Журнал «Золотой Лев» № 163-164 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

А. Куртов

 

Ермаку было не легче[1]

Некоторые западные политики продолжают озвучивать планы расчленения России.

 

Любой школьник в России с детства знал, что он живет в самой большой по территории стране мира. Одна шестая часть суши – эти слова наполняли гордостью сердца русских людей. Но после событий 1991 года определенные силы в мире рассчитывали на процесс дробления территории великой страны. Более того, эти силы делали многое для того, чтобы поддерживать распад. В ход шли разные приемы: от финансирования агрессивного этнического сепаратизма до политики сознательного экономического обескровливания прежде единого хозяйственного механизма. И в том, и в другом случае расчет делался на искусственную коррозию исторически сложившихся связей между разными частями страны. Идеологи США даже не очень скрывали своих истинные цели. И Збигнев Бжезинский, и Маргарет Олбрайт весьма недвусмысленно призывали к территориальному разделу России.

Одной из таких вожделенных территорий, которые предстояло «откусить» от России в интересах «справедливости и ради всего человечества», Сибирь.

Если Бжезинский строил свои спекулятивные теории на тезисе о том, что Москва, де, в новых условиях просто не сможет удерживать более Сибирь, то Олбрайт пыталась найти некое моральное оправдание своим империалистическим аппетитам, апеллируя к необходимости более «справедливого дележа» природных ресурсов Сибири. Этим и им подобным персонам в 90-е годы прошлого века казалось, что их время уже пришло. Тяжелая болезнь действительно тогда поразила нашу страну сверху донизу.

Но печальная участь сия нас все-таки миновала. С большим трудом государственный организм встал на путь выздоровления. Тем не менее, наши недруги не успокоились. Они продолжают искать пути реализации своих экспансионистских замыслов. Сибирь (под этим термином мы здесь понимаем историческую область между Уральскими горами и Тихим океаном, ныне именуемую отечественными географами «Сибирью и Дальним Востоком») по-прежнему видится им лакомым куском, за обладание которым стоит побороться с Москвой. Оно и понятно: без Сибири Россия никогда уже не сможет претендовать на ведущие роли в мировых процессах. Знаменитая фраза Михаила Ломоносова о том, что богатства России будут прирастать Сибирью, и сегодня актуальна. Ведь ресурсный потенциал этого региона огромен. Только сибирские разведанные извлекаемые запасы нефти составляют порядка 77% от всех русских запасов, природного газа – еще больше – 85%, угля – 80, меди – 70, никеля – 68, свинца – 85, цинка – 77, молибдена – 82, золота – 41, металлов платиновой группы – 99%.

90 лет назад, в чем-то схожей ситуации, когда Россия была ослаблена гражданской войной, Соединенные Штаты, Англия и Япония уже делали попытку разделить между собой богатства сибирского региона.

Тогда эта попытка потерпела крах. Будем надеяться, что и на этот раз Всевышний будет на стороне России[2]. Ведь в том, что Сибирь досталась не кому-то еще, а именно России, есть историческая справедливость. Напомнить некоторые вехи освоения Сибири стоит хотя бы потому, чтобы все разговоры о расчленении России следует классифицировать не по учебникам политологии, а по учебникам судебной психиатрии.

Освоение русскими Сибири началось задолго и до возникновения Соединенных Штатов, и до участия англичан в Великих географических открытиях, и до выхода Японии из добровольной самоизоляции от внешнего мира. Уже в XIII веке ушкуйники из Новгорода проникали за Урал, в Югру (север современного Ханты-Мансийского автономного округа). Для этого ушкуйники поднимались по правому притоку Северной Двины – Вычегде, в верховья Печоры или Камы, и плыли по их восточным притокам к «Уральскому камню». Затем волоком тащили свои суда через перевалы к рекам бассейна Оби – Соби, Северной Сосьвы, Тавды, Туры.

Этот вариант пути был не единственным. Поморы пользовались морским маршрутом по Студеному (ныне – Баренцевому) морю через пролив Югорский шар. На полуострове Ямал они путешествовали по речкам и озерам, иногда волоком, добираясь до легендарной Мангазеи. Русские активно торговали с местными племенами ненцев, хантов и манси.

Ближняя к Уральским горам часть Западной Сибири – области нижнего течения Тобола, Иртыша и Оби, вошли в состав России еще за сотню лет до знаменитого похода Ермака.

В 80-х годах XV века для этого сложились подходящие условия. Россия приросла Великой Пермью, было покончено с самостоятельностью Великого Новгорода. Последний вошел в состав единого Московского государства вместе с Поморьем. Самым же знаковым было отступление Ахмед-хана, приведшее к концу ненавистного ордынского ига. Это дало возможность обратить русские взоры на восток. В 1483 году был совершен примечательный сибирский поход: русские полки во главе с князем Федором Курбским Черным и воеводой Иваном Салтык-Травиным прошествовали Тобол, Иртыш и Обь до места, где сегодня расположен поселок Березово. Через год из Сибири пришло большое посольство, подтвердившее подчиненность этого края государям Московским. После этого в официальном титуле Ивана III появилось: «великий князь Югорский, князь Кондинский и Обдорский» (Обдорск – основанный русскими город – нынешний Салехард, Конда – левый приток Иртыша).

Причем упорные соперники русских государей за обладание Сибирью – татары -уже тогда признали факт главенства России. Хан Едигер, сумевший взять власть над мелкими татарскими уделами южной части Западной Сибири, возникшими после распада Золотой Орды, платил ясак с возникшего Сибирского ханства – тысячу шкурок соболя в год. Само ханство подверглось натиску бухарцев, захвативших в нем главные роли. Его столицей стал город Искер, расположенный на месте нынешнего Тобольска. Ясак, то есть дань, платил и новый сибирский хан – Кучум. Но затем, воспользовавшись временным ослаблением России – неудачами в ходе Ливонской войны, Кучум перестал платить дань, сам стал нападать на русские земли, пытаясь отторгнуть регион Перми.

Обуздать Кучума пытался Ермак, сибирский поход которого 1580-1584 годов спонсировался солепромышленниками Строгановыми. Но окончательно воинство Кучума было разбито русскими полками в 1598 году. С этого периода освоение Сибири русскими шло по возрастающей. В 1604 году был основан Томск. Движение шло в нескольких направлениях. На север – по реке Турухан, в устье которой в 1607 году был основан город Новая Мангазея, переименованный впоследствии в Туруханск. Он стал базой для освоения Северного морского пути. Южный маршрут был более важным: посредством него был проторен путь в Восточную Сибирь. Первопроходцы следовали по Чулыму и Кети, затем волоком суда тащили в левый приток Енисея – Кемь. В устье этой реки в 1619 году был построен город Енисейск. В 1628 году заложен Красноярск, в 1630 году – Братск и Илимск, 1631 году – Усть-Кут, в 1632 году – Якутск. Последний несколько раз переносился с места на место в результате мощных весенних наводнений Лены, и только в 1643 году он «прописался» на нынешнем месте – в долине Туймаада.

Для наследников англо-саксонской цивилизационной традиции специально стоит отметить одно весьма примечательное обстоятельство: огромный регион Сибири был открыт русскими в существенно более короткие сроки, чем это сделали в свое время соотечественники Бжезинского и Олбрайт[3].

Прошло всего 53 года с момента основания первого русского сибирского города до того момента, как русские вышли к Тихому океану в 1639 году.

В 1647 году был основан Охотск, долгое время бывший главным оплотом России на Тихом океане, пока он не разделил эту славу с Петропавловском-Камчатским (заложен в 1740 году), с Николаевском–на–Амуре (1850 год) и с Владивостоком (1875 год). Англо-саксы же почти два века двигались с восточного побережья, где были расположены первые европейские колонии, на запад к Тихому океану.

Приход русских положил начало хозяйственному освоению Сибири. Известная до этого лишь «мягкой рухлядью» - пушным мехом, Сибирь быстро накачивала промышленные мускулы. Причем накачивала их вместе с остальной Россией. Еще в начале царствования Петра I Россия ежегодно вынуждена была ввозить только меди из Швеции ежегодно более 17 тысяч пудов. Чем оборачивается такая зависимость, показало уже первое поражение в Северной войне под Нарвой, после которого Петр Алексеевич был вынужден пойти на крайне непопулярные меры – принудительно заставлял лить пушки из церковных колоколов. Поэтому неслучайно именно в 1700 году начали строиться первые уральские и забайкальские металлургические заводы. Нерчинский завод вошел в строй уже в 1704 году. Только серебра нерчинские заводы выплавляли до 600 пудов в год, то есть порядка 10 тонн. Медь плавили на Колывано-Воскресенском заводе в Горном Алтае и на заводе в устье реки Барнаулки – притоке Оби, где позднее возник город Барнаул. Здесь правил Акинфий Демидов, конечно, хитривший с серебром. Но ведь благодаря его хитростям он 90% выплавляемой меди сдавал в казну по цене на 50 копеек дешевле ее себестоимости (за пуд). И эта медь открывала возможность для побед российского оружия в Европе.  

Богатства России действительно прирастали Сибирью.

В первой половине XIX века только один Алтай выплавлял серебра больше, чем Англия, Франция, Швеция, Пруссия и Бельгия вместе взятые.

Тогда же вся Сибирь давала до 40% общемировой добычи золота. А есть еще и уголь Кузбасса, и чугун Новокузнецка, и никель, кобальт, палладий и платина Норильска, и алмазы Якутии. Есть нефть Тюмени и природный газ Ямала. Есть хлеб Алтая, электроэнергия, производимая на десятках ГЭС, возведенных на реках Сибири.

Вместе с тем в демографическом плане освоение региона было куда менее заметно, по сравнению с европейской частью России. Конечно, с 20-х по 90-е годы прошлого века население Сибири выросло в 3 раза, до 32,3 миллионов человек к началу 1990-х годов. Но сегодня сибиряков - около 26 миллионов человек, а по прогнозам Росстата к 2025 году эта цифра может сократиться до 17,6 миллионов. То есть на 70% территории РФ будет проживать только каждый восьмой ее гражданин. В таких параметрах угроза «китаизации» Сибири не кажется таким уж фантастическим мифом.

Ответом на вызовы времени, на активизацию попыток извне «откусить» от России Сибирь должно быть не только создание здесь новых транспортных коммуникаций и укрепление военного щита, но и переход к инновационной модели развития. Даже в теоретическом плане перед этой задачей многие пасуют. Скептиков пока больше, чем оптимистов. Но разве тому же Ермаку, Хабарову или Демидову было легче? Но они справились. И нам Господь поможет[4].

 

Столетие, 25.08.2008