Журнал «Золотой Лев» № 109-110 - издание русской
консервативной мысли
А. Андреев
Ельцинизм сегодня и завтра[1]
Что такое ельцинизм? Задав такой
вопрос, я, пожалуй, здорово рискую в глазах политически подкованного читателя.
«Ничего себе, вспомнил! - скажет мой воображаемый собеседник и критик. - Сам
Ельцин-то давно на пенсии. А что такое ельцинизм, нам
объяснять не надо: у нас народ это нутром знает, на себе испытал. Что теперь об
этом толковать?».
Однако вряд ли с таким рассуждением можно согласиться. Одно
и то же политическое явление в разных условиях может проявляться в разных
обличьях. Так, современный неофашизм - не то же самое, что нацизм Гитлера или,
допустим, франкизм, а эти последние в свою очередь заметно отличаются от
первоначального фашизма Муссолини. И, тем не менее, проведя специальный анализ
политической риторики, действий и мотиваций, этих явлений мы обязательно
обнаружили бы связывающее их внутреннее родство.
Вот и возникает вопрос: ушел ли ельцинизм
из нашей жизни навсегда или он еще может вернуться? А может быть, он никуда и
не уходил? Может быть, он продолжает существовать в какой-то иной, неявной
форме? Ясно, что на такой вопрос не ответишь сходу, опираясь на разрозненные
впечатления. Надо четко выделить основные параметры данного явления, его
характерные признаки.
Не будем сейчас описывать их подробно. Ограничимся пока
самым важным. В первую очередь это, несомненно, курс на укоренение резкого
социального неравенства.
Установка на неравенство, как бы она ни формулировалась (например, как создание класса
«эффективных собственников»), с самого начала носила для ельцинизма
принципиальный характер. Разумеется, неравенство существовало и в советское
время, существует оно и сегодня – практически во всех, в том числе ведущих
странах мира. Но ельцинизм отличается в данном
отношении совершенно особым, воинствующим радикализмом. Буквально за несколько
лет кучка избранных была превращена в долларовых миллиардеров, а значительную
часть населения «опустили» до африканского уровня бедности. Так быстро и с таким
размахом процессы резкого социального расслоения не происходили ни в одной
стране мира, не исключая и посткоммунистические
страны Восточной Европы. Состояния американских миллиардеров создавались десятилетиями
напряженного труда, нередко – несколькими поколениями. Единственный на Западе,
кто еще как-то напоминает российские темпы обогащения – это знаменитый Билл
Гейтс, но он радикально усовершенствовал и на свой страх и риск стал
производить устройство, без которого уже невозможно представить современный
мир. А что нового и выдающегося изобрели господа абрамовичи,
дерипаски, гусинские, ходорковские, потанины, прохоровы, окуловы? А сколько
получают люди, чей нелегкий, порой опасный для жизни труд приносит этому
племени доходы, на которые они скупают английские замки и особняки Ниццы?
Например, горняки с шахты «Ульяновская», где в марте 2007 года в результате
катастрофы погибло более 100 человек?
Может быть, существование и благополучие так называемых «олигархов»
и различных приближенных к ним и обслуживающих их лиц объясняется исторической
инерцией? Ведь «разжаловали» же некоторых из них, в том числе кое-кого в
«простые заключенные» (правда, в отличие от всех остальных товарищей по
несчастью, у попавшего в переделку олигарха по-прежнему сохраняется на счете не
один миллион долларов, что гарантирует после окончания «разборок» с властью не
просто обеспеченную, но роскошную жизнь). Так, может быть, дело идет к тому,
что со временем все эти «перекосы» исправятся? Взглянем на проблему с
использованием данных социологических исследований и расчетов, проводившихся
ведущими научными центрами страны.
Согласно этим данным, в 2006 году за чертой бедности в
России либо очень близко к ней, то поднимаясь чуть выше, то опускаясь еще ниже,
жили примерно 40% граждан Российской Федерации, то есть около 60 миллионов
человек! А в некоторых регионах образовались феноменальные анклавы
бедности, - число лиц с доходом ниже предельно скупого «официального»
прожиточного минимума достигало там, по данным Росстата,
50% (Рязанская, Тверская области) и даже 70% (Ивановская область). Если
ограничиться только тремя самыми необходимыми базовыми потребностями человека –
пищей, одеждой и жильем, то 30% русских (более 40 миллионов человек) сегодня не
в состоянии удовлетворить какую-то одну из них, а 10-11% (около 15 миллионов
человек) и все три. Другими словами, сегодня, когда страна сказочно богатеет
на нефтедолларах, десятки миллионов ее граждан вынуждены выживать при таких
уровнях официального дохода, «который не предполагает выживания». Такова
наша «воля и доля»1 .
Как известно, существует стандартный показатель
равномерности распределения национального богатства – так называемый
коэффициент Джини, исчисляемый исходя из соотношения
доходов социальных групп, составляющих данное общество. При абсолютно равном
распределении коэффициент стремится к нулю, а при росте неравенства возрастает
(в пределе – до 1). Таким образом, чем ниже значение коэффициента Джини, тем меньше различия между богатыми и бедными
гражданами данной страны. Наиболее низким данный коэффициент является в
зажиточных скандинавских странах, в Германии, Венгрии, Словении (от 0,247 до
0,283). В том же ряду стоит и соседняя Белоруссия – 0,270 (не в этом ли секрет
настоящей ненависти к Белоруссии российских олигархов?). Для России значение
коэффициента Джини в 2004 году составляло 0,407.
Это очень высокий показатель - практически на уровне
Соединенных Штатов, неолиберальный экономический курс
которых был скопирован ельцинистами в начале 90-х
годов. Ни у одной европейской страны, включая республики СССР, таких
показателей неравенства нет. Ближе всех к нам в этом отношении, помимо США,
стоит Туркмения. Хорошее соседство, ничего не скажешь!
Как известно, в последнее время в нашей стране зафиксирован
довольно устойчивый экономический рост (о том, насколько он связан со
спекулятивными ценами на нефть, в данном случае неважно). Согласно
господствующим неолиберальным воззрениям,
экономический рост, в конечном счете, приносит выгоду всему населению, хотя,
быть может, и не в одинаковой степени. Однако, согласно данным социологов, 26% русских
считают, что их положение за последние 2-3 года, в условиях хорошего
экономического роста, не улучшилось, а ухудшилось. 26% - это очень много, более
четверти населения страны. Почему же экономический рост, питаемый потоком
нефтедолларов, не сказывается на их положении? С нашей точки зрения, это
классическое проявление ельцинизма: если в стране
появляется дополнительное богатство, его делят наверху, какие-то крохи с этого
стола подбирают немногочисленные средние слои, тем же, кто больше всех
нуждается, не достается ничего. Особо отметим: 47% опрашивавшихся в ходе
социологических опросов граждан считают, что с момента смены верховной власти в
2000 году ситуация с социальной справедливостью в России по сравнению с
периодом классического ельцинизма не улучшилась, а
ухудшилась.
Да и то сказать: разве кто-нибудь всерьез за эту
справедливость борется? Вот выдвинула бы правящая «Единая Россия» или та же
«Справедливая Россия», которая грызется с единороссами,
программное положение: добиться, чтобы поставленная президентом задача удвоения
ВВП была увязана со снижением коэффициента Джини хотя
бы на 50 пунктов…. Была бы конкретная задача, выполнение которой можно
проверить, А так… Пустые общие разговоры.
Или взять нашу свободную демократическую прессу.
Поразительно, но большинство СМИ, особенно телевидение, в упор «не видят»
тему нарастания социальных различий и связанной с этим несправедливости,
предпочитая посвящать свои «ток-шоу» благодушным разговорам о совсем иных
предметах. Впрочем, не так давно в одной из телепередач прозвучала
прелюбопытная формула – «культура бедности». Вы поняли, уважаемый читатель? Да,
да, речь идет именно о том, что с бедностью вовсе не надо бороться. Это как бы
естественное состояние «низших». Дескать, проблема не в бедности как таковой, а
в том, чтобы бедняки у нас были цивилизованные, чистенькие, с аккуратно
пришитыми заплатками. И если, в кои-то веки, перепадет кому-нибудь из них
кусочек от барских щедрот (говорят, погибших шахтеров с шахты «Ульяновская»
хоронили в очень дорогих гробах), то чтобы долго-долго смотрели в глаза и
истово благодарили…..
Сведение ценности человека к кошельку, сопровождаемое
глумлением над «неуспешными» согражданами (а как еще назвать теорию «культуры
бедности?), это и есть ельцинизм в его
нравственно-практическом выражении.
Мы, разумеется, не против искренней и честной
благотворительности, не имеющей ничего общего с пиаром.
Но если возвести идею благотворительности в систему, получится, что у труда нет
самостоятельных прав, и все, что он имеет, – производное от чьей-то милости.
Именно таким «милостивцем» народа (а точнее, разрозненного и не способного на
самостоятельную инициативу «населения») и стремился выступать Ельцин.
В этой ситуации чрезвычайно важно, что тенденция
нарастания социального неравенства увеличивает ощущение несправедливости
происходящего у самих граждан. Причем – что особенно интересно и важно для
прогнозирования того, как может вести себя общество, – это чувство коснулось и
вполне обеспеченных людей, которые в материальном смысле вроде бы ничего не
проигрывают. Так, среди категории с доходами свыше 10 тыс. руб. на члена семьи
в месяц около 70% согласились с тезисом, что разрыв доходов в современной
России неоправданно велик, и кроме того еще примерно 20% присоединились к этой
точке зрения в «мягкой» форме (скорее согласны, чем нет).
В последнее время заговор молчания вокруг такого
социального зла, как бедность, попыталась нарушить Церковь, остро поставившая
этот вопрос на очередном Всемирном Русском Народном Соборе. В ближайшие месяцы
(как-никак выборы близко) мы увидим, найдутся ли желающие поддержать в этом
Церковь. Ведь позиция по данному вопросу, стремление не «забалтывать» проблему,
а действовать – главное мерило отношения того или иного политика (и
политической партии) к собственному народу.
Итак, социологические данные беспристрастно
свидетельствуют: главная социальная тенденция, заложенная в 90-е годы
«реформаторами» ельцинского призыва, - тенденция закрепления в русском обществе
кричащего социального неравенства - не только не сходит на нет, но в каком-то
смысле даже усиливается. Само собой такое не происходит. В России
беспрепятственно действуют лица и группировки, обеспечивающие нарастание этой
пагубной тенденции. Поскольку большинство – против, возможности, которыми
обладают эти силы, могут быть основаны только на деньгах и доступе к власти.
Каждому, кто отвергает уродливые социальные диспропорции,
созданные ельцинизмом и существующие по сей день,
самое время задать себе вопрос: хочет ли он, чтобы эти силы и дальше вершили
дела в государстве? Ведь они попытаются использовать выборы 2007-го и 2008
годов для того, чтобы еще больше перетянуть канат на свою сторону. И другой
вопрос: сможет ли совокупная воля граждан переломить ситуацию и превратить эти
выборы в рубеж, за которым начнется социальное обновление России - возвращение
ее из нынешнего состояния варварства в группу тех стран, где уважают не банковские
счета, а человека?
1 Воля и доля. Мысли о социальном в России // Под общ. Ред. Г.С. Полтавченко. М., 2006, с. 79.
Фск 9.04.2007 г.