудобно как-то уж слишком прямо перечить начальству, и мы отводим взгляд немного в сторону и упираемся в региональный уровень. И что видим там, например, в Вятской губернии? А там у нас, мало того, что самый страшный оппозиционер всех времен и народов, бывший лидер СПС Никита Белых провозглашен губернатором, так исполняющим обязанности вице-губернатора у него - двадцатичетырехлетняя девчонка, выдающийся из ряда вон молодой руководитель - дочка главного либерала страны Гайдара.

При этом, я допускаю, что она неглупая девочка и может кого-то увлечь своим порывом. А значит, и может быть куда-нибудь избрана, даже несмотря на молодость лет – это вполне нормально. Но, согласитесь: избрание обществом, например, депутатом региональной Думы (чего в истории этого выдающегося руководителя еще как-то не случалось) – это одно, а назначение на высокую госдолжность – совсем другое. И по каким объективным критериям и в соответствии с какой единой системой оценки это назначение состоялось?

Обратите внимание: это все – еще не собственно про ЕГЭ, а лишь про фон, на котором эта система «объективной оценки» у нас сейчас внедряется.

Но что же собственно ЕГЭ? А там, если вникать – сплошные проблемы, на часть из которых и указали авторы судебного иска, только что, как известно, проигранного в нашем Верховном суде.

Один из главных аргументов проигравших (коротко, как я его понимаю): допустимо ли ставить телегу впереди лошади? Если Конституция и законодательство устанавливают требование разработки в стране единых стандартов образования, но эти единые стандарты так до сих пор и не разработаны и не утверждены, допустимо ли в их отсутствие, тем не менее, вводить единую оценку знаний для получения свидетельства о среднем образовании? Вопрос, казалось бы, риторический, и как на него можно ответить утвердительно, знает лишь наш Минобраз. Плюс теперь еще, как выяснилось, Верховный суд. Надо полагать, как есть математика элементарная и высшая, так, видимо, есть еще и какая-то высшая логика (в отличие от высшей математики, нам неведомая), известная правительству и высшим судам. Но так как мы ею не владеем, для нас даже и с решением высшего суда какое-либо просветление, понятно, не наступило и наступить не могло.

С другой стороны, представим себе, что было бы, если бы Верховный суд сейчас согласился с аргументами истцов и отменил бы ЕГЭ – это за две недели до их фактического начала. Что тогда было бы делать выпускникам и абитуриентам, если они хотя бы последние полгода все-таки последовательно готовились к сдаче экзаменов именно по такой форме?

Таким образом, понятно, что сейчас речь должна идти уже не о срочной корректировке правил, которые и без того совершенно возмутительно продолжали корректироваться в течение всего последнего перед началом ЕГЭ полугодия. Речь совсем о другом – о возможном смягчении последствий для наших детей российского знаменитого «головотяпства со взломом», развернувшегося именно применительно к ЕГЭ во всей своей красе.

Ситуация проста и очевидна. На ЕГЭ к выпускникам-абитуриентам будут предъявлены определенные требования, взятые строго юридически просто «с потолка» и, что немаловажно, предварительно, хотя бы за два года (период обучения уже в профилируемых последних классах средней школе) до школьников не доведенные. По Конституции и закону заблаговременно должны были быть введены единые стандарты образования, из которых эти требования должны были бы вытекать. Но это сделано не было, равно как и не было утверждено (как хоть какая-то альтернатива) какого-либо единого базисного учебника по каждому предмету. В результате многие выпускники до сих пор так и не имеют ясного и однозначного представления о требованиях, которые к ним будут предъявлены. То есть, на троечку-то, конечно, хорошие ученики как-нибудь все справятся, но многим ведь для поступления вуз нужна не троечка! А в ряде случаев эти представления еще и дополнительно запутаны последними изменениями, которые вносились, в частности, в формы бланков ответов на ЕГЭ уже… в апреле. Неужели раньше не могли все это согласовать и утвердить – чем-то уж очень были заняты?

Как проблемы ЕГЭ сейчас выглядят в реальности, частично могу пояснить на примере конкретного известного мне выпускника, находившегося длительное время по состоянию здоровья на домашнем обучении. Когда он пишет по математике «пробные ЕГЭ», то в последней части, которая требует не только ответа, но и развернутого решения, несмотря на то, что его решения чрезвычайно подробно расписаны и по существу верны, тем не менее, учитель снижает ему баллы - в связи с тем, что «должно быть расписано иначе». Но иначе – как? Где стандарт и общеобязательные требования? Их нет. Но есть представления этого конкретного московского учителя. Но совпадут ли они с представлениями проверяющих? И даже если так, то насколько эти представления соответствуют представлениям учителей уральских и хабаровских и, тем более, детей из глуши (ради которых ЕГЭ, якобы, и задумано), которые вынуждены были все это осваивать самостоятельно (единого учебника – напомню – так и нет!), - большой вопрос…

Но даже и это еще ничего по сравнению с той элементарной технической проблемой, появление которой трудно не предвидеть. Суть проблемы поясню на примере.

Недавно мне пришлось сдавать документы на получение загранпаспорта. И, несмотря на то, что в инструкции требовалось заполнить анкету печатными буквами черной ручкой, принимающие документы настоятельно требовали заполнять анкету в компьютере – в специальной программе – и затем распечатывать. Зачем это им потребовалось, выяснилось при сдаче документа – его тут же отправляли в специальный сканер, который и должен был без ошибок все считать. А если черной ручкой, то, пояснили, слишком много будет ошибок. Так вот: не в Торжке и не в Сызрани, и не в Тобольске, а в нашей «второй столице» Санкт-Петербурге, и не в каком-то старом полуразвалившемся отделении милиции и соответствующем аппарате, но в новом пункте по сдаче документов на загранпаспорт нового образца и, соответственно, на самом новом оборудовании, тем не менее, даже распечатанное с компьютера машина умудрялась считывать с многочисленными ошибками, которые затем сотрудница вручную исправляла. И как в этих условиях можно гарантировать точное считывание машиной того, что на ЕГЭ абитуриенты, да еще и находящиеся в весьма взвинченном состоянии (все-таки экзамен!), напишут черной ручкой от руки? Или у нас одно и то же правительство для ЕГЭ закупит самые лучшие сканеры и без каких-либо откатов, а для МВД специально закупает самые худшие – по давно известной нам (Счетной палате – еще, как минимум, со времен многочисленных ремонтов Кремля ) процедуре?

Когда речь идет о большом и серьезном деле, нельзя допускать, чтобы совершенно преступно халатным исполнением дискредитировалась хорошая идея, чтобы в результате с водой выплескивался и ребенок. Идея оценки достижений выпускника независимо от воли конкретного учителя – совершенно здравая и безусловно заслуживающая поддержки. И идея написания у себя, в своем регионе конкурсных экзаменационных работ (пусть даже и тестов) с последующим их направлением (или направлением их результатов) в лучшие вузы страны, хотя бы отчасти выравнивающая шансы иногородних на поступление в лучшие столичные вузы – тоже идея замечательная, ее нельзя не приветствовать. Но, как и ко всякому серьезному делу, к этому нельзя относиться спустя рукава. Но если перед самыми ЕГЭ выясняется, что бывшему руководителю Федерального центра тестирования, наконец-то, предъявлены обвинения в злоупотреблении полномочиями, растрате и присвоении 60 млн. рублей бюджетных средств, то что это означает с точки зрения качества тех материалов, которые будут сейчас использованы для проверки и оценивания знаний наших детей? Или кто-то верит, что можно 60 млн. рублей (и это только то, что уже выявлено, то есть украдено особо цинично и нагло), выделенных, понятно на что, украсть, и при этом качество тестовых материалов не пострадает?

С другой стороны, если этому Федеральному агентству доверено не только разрабатывать все необходимые методические документы и материалы, но и непосредственно осуществлять проверку работ, и в нем выявляется масштабная коррупция, которая, кстати, по косвенным признакам (по элементарной оценке их продукта, становившегося достоянием общественности) была очевидна и раньше, неужели у нас остаются какие-то основания доверять результатам будущего ЕГЭ, главный смысл которого, якобы, и заключался в пресечении и ограничении коррупции?

 

Столетие,

 

Тест на способность к модернизации

ОЧЕВИДЕЦ

 

 

 

Среди новостей, которые я хотел затронуть в своей статье, первая – предложение президента Медведева о создании специальной комиссии из представителей власти и бизнеса по модернизации российской экономики.

Совсем уже собрался я подробно писать и об этой очередной панацее (как будто у нас правительства нет или как будто оно призвано заниматься чем-то принципиально иным), и о главном залоге будущего успеха – так нам знакомых лицах участников совещания, включая незаменимых Грефа и Дворковича, но что-то меня задержало. Заглянул я на один из новостных сайтов, где читателям предоставляется возможность оставить свой комментарий, прочитал мнения о новой инициативе, и стало ясно, что писать об этом незачем. И без того реакция однозначна, самое мягкое: «А вы, друзья, как ни садитесь…»

А коли так, вернусь к тому, что менее однозначно и понятно большинству не включённых в эту проблему, – к предстоящему нашим детям испытанию Единым государственным экзаменом.

Противники нововведения потерпели очередное поражение – Верховный суд отказал им в их требованиях. Но ведь сторонами в этом процессе были отнюдь не группа граждан и Министерство образования. Стороны – наша власть и всё общество.

Главный и самый веский аргумент сторонников ЕГЭ: мы должны положить конец коррупции и создать систему независимой объективной оценки знаний выпускников по единым, чётким и однозначным, заранее известным критериям.
Как этому возражать?

И не было бы сомнений, если бы с инициативой всеобщей централизации объективной оценки выступало правительство какой-нибудь Дании или Норвегии, где о коррупции со стороны не отдельных вузовских преподавателей, а именно власти давно не слышно. Кстати, даже и в США, где есть свои масштабные проблемы, но, надо признать, уровень коррупции несопоставим с нашим, на подобную инициативу не отваживаются. Там есть выпускные тесты за школу, но это дело каждого штата. И есть различные тесты для поступления в университеты, но их результаты – не единственный и часто не главный критерий отбора.

Но когда мы слышим команду о централизации оценки выпускников и абитуриентов, невольно поднимаем голову, чтобы посмотреть наверх, туда, откуда это до нас доносится. И что мы видим? Даже если и ограничим своё зрение (во избежание обвинений в экстремизме) уровнем Министерства образования и соответствующего агентства, видим мы деятелей, которых в соответствии с любой независимой и объективной оценкой там быть не должно. Смотрим выше – не совсем уж откровенно и нагло вверх, а чуть ниже, на уровне, например, упомянутой комиссии по «модернизации экономики» – и что видим? По каким объективным критериям на совещании у президента «по модернизации экономики» – дворковичи и грефы?

Но нам неудобно как-то уж слишком прямо перечить начальству, и мы отводим взгляд в сторону и упираемся в региональный уровень. И что видим, например, в Вятской губернии, которую как раз недавно посетил президент? А там у нас мало того что самый страшный оппозиционер всех времён и народов бывший лидер СПС Никита Белых провозглашён губернатором, так исполняющим обязанности вице-губернатора у него – 24-летняя девчонка – дочка главного либерала страны Гайдара. По каким объективным критериям это всё сверху спущено вятичам? Или ЕГЭ – «единая система», да ещё и «по объективным критериям» – это лишь для быдла, а для великих либералов и их наследников – у России особый путь?

Это ещё не ЕГЭ, а фон вокруг. Но почему, как говорилось в старом советском анекдоте, всё «с парикмахерской начинаем»?
Противники ЕГЭ поставили вопрос: можно ли ставить телегу впереди лошади? Если Конституция и закон требуют единых стандартов образования, но эти стандарты так и не утверждены, допустимо ли ещё до них вводить единую оценку знаний выпускников? Вопрос риторический, и как на него можно ответить утвердительно, знает лишь наш Минобрнауки. И ещё Верховный суд.

С другой стороны, что было бы, если суд согласился с истцами и отменил ЕГЭ – за две недели до начала экзаменов? Что тогда было бы делать выпускникам, если они хотя бы последние полгода всё-таки готовились к сдаче экзаменов именно в такой форме?

Таким образом, сейчас речь должна идти уже не о срочной корректировке правил, которые и без того совершенно возмутительно корректировались в течение всего последнего перед началом ЕГЭ полугодия. Речь о другом – о смягчении последствий для наших детей российского «головотяпства со взломом», развернувшегося применительно к ЕГЭ во всей красе.

Поясню: мы можем многое не знать, но способны что-то оценивать. Сейчас, перед самым ЕГЭ, выясняется, что бывшему руководителю Федерального центра тестирования предъявлены обвинения в растрате и присвоении 60 млн. рублей бюджетных средств. Но те, кто знаком с продукцией этого агентства и его подрядчиков, не сомневаются, что это лишь верхушечка айсберга. И кто-то верит, что при этом качество тестовых материалов не страдает?

Как это уже бывало в нашей истории неоднократно, в очередной раз преступно халатным и коррупционным исполнением дискредитируются здравые идеи. Так, оценка достижений выпускника независимо от воли учителя, безусловно, заслуживает поддержки. И идея написания у себя, в своём регионе конкурсных работ (пусть даже и тестовых) с последующим их направлением (или направлением их результатов) в лучшие вузы страны, хотя бы отчасти выравнивающая шансы иногородних на поступление в лучшие столичные вузы, – тоже идея замечательная. Но с учётом того, что именно вышеупомянутому агентству, коррупция и преступная халатность в котором для наблюдателей просто очевидны, доверено не только разрабатывать методические документы, но и осуществлять проверку работ, какие у нас основания доверять результатам будущего ЕГЭ, главный смысл которого якобы и заключался в пресечении коррупции?

Кстати, интересно, руководителей Минобрнауки (до возбуждения дела, видимо, не догадывавшихся о коррупции в своей вотчине) включат в комиссию «по модернизации» российской экономики?

Без них – абсурдно. Но ведь и с ними – абсурдно не менее.

 

ЛГ, 20.05.09