Журнал «Золотой Лев» № 235-236 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

В.М. Симчера

директор НИИ статистики,

доктор экономических наук, профессор

 

Так хозяйствовать нельзя

 

 

“Горе — думается мне — граду тому, в котором и улица, и кабаки без нужды скулят о том, что собственность священна! Наверное в граде сем имеет произойти неслыханнейшее воровство”. М. Е. Салтыков-Щедрин

 

Когда в русское сознание внедрялся тезис о благе рейдерского захвата «советской» собственности путем ее приватизации, мало кто задумался о том, что передел собственности даже в семье далеко не всегда кончается добром. Передел в более крупных масштабах чреват войной, скрытой или явной. Для России же, страны с глубокими общинными традициями, с неприятием богатства, неправедно нажитого, передел хуже, чем война. Только не все и не сразу это поняли. А почему?

Потому что поверили власти и околовластным зазывалам, убеждавшим, что как только заводы, газеты, пароходы перейдут в частную собственность, так вся наша жизнь преобразится к лучшему[1]. Участвовать в этом преображении, проявить себя на новой волне пожелал в начале девяностых каждый десятый из наших сограждан.

Людей, отметим, не с неба свалившихся, а выросших и воспитанных в стране, где среда не столько, как нас уверяют, сопротивлялась творчеству, сколько — и значительно сильнее, чем в “нормальных” странах, — стимулирует предприимчивость, находчивость, умение. Способность, что называется, блоху подковать. Что ценится во всем мире. Можно напомнить, что одних только рационализаторских предложений у нас в стране ежегодно вносилось три миллиона. А это, согласимся, немаловажная характеристика народа.

Но приватизация разом отменила, обесценила все эти характеристики, кроме одной: из всего делать “бабки”. И простейшим способом их делания стала не столько созидательная деятельность, сколько разрушительная, закрепившая свой господствующий статус административно и законодательно и требующая общественного признания и уважения.

А я не могу и не хочу ни признавать, ни уважать таких “хозяев”. Как, будучи ученым, не могу и не хочу и голосовать за присвоение ученой степени по математической статистике соискателю, не способному решить уравнение с двумя неизвестными. И тем более не способному понять, что таланту, призванию нельзя обучить. Их невозможно ни купить, ни подделать, ни приватизировать. Тысячу раз прав был мой старый товарищ, умница и скептик Побиск Кузнецов: “Если солдатам дать приватизировать ружья, снайперами они в результате не станут”.

Отстенавшийся в свое время над Россией, которую “мы потеряли” в семнадцатом, подсчитал ли известный киномэтр, какую Россию мы потеряли, вытолкав недавно у всех на глазах за границу не менее трехсот тысяч лучших умов страны. Они не пропали. Они нашли признание в фирмах всего мира, либо создали, подобно Сикорскому, свои весьма успешные фирмы[2].

Не знаю, к счастью или нет, но в России остался, согласно экспертным оценкам, еще примерно миллион таких людей. Одни из них, столкнувшись на Родине с категорическим “отвали” и получив приглашение работать на Западе, колеблются. Другим, как автору этих строк, менять жизнь поздно уже в силу возраста. Третьи где-то как-то пристроились, а в общем, словно компьютер, зависли остатки тех, кто уже не хочет блоху подковывать. В итоге мы не получим не то что трех миллионов рацпредложений, но и тридцати тысяч не дождемся, пока бал в стране правят те, кто выдает себя за эффективных собственников и “маnager”ов.

Можно напомнить, как “эффективный” Смоленский разорил Агропромбанк, спасать который от полного краха в итоге пришлось государству. Или как другой “эффективный”, Бендукидзе, разграбил “Уралмаш”, ныне — и опять с помощью государства — собираемый буквально по крохам. Или как еще один “эффективный”, Березовский, потрошил Аэрофлот[3].

Можно напомнить, что если до 1992-го Россия была мировым лидером по производству восемнадцати видов продукции промышленности и сельского хозяйства, то “эффективные собственники” сумели сохранить первенство лишь в одном — добыча природного газа.

Или возьмем такую “приму” русской экономики — “нефтянка”. К началу прошлого 2009 года в ней было занято более десяти тысяч организаций с 975 тысячами работающих и основными фондами стоимостью в 5,1 трлн рублей. За 2008-й, докризисный год добыча нефти, включая газовый конденсат, снизилась с 491 млн тонн до 488 млн тонн, а материальные затраты выросли на 9,7 процента, фондоемкость — на 18,7 процента и более чем в 4,1 раза выросли убытки.

При этом роста производительности, фондоотдачи нет. Новые геологические работы и инновационные решения — на нуле. Но зато в том году отраслью был поставлен рекорд выручки, превысивший 326 млрд долларов. Из этой суммы бюджету России досталось в виде налогов и сборов 45 млрд долларов. Это столько же, сколько в том же году собрано налогов с бедных и средних слоев населения. Эффективно, не правда ли?

А чтобы было еще эффективнее, значительную часть природной ренты, то есть дарового дохода от недр, направляемого в других странах в бюджет или в специальные фонды развития, наше государство[4] оставляет в карманах нефтяных магнатов.

Но вот грянул кризис. Треть предприятий в РФ становятся убыточными. Барыши же наших нефтяных баронов в минувшем и в начале наступившего года выросли. И не только благодаря сохранившейся высокой конъюнктуре мирового рынка, но и за счет льготных кредитов и их спекулятивных конвертаций.

Но и этого господам “эффективным собственникам” мало, и они облагают население страны штрафом в виде монопольно высоких цен на бензин. В РФ они выше, чем практически на тот же наш бензин за рубежом.

А возьмем инфляцию. Нам говорят, что она — неизбежная плата общества за гонку друг за другом цен и заработной платы. И что прекратить эту гонку без ущерба для свободы рынка никак нельзя. Цель этого мифа — сокрытие простого и непреложного факта, состоящего в том, что благодаря росту цен, опережающему запаздывающий рост уровня зарплаты, разница между ними (нажива, маржа) составляет смысл всего спекулятивного бизнеса. Чем меньше эта разница — инфляционный эффект, — тем ниже барыш наших “эффективных собственников”.

Инфляция — это, по сути, их кормушка, функция убыточной экономики. Функция же эффективной — дефляция, снижение цен, повышение курса национальной валюты, что доказано опытом ряда стран и нашей в лучшие годы ее развития.

Когда же нас уверяют, что инфляция в прошлом году снизилась с 12 до 8,8 процента, то надо понять, что за этим стоит. Ведь если год был убыточным, то откуда такой успех? А его и нет! Есть эффект несопоставимого счета, несложный статистический прием, суть которого в том, что не инфляция снижена, а под давлением кризиса произведена уценка устаревших неходовых товаров, составляющая в общем обороте 14 процентов и предопределившая снижение цен на 3,4 процента. Только и всего.

И еще особенность, характерная для нашего бизнес-сообщества. Если верить СМИ, в том числе некоторым статьям в уважаемом “РФ сегодня”, то чуть ли не самый замордованный слой нашего народонаселения составляет кто? Ну конечно же он, господин “эффективный собственник”. Ему что только и кто не мешает.

Коррупция! Будто коррупцию на всех уровнях вскормил и подпитывает кто-то другой, а не наш отечественный собственник.

Законы! Что это за законы! Как будто лоббировали те законы в течение ряда лет выходцы с Луны, а не наши российские собственники и “manager”ы.

Налоги! Но плоской шкалы налогов нет ни в одной развитой стране, на что прямо указал глава Правительства В. Путин. Практикуемые же у нас способы “минимизации” налогов — это вообще песня без слов.

Давно ли те же самые голоса покрикивали на государство, чтобы оно пошло куда подальше и не смело совать нос в их дела, а теперь просят власть о защите, а главное — о щедрых субсидиях. Помоги, неэффективный собственник, нашим эффективным!

Главный центр этих стенаний и просьб о новых и новых льготах для бизнеса — РСПП, в народе называемый профсоюзом олигархов.

Когда я слышу руководителей этого профсоюза господ Шохина и Юргенса, то мне трудно отделаться от вопроса к нашим промышленникам и предпринимателям, среди которых немало и впрямь эффективных: как вы относитесь к подобным лидерам? Если это сливки из вашей среды, то каким же должно быть молоко?..

Что делать? После этих слов пора ставить не знак вопроса, а двоеточие. Начинать надо с банковской системы. Она у нас самая жесткая в мире, но не самая эффективная. Аномально высокие банковские ставки в РФ — результат вовсе не свободной игры рынка, как нас уверяют, а давления на экономику административного ресурса. Стоит привести банковский процент к его цивилизованной норме — 2—3 процента годовых — и мы увидим, как экономика избавится от половины лежащего на ней коррупционного груза[5].

Наряду с банковским процентом надо выравнивать условия труда и производства. И тогда — на равных — можно начинать требовать равновеликой эффективности[6].

Столь же решительно следует избавить экономику от фирм-однодневок, пресловутого “нала-безнала”, безнаказанного отмыва капиталов, вывоза их и прочих продуктов деятельности паразитного бизнеса.

Вокруг малого бизнеса, этого питомника для естественного отбора собственников и впрямь эффективных, пора не словесные сливки взбивать, а раз и навсегда освободить его от кабальных ставок и условий.

Не персонажи журнала “Форбс” в состоянии модернизировать нашу страну, а специалисты, чьим главным критерием всегда были и остаются талант, дело, труд. Ставка на них — задача эффективного государственного управления.

 

Точка зрения:

Сергей ГУБАНОВ, заместитель главного редактора журнала “Экономист”, доктор экономических наук, профессор МГУ: “Скажу прямо, альтернативы национализации стратегических высот экономики России не существует. Альтернативы и раньше не было, в 1990-е годы, а теперь и подавно. Национализация земли, банков, добывающих секторов, инфраструктурных монополий”.

Булат НИГМАТУЛЛИН, первый заместитель генерального директора Института проблем естественных монополий, доктор технических наук, профессор: “Возьмем российские частные компании в области машиностроения. Собственник, как правило, ничего не понимает в сложном высокотехнологичном предприятии, которое свалилось на него с неба, не в силах наладить производство и тем более не видит перспектив его развития. Поэтому, чтобы получить много денег, и немедленно, такой собственник реализует простейшую идею: как можно быстрее продать компанию иностранному покупателю, мотивируя это тем, что западный партнер принесет с собой иностранный капитал и/или новые технологии.

Но, как показывает опыт, таким покупателем чаще всего оказывается наш конкурент на мировом рынке, который нисколько не заинтересован в развитии российского предприятия, а покупка используется либо для того, чтобы проникнуть на наш рынок, либо чтобы, закрыв предприятие, покончить с соперником раз и навсегда”.

Джеффри САКС, американский экономист, бывший советник Правительства Е. Гайдара: “Я консультировал российское Правительство два года, с декабря 1991-го по январь 1994-го, и был ужасно разочарован. Это не шоковая терапия. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей. То, что я вижу сегодня, это последствия отказа от серьезных реформ, триумф политики над экономикой. Мы положили больного на операционный стол, вскрыли ему грудную клетку, но у него оказалась другая анатомия...”

Дж. ГЭЛБРЭЙТ, американский ученый-экономист: “Те, кто говорит о возвращении к свободному рынку времен Смита, не правы настолько, что их точка зрения может быть сочтена психическим отклонением клинического характера. Это то явление, которого у нас на Западе нет, которое мы не стали бы терпеть и которое не смогло бы выжить”.

Григорий ЯВЛИНСКИЙ: “Приватизация середины 90-х годов привела к тому, что граждане не верят в собственность тех, кто получил ее на законных аукционах и другими способами. Более того, поскольку все приобретено по символическим, часто не достигающим одного процента ценам, сами собственники не очень верят в то, что им принадлежит. В их собственность не верит и государство, которое всю эту собственность раздало близким друзьям. В этом причина нескончаемого передела собственности”.

Юрий ВОРОНИН, доктор экономических наук, профессор: “Сторонники либеральной рыночной экономики уже вроде бы не так, как прежде, за невмешательство государства в экономику. Они за вмешательство государства. Но только как плательщика по долгам “эффективных собственников”, а не контролера за их бизнесом. Более того, рост роли государства в экономике в условиях кризиса относят к основным рискам в докладе, представленном Институтом современного развития”.

Дж. СТИГЛИЦ, лауреат Нобелевской премии: “В конечном итоге нам следует озаботиться не просто темпами экономического роста, но типом общества, которое сейчас создается в России. У так называемых российских “реформаторов” огромная концентрация собственности в России, которая возникла в 1990-х годах, не вызывала озабоченности, пока обеспечивался дальнейший прирост экономики.

Но имеется и другой взгляд  на рыночную экономику, базирующийся на большем равноправии, которое использует силу рынков для того, чтобы обеспечить процветание не немногим гражданам, но всему обществу. То, что Россия в переходный период не сумела этого достичь, не должно вызывать удивления. Эта цель реформаторами и не ставилась. Величайший парадокс в том, что их взгляды на экономику были настолько неестественными, настолько идеологически искаженными, что они не сумели решить даже более узкую задачу увеличения темпов экономического роста. Вместо этого они добились чистейшего экономического спада. Никакое переписывание истории этого не изменит”.

 

РФС, №3 февраль 2010