Журнал «Золотой Лев» № 81-82 - издание русской консервативной
мысли
Е.Ф. Морозов
Мы сейчас знаем о положении в нашей стране куда меньше, чем
20 и даже 200 лет назад. Поэтому совершенно не стоит удивляться сформированному
в сознании среднестатистического россиянина образу нашей южной соседки - Грузии
- как чего-то карикатурного, истерично вопящего по поводу и без повода и
занимающегося мелкими пакостями в отношении России на каждом шагу. В
мифологическом преображении в этом образе много верного, и можно было бы не
заниматься разбором этой мифологии, если бы не потребности жизни и политики.
Миф есть основа архетипа, и в этом отношении он жизненно важен для существования
человека или народа. Но по мифу об Атлантиде невозможно осуществлять навигацию
в Атлантике - неизбежно приходится формировать банк данных о навигационной
обстановке. По мифу о Грузии невозможно строить российскую политику в
Закавказье и, шире, на Ближнем Востоке. Создавать целостную фактографическую
картину придется в любом случае.
Прежде всего, ответим на вопрос: а зачем нам, собственно,
разбираться в том, что есть Грузия на самом деле? Существует где-то на
задворках русского общественного сознания, да и Бог с нею... Ан придется
разобраться - именно для того, чтобы общественное сознание могло перейти к
общественному действию. Иначе стагнация внешнеполитической роли России
необратима.
Исторически (а геополитика рассматривает свои объекты
исследования исключительно в историческом развитии) Закавказье представляет
собой буферную зону между империями Ближнего Востока и империями южнорусских
степей - начиная от Киммерии в ее противостоянии Ассирии и ее наследникам -
Мидии и Лидии - и заканчивая противостоянием Советского Союза и Турции с
Ираном. В этом прессующем давлении великих держав и формируются (или уродуются)
вот уже три тысячи лет закавказские этнополитические организмы. Прежде всего
обращают на себя внимание случайность и эфемерность их государственного и
социального строя, резко контрастирующая с устойчивостью этнокультурных основ -
но об этом ниже, в разделе, посвященном этнологии. Пока же отметим, что в
подобных условиях политика закавказских малых государств, естественно, не носит
на себе печати логичности и последовательности (мягко выражаясь). Это, как
правило, политика коротких дистанций, направленная даже не на выживание, а на
достижение каких-то кратковременных преимуществ.
Собственно говоря, вся геополитика Закавказья исчерпывающе
описана сто тридцать лет назад известным геополитиком и социальным публицистом
Ростиславом Фадеевым. Следовало бы даже написать <знаменитым Фадеевым>,
но кто у нас сейчас знает это имя? Ну так вот, по Фадееву, значение Закавказья
для России прежде всего в том, что российское владение этим регионом
перекрывает коридор для западного проникновения в бассейн Каспийского моря. А подобное
проникновение, как считал Фадеев, сделает уязвимой для западной и иной
экспансии всю южную русскую границу от Черного моря до Монголии. Поэтому
владение Закавказьем Фадеев считал непременным условием для национальной
безопасности России.
Как можно видеть, все давние прозрения великого мыслителя
сбылись. Внутренние процессы привели к ослаблению Советского Союза и
прекращению унаследованного им от Российской империи прямого контроля над
Закавказьем. В образовавшийся военно-политический вакуум сразу же ворвались
другие силы. Разумеется, современная Турция, равно как и Иран, ослабленный
внутренними процессами не менее СССР, не смогли заполнить этот вакуум, да и не
пытались этого делать, хотя, заметим, в Турции и Иране раздавалось немало
призывов к возобновлению прежней роли этих государств в Закавказье. Однако
современные Турция и Иран являются совершенно иными государствами по сравнению
с теми, которые когда-то, в XVI-XVIII веках, боролись за владение Грузией. Так
что не приходится удивляться, что Турция, вместо того чтобы самостоятельно
вступить в борьбу, стала проводником влияния третьей силы.
Активную роль Турции в этом регионе считал завершенной уже
Фадеев. Он полагал, что закавказский коридор, в противоположность интересам
России, будут формировать западноевропейские государства - Франция и Англия в
первую очередь. Но в XX веке Западная Европа, ослабленная междоусобными
войнами, уступила первенство в глобальной политике своей цивилизационной
колонии - Соединенным Штатам Америки. Сейчас Западная Европа восстанавливает
свои былые силы и влияние, но США пока первенствуют в глобальной экспансии. Их
влияние является главным противодействием российскому влиянию и в Закавказье.
Геополитическая модель мира, принятая политиками США,
исходит из знаменитой модели оксфордского профессора Хэлфорда Макиндера. Еще в
1903 году он опубликовал эту модель в докладе <Поворотная ось истории> и
впоследствии сорок лет работал над ее развитием и совершенствованием. По
Макиндеру, мир включает единственный материк, или <Мировой остров>, -
Евразию и окаймляющий ее <Глобальный (иначе - Внешний) полумесяц> -
архипелаг, включающий в себя обе Америки, юг Африки и Австралию. Структура
Евразии, по Макиндеру, является следующей: центральные районы, или
<Хартленд> (<Сердцевинная страна>), и <Внутренний полумесяц>,
образуемый западными и южными прибрежными районами Евразии. Содержание мировой
истории, по Макиндеру, представляет собой борьбу между Хартлендом и Внешним
полумесяцем за господство над Внутренним полумесяцем. Однако ход и сущность
мировой истории определяют процессы, происходящие в Хартленде. Отсюда вывод
великого британского геополитика: <Для того чтобы владеть миром, необходимо
овладеть Хартлендом>. Нетрудно видеть, что этот вывод сделан с точки зрения
Внешнего полумесяца. Он стал основным содержанием внешней политики
Великобритании, а после 1945 года - США.
Общеизвестно, мировоззренческая позиция и идеологическая
база политики Великобритании-США - воинствующий либерализм. Глубинное
переживание своей <богоизбранности>, идущее от религиозных сектантов
XVII-XVIII веков, ставших основателями Великобритании и США в их современном
виде, привело к присвоению ими <морального права> на любые действия в
отношении любых иных политических и культурных формаций. А противники США и
Великобритании определяются даже не национальными интересами последней, а
просто согласием или отказом на подчинение их требованиям. Например, президент
бывшей Союзной Республики Югославии Слободан Милошевич признается военным
преступником и состоит под <международным> (созданным США при поддержке
Великобритании и их клиентов) трибуналом за то, что отдавал приказы о борьбе с
косовскими албанскими повстанческими формированиями. В то же время
непосредственный организатор жуткой резни десятков тысяч детей, женщин и
стариков в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила (в предместьях Бейрута)
в 1982 году Ариэль Шарон - уважаемый государственный деятель, чуть ли не
<голубь мира> в человеческом облике... Ариэль Шарон - лидер
марионеточного Израиля и, следовательно, <имеет право> резать
мусульманские семьи в любом количестве. Это вполне <гуманитарное> и похвальное
действие. Милошевич - противник западной экспансии, следовательно, он резать мусульман
не имеет права, это преступление с его стороны.
Мы специально привели этот частный пример, чтобы оттенить воздействие
специфического англо-американского мировоззрения на действия правительств и
общественности этих стран. Таких примеров можно привести сотни. Ну, например,
на Нюрнбергском трибунале главкома ВМФ нацистской Германии Деница судили за
отданный им приказ уничтожать команды торпедированных судов западных союзников
на Атлантике и Средиземном море - расстреливать шлюпки со спасающимися, топить
плывущих и проч. Мерзость, не правда ли? Но от смертной казни Дениц отвертелся,
доказав, что ему такой приказ отдал Гитлер, и отделался десятью годами
заключения.
Полагаем, что в приведенных примерах, как океан в капле воды, в достаточной мере отразилась парадигма англо-американской цивилизационной модели и сущность современной модели глобализации - полное подчинение мира, не только политическое, но и идеологическое, культурное, экономическое и т.д. Именно модель глобализации и является долгосрочным планом геополитической экспансии Запада. Суть его проста: в мире не должно быть никакого другого закона, кроме выгод Запада.
Не так давно мы уже писали о старте Китая в качестве мировой силы (<Москва>. 2005. № 11), поэтому не будем останавливаться на данной теме. Для нас в настоящее время более актуальны мероприятия Запада по стабилизации будущего кризиса. Во-первых, Запад пытается внедрить в Китае все те же либеральные ценности и глобализационные методики. При этом главный расчет делается на то, что лавинообразный рост благосостояния народа приведет к требованиям политических свобод, соответствующих экономическому статусу населения.
Однако рост благосостояния в Китае неравномерен. Если через 15-20 лет его южные провинции Гуандун и Гуанси по своему богатству обгонят Калифорнию, то северные и западные районы страны заметно отстанут от них и, естественно, станут блокировать либеральные устремления юга. Поэтому, во-вторых, исподволь Запад надеется на раскол Китая, после чего стране станет не до внешней активности. Этот план, однако же, весьма гадателен, так что, в-третьих, основная ставка делается все-таки на испытанный метод военно-политического давления.
Но Китай слишком велик и силен для блокады. Блокадная линия на Тихом океане (Южная Корея - Япония - Тайвань - Филиппины - Сингапур) чрезвычайно слаба, Юго-Восточная Азия практически полностью вышла из-под контроля США, Россия осознает жизненный характер связей с Китаем и не желает и говорить об участии в его блокаде. Индия, вследствие своего стремления к статусу великой державы, сама автоматически оказывается в стане врагов Запада. Остается одна возможность - <приложить горчичник к затылку Китая> с территории Средней Азии.
<Восточная ось> в политике современного руководства США - приоритетный проект. Достаточно вспомнить основные мероприятия по строительству этой оси, маскируемые фальшивыми, как вся штатовская риторика, декларациями о <борьбе с мировым терроризмом>. Оккупация Ирака и Афганистана; военные соглашения с Грузией, Азербайджаном и всеми государствами Средней Азии (кроме Туркмении, но это ненадолго); режим <открытого неба> для американских военных авиаперевозок над Закавказьем, Средней Азией и Российской Федерацией; восстановление союзнических связей с Пакистаном, разорванных предыдущей демократической администрацией вследствие складывания ядерного статуса этой страны; наконец, создание военных баз в Узбекистане, Таджикистане и Киргизии. Последнее обнажает устремления американской военной политики с полной откровенностью. В США сейчас принята новая стратегия, согласно которой военные базы будут создаваться не как постоянные центры концентрации войсковых группировок, а как плацдармы для переброски войск из метрополии по мере необходимости. Именно такими являются базы в Средней Азии. Военная машина США вышла на западную границу Китая - наиболее уязвимую, поскольку именно в западных Синьцзян-Уйгурском и Тибетском автономных районах КНР существует реальное сепаратистское движение, в отличие от гадательного в Гуандуне, Гуанси и Фуцзяни.
База для этого продвижения - территория Балкан и Турции. Мы хорошо помним, как в 90-е годы Штаты <гуманитарными бомбардировками> очищали территорию Балкан от всех реальных и потенциальных противников американской экспансии. Турция и так верный вассал США, поэтому вторым этапом экспансии стали агрессии в Ираке и Афганистане.
Смыканию плацдармов мешает Иран. Как видно, пришла его очередь - отсюда и все вопли по поводу <иранского ядерного досье>, невзирая на заявления Ирана об энергетической направленности его ядерной промышленности. С точностью до запятой повторяется пропагандистская кампания о производстве оружия массового поражения в Ираке, и американских политиков и пропагандистов совершенно не смущает полный провал поисков следов этого производства после оккупации истерзанной страны. Для американской политологии вообще характерно повторное (и даже многократное) использование ранее применявшихся сценариев.
Но попросим прощения у читателя за такое пространное предисловие, призванное характеризовать ту региональную ситуацию, в которой живет и политиканствует руководство изучаемой нами страны, и перейдем непосредственно к последней. Итак, Грузия, страна (или территория) между Большим и Малым Кавказскими хребтами. В геополитическом плане последние пятьсот лет играла роль буфера между Турцией и Россией. В настоящее время по-прежнему является буфером между РФ и той силой, которая действует с территории Турции, то есть - США.
Буферили
плацдарм?
Антироссийские настроения грузинских правящих кругов (об их
генезисе ниже) привели к тому, что Грузия из буфера постепенно превращается в
плацдарм Штатов, такой же, каким последние полвека является Турция. Вследствие
этого особое значение для национальной безопасности приобретают российские
позиции в Закавказье.
С точки зрения формальной геостратегии рубеж Большого
Кавказа сам по себе представляет почти идеальную границу России на юге. Но
следует учитывать, что никакой рубеж сам по себе, без комплекса мероприятий по
его обороне, не способен обеспечить безопасность страны. В числе этих
мероприятий неизбежно должно иметь место создание предполья, то есть передовых
рубежей, способных прикрыть главный оборонительный рубеж до завершения
развертывания сил на нем. Насколько уязвим с этой точки зрения Главный
Кавказский хребет, можно видеть хотя бы из того, что по условиям Парижского
договора 1990 года и его многочисленных адаптаций и дополнений РФ имеет право
держать в Северо-Западном (бывшем Ленинградском) и Северокавказском военных
округах суммарно не более 1300 танков, 2140 боевых бронированных машин и 1680
артиллерийских систем всех видов. Это кажущееся изобилие вполне укладывается в
штатные расписания семи общевойсковых дивизий, в то время как одна Турция может
выставить 26 расчетных дивизий, 4200 танков, 5 тыс. артсистем - а ведь это
только авангард натовско-американских сил. Вдобавок Турция способна перебросить
свои силы к Большому Кавказскому хребту в несколько раз быстрее, нежели Россия,
вынужденная стягивать их с огромной территории (здесь мы не говорим о
современном состоянии российских военных сил, надеясь на изменение этого
положения в более или менее приемлемые сроки). Таким образом, предполье
жизненно необходимо, хотя бы для выигрыша времени.
Второй довод за существование предполья - возможное
использование его в качестве плацдарма для распространения военного влияния
России в Закавказье. Разумеется, военное влияние (<стратегическая тень>,
по С.Переслегину) работает только в комплексе со всеми другими видами влияния.
А вот с другими видами влияния на Грузию у нас туговато: о политическом влиянии
говорить не приходится, единственный вид доступного экономического влияния - корректировку
условий снабжения Грузии газом, электроэнергией и другими видами сырья - использовать
можем, но почему-то не хотим. Не то что-то мешает, не то кто-то запрещает...
показательный пример: после январского (2006 года) подрыва газопровода в Грузию
грузинский президент прямо обвиняет в этом Россию, а Россия покорно утирает
плевок и упирается изо всех сил, чтобы как можно быстрее восстановить подачу
газа в Тбилиси.
Поэтому военное присутствие РФ в Грузии, лишенное
политической и экономической поддержки, по-видимому, доживает последние годы
или даже месяцы. Но не следует забывать еще о двух аспектах российского
военного присутствия в Закавказье. Во-первых, речь идет о российско-армянских
союзных отношениях. Не то чтобы мы умилялись российско-армянскому братству,
напротив, мы считаем, что, будь у Армении какая-либо альтернативная опора, Армения
не замедлила бы переметнуться к ней. Но нет у Армении альтернативы, кроме
России. Отношения с Турцией у армян испорчены начисто, а Турция - главный
вассал США на Ближнем Востоке, и американцы не станут ссориться с турками ради
сомнительных преимуществ армянской стратегической позиции. Для России армянская
стратегическая позиция, напротив, играет весьма важную роль, как в виде
передовой линии обороны против возможной агрессии с территории Турции, так и в
качестве горчичника, приставленного к затылку Грузии. В 1921 году именно с
территории Армении наступали главные силы Красной армии на Тбилиси. Второй -
гуманитарный. Мы имеем в виду миротворческие российские войска в Абхазии и
Осетии. Не подлежит ни малейшему сомнению, что вывод или нейтрализация этих сил
ознаменуется самой чудовищной резней осетин и абхазов (о чем ниже).
В целом, говоря о геополитике данного региона, в том числе
и о Грузии, можно отметить, что он представляет собой жизненную важность для
национальной безопасности России. Развивающийся в нем процесс строительства
американского военно-политического коридора на восток входит в противоречие с
национальными интересами России, а потому сохранение и усиление российского
влияния и российских стратегических позиций в Закавказье является важной
задачей российской внешней политики. Другой вопрос, как эта задача решается в
настоящее время.
В сознании поколений, изучавших историю по советским
учебникам, при слове <Грузия> встает некий смутный образ неимоверно
высококультурной и миролюбивой страны, неоспоримо главенствующей в Закавказье,
но постоянно подвергающейся каким-то загадочным бедствиям. Из этого ясно, что
об истории Грузии и генезисе ее ныне существующего государства мы попросту
ничего не знаем, а поэтому нам придется начать если не от Адама, то от Ноя.
По народным преданиям, записанным при царе Вахтанге IV, имя
картвельских племен объясняется происхождением от мифического Картлоса, якобы
праправнука Ноя (от Иафета). Название <Грузия> и сейчас чуждо грузинскому
народу, именующему себя <картвели> или <картули>. Тем не менее
собственно грузины, хотя и добились распространения своего племенного имени на
прочие племена Западного Закавказья, именуемые сейчас картвельскими, до настоящего
времени являются только одним из этих племен. Их ареал обитания - собственно
Картвели, или Картли, - область с центром в Тбилиси, в очертании близкая к
окружности с радиусом примерно 40 км. На юге в эту окружность врезается
заселенная в средние века тюркскими переселенцами-мусульманами, и посейчас весьма
слабо картвелизированными, область Казах (<Казахети> по-грузински). Это и
есть территория грузин. Обычно к собственно Грузии относят также примыкающую с
запада область Кахети. Историческая наука считает, что картвелы проживают на
ныне занимаемой ими территории примерно с 3-го тысячелетия до н.э.
В расовом отношении картвелы - европеоиды, точнее,
представители индо-средиземноморской расы. Эта раса, одна из трех европеоидных
(белых) рас, в отличие от двух других, является смешанной, переходной между европеоидами
и негроидами. Факт смешанности многое объясняет.
Родственные племена населяют другие регионы современной
Грузии - Имеретию, Мингрелию и Гурию. Вся история Грузии укладывается в
непростые отношения этих племен и создававшихся ими этногосударственных
образований. Государственное единство Грузии до прихода русских войск в
Закавказье существовало только в один промежуток времени - уже упоминавшееся
нами 120-летнее правление Давида Восстановителя и его ближайших потомков.
Территория Грузии завоевывалась в древние времена
ассирийцами, урартами, персами. По преданиям, восстание в период борьбы
диадохов - наследников Александра Македонского - привело к образованию царской
власти. Первым царем традиция называет Фарнаоза (имя персидское), который если
и царствовал, то в пределах этнической Картли, или Иберии, как именовалась она
в то время в документах великих держав, прежде всего Рима (скорее всего,
Фарнаоз, если он существовал, был персидским наместником, принявшим всю полноту
власти после крушения империи Ахеменидов). Следующее тысячелетие заполнено
постоянными вторжениями персов в их многовековой борьбе с Римом и его
наследницей - Византией. Единственный проблеск в древней грузинской истории -
крещение страны в IV веке трудами святой Нины, знатной римлянки, взявшей на
себя труд просвещения Иберии. Окончательное торжество христианства в стране
произошло при царе Вахтанге Горгасале (<Гург-Аслан> - <Волк-Лев>
по-персидски; отсюда и предполагают и само имя грузин, из персидского языка
перешедшее в другие) из династии Сасанидов, на рубеже V и VI веков. Вскоре
после него на трон вступила династия Багратиони, или Багратидов, ведущая свое
происхождение от библейского царя Давида (в Азии это было модно - вплоть до
Индии местные владыки выводили свое происхождение от царя Давида или Соломона).
Эта династия правила в Грузии вплоть до присоединения к России.
В середине VII века Грузию завоевали арабы, и Тбилиси на
четыре века стал резиденцией независимых и полунезависимых эмиров. Арабское
владычество, однако, не мешало кровопролитным племенным и династическим
раздорам, дополнявшимся набегами соседей. В середине XI века Тбилиси и вся
Грузия неоднократно подвергались ужасам вторжений турок-сельджуков.
На какое-то время эту кровавую вакханалию остановил Давид II Восстановитель -
судя по всему, чистокровный абхаз, декларировавший свою принадлежность к
династии Багратидов (или породнившийся с ней). Успеху его деятельности по
сколачиванию региональной феодальной империи способствовало то, что в это время
все силы сельджукских племен были отвлечены на борьбу с крестоносцами и
Иерусалимским королевством. Примечательно, что основные силы Давида составляли
ополчения абхазов и осетин.
Государство Давида и его потомков было довольно типичной
для средневековья эфемерной региональной империей, не носящей никаких
национальных признаков и созданной типичным для средневековья
героем-авантюристом. Тем не менее 120-летний период ее существования
представлял собой такой контраст с обычной для Грузии резней и разрухой, что до
сих пор остался в памяти народа золотым веком <царицы Тамар> (правнучка
Давида). Собственно, уже во времена Тамар империя Давида начала разрушаться, а
во время правления ее сына и наследника Георгия IV в Грузии появились передовые
отряды монголов. Вскоре установилось монгольское владычество.
Монгольское иго было свергнуто в Грузии в середине XIV века
царем Георгием V. Но на рубеже XV века страна подверглась завоеванию и
ужасающему опустошению Тамерланом, а позднее оказалась между двух огней: Турцией
и Персией. Одновременно восстания и междоусобицы разделили страну на четыре
независимых государства - царства Имеретию, Кахетию, атабекство Самхетское и
собственно царство Картли. Рядом с ними существовали еще четыре княжества,
временами входившие в подчинение тому или иному царству, но чаще сохранявшие
независимость, - Сванетия, Абхазия, Мингрелия и Гурия. В такой политической
структуре Грузия существовала четыре века. Междоусобицы сменялись персидскими и
турецкими нашествиями, а те - новыми междоусобицами. В 1518 году Тбилиси
завоевывают персы, в 1578 году их изгоняют турки и т.д. Добавьте к этому
практически ежегодные набеги горцев и вы поймете, какой была жизнь в Грузии.
Все это сопровождалось полным моральным разложением
картвельской и собственно грузинской аристократии. Например, в 1605 году сын
кахетинского царя Давида, получив согласие персидского шаха на переворот,
заключает в тюрьму отца, царя Александра, и брата Георгия и венчается на
царство. Сразу после этого он умирает так скоропостижно, что применение яда тут
не вызывает сомнений. Тогда другой сын царя Александра, Константин, принимает
магометанство, вторгается в Кахетию с персидским войском и завладевает
царством, убив при этом отца и брата. Царица Кетеван, вдова Давида, убивает
Константина и начинает править именем своего сына Теймураза. Именно такими
<событиями> и наполнены четыре века грузинской истории.
Вырождение и мерзость аристократии, однако же, является
всего лишь одной стороной медали. Есть и другая сторона - народ. Картвелы в
этих испытаниях проявляют поразительную стойкость и живучесть. Само сохранение
этнической природы в таких условиях достойно удивления, но ведь картвелы еще и
сражаются, сражаются с иноземными вторжениями без какой-либо передышки. История
грузинского народа отмечена подвигами, которыми мог бы гордиться любой другой
народ. Например, у грузин есть аналог нашего Ивана Сусанина - священник Федор,
который в XVII веке был взят турками в проводники, чтобы захватить царя
Луарсаба, но преднамеренно завел врагов в непроходимые горные дебри и был ими
убит. И не случайно единственный политик Грузии, поднявшийся в эти времена над
унылой резней, ведущейся во имя призрачной и мелкотравчатой власти, - Георгий
Саакадзе - выходец из простонародья; точно так же не случайно и то, что борец
за единство и свободу Грузии был последовательно предан всеми грузинскими
правителями, до единого. Среди грузинских царей этой эпохи мусульман было
больше, чем христиан, персидский язык стал языком грузинской аристократии! В то
же время картвелы крепко держались за православие, и совершенно
провиденциальным является тот факт, что грузины - единственные
греко-православные христиане на Востоке, во всех деталях единоверные нам.
Правда, часть картвельских племен приняла ислам, что только подчеркивает отсутствие
единого грузинского этноса. Мусульманами стали картвелы юго-запада - впоследствии
они большей частью так и остались в составе Турции под именем лазов и только
частично вошли в состав русской Грузии под именами аджарцев и месхетинцев (1878
год). Но в целом вырождение элиты и сохранение здоровой народной основы - вот
итог грузинской истории.
Не приходится удивляться, что уже при Иване III Московском
кахетинский царь Александр II просился в подданство московское. Его просьбу
повторил столетием позже другой царь Кахети, Александр III, и Борис Годунов
послал войска на Кавказ, но они дважды не смогли соединиться с грузинами - по
вине последних. В 1724 году картлийский царь Вахтанг VI бежал от турок в
Петербург, а в 1761 году - картлийский царь Теймураз II. В 1769 году русские
войска впервые приходят в Грузию по просьбе имеретинского царя Соломона I. По
Кучук-Кайнарджийскому мирному договору 1774 года Кахетия и Картли (как и Крым)
по требованию России были признаны турками независимыми государствами.
Но лезгины и персы продолжали свой натиск, и в 1783 году
царь Картли и Кахети Ираклий II изъявил желание передать свои царства России.
Екатерина II на это дала согласие. Как считается, руководствовалась императрица
единственно лишь одним великодушным желанием спасти единоверный народ от
мусульманского насилия и внутренних смут, не ожидая никаких выгод. Кто его
знает - матушка-императрица отличалась величайшей хитростью, и вполне может
быть, что под маской великодушия осуществляла свой затаенный грандиозный план восстановления
Византийской империи.
Так или иначе, 24 июля 1783 года в Гори был подписан
прелиминарный акт о присоединении Грузии к России, а вслед за тем в Грузию
вступили русские войска. 24 января был обнародован торжественный акт вступления
Грузии под вечное покровительство России (Георгиевский договор). С началом
очередной русско-турецкой войны русские войска были отозваны из Грузии, чем и
воспользовался персидский шах Ага Мохаммед-хан. В 1795 году он взял Тбилиси и
разгромил его так, как это делал в свое время Тамерлан. Несчастный царь Ираклий
отрекся, и ему наследовал его сын Георгий XIII, который попросил императора
Павла I принять Грузию уже не под протекторат, но в вечное русское подданство
(и конечно, прислать войска). Войска пришли в 1799 году, и Грузия принесла
присягу Российской империи. В 1801 году умер царь Георгий, завещав свой престол
российскому императору. В немногие последующие годы к России присоединились и
остальные картвельские царства и княжества. Впервые с давних лет возникла
единая Грузия.
Собственно говоря, так политическое единство Грузии и
возникло впервые. Нельзя же всерьез говорить о преемственности грузинского
политического организма от случайной феодальной империи Давида Восстановителя,
в которую на равной основе входили и грузинские земли, и арабский Эрзерум, и
персидский Дербент, и греческий Трапезунд. Только в 1800-х годах усилиями
российской администрации сложилось впервые политическое единство картвельских
племен. Конечно, процесс шел непросто. Брат Георгия, Александр, бежал в Турцию
и в последующие двадцать лет был главной пружиной всех антирусских замыслов и
действий в Закавказье. В 1803 году вдовствующей царицей Марией в ее покоях был
предательски убит командующий русскими войсками генерал Лазарев. В 1810 году
дважды восставала Имеретия, в 1812 году восставала Кахетия, ее поддержали
тушины, пшавы и хевсуры. Но постепенно все наладилось, и жизнь в Грузии
стабилизировалась. На территории Грузии были образованы Тифлисская и Кутаисская
губернии, а в 1878 году, по Берлинскому мирному договору, вошел в состав
империи Батумский округ.
С той поры прошло два века. Иногда такого срока бывало
достаточно для формирования единого этноса из родственных племен. В Грузии
этого не произошло. До сих пор грузинский язык остается литературным языком, в
то время как в разных местностях племена Грузии говорят на разных диалектах.
Мало того, в ней продолжают существовать и вполне самостоятельные языки
картвельской группы, такие, как сванский и мегрело-чанский. Горный характер
страны предполагает разнообразие ее ландшафтов, а этнос формируется на более
или менее гомогенном ландшафте, предполагающем единый способ получения средств
к существованию этноса из этого ландшафта. Разумеется, целенаправленная
деятельность по формированию единого грузинского этноса велась.
Российская администрация создала грузинскую интеллигенцию.
Утверждение наше может показаться кощунственным для глашатаев неизмеримо
высокой грузинской культуры (общее место грузинской и прогрузинской
пропаганды), но факт остается фактом - к моменту присоединения Грузии к России
высшие классы перешли на персидский язык, школ в стране не было, кроме
монастырских, грузинский язык официально существовал только в церковном
обиходе. Российская империя исключала из своей официальной идеологии вопрос
национальности. Единоверный грузин был таким же подданным империи, как и любой
этнический русский. Проблема национальностей и их прав вообще родилась только в
первой четверти XIX века стараниями британских либералов, для которых она стала
своего рода отмычкой к единству Священного Союза, борьбу с которым
Великобритания начала с первого же года его существования.
В связи с этим чрезвычайно любопытна тема насилия России и
СССР над Грузией, которую вот уже второй век муссируют грузинские националисты.
Мы упоминали о трениях первых лет после присоединения Грузии к России, которые
вполне можно объяснить военной обстановкой того времени (присоединение Грузии
проходило в обстановке одновременных войн России с Турцией и Персией). Ни о
каких насилиях в последующий период мы не можем упомянуть. Напротив, широко
известен либерализм российской администрации в отношении к грузинам. Взять даже
такой чисто юридический вопрос, как доказательство княжеского достоинства многочисленных
грузинских князей: хотя российская администрация его неоднократно ставила, а
грузинские князья в подавляющем большинстве не могли представить такие
доказательства, все равно они признавались князьями и со своими сомнительными
титулами заносились в дворянские списки.
Может быть, имеются в виду насилия советского периода? Ну,
как нам представляется, это не Россия должна испытывать чувство вины перед
Грузией за Гегечкори, Орджоникидзе, Сталина-Джугашвили, Берию и Шеварднадзе, а
Грузия перед Россией. Но оставим этот разговор. Понятно, что грузинский
национализм, возникший в период зарождения и развития всех националистических
движений вообще (последняя треть XIX века), для своего генезиса и последующего
развития нуждался в образе врага. Других кандидатов, кроме России, на эту
<должность> у грузинских националистов не было, и они начали
культивировать русофобию со всем чисто восточным пылом.
Грузинская интеллигенция, сформированная культурной
политикой России, генетически была связана не с народными массами картвелов, но
с их выродившейся и морально разложенной аристократией - те самые бесчисленные
грузинские <князья>. В ее среде сложилось то самое грузинское единство,
которого картвелы не достигли до сих пор. Культурная верхушка Грузии, ставшая в
настоящее время ее политической верхушкой, оторванная от масс, приобрела космополитический
характер и, клянясь своим народом, фактически существовала и существует самостоятельно.
Этот социально-политический феномен в течение последних двух веков наблюдается
во всем мире, в том числе и у нас в России, но, пожалуй, нигде он не выражен
так резко и выпукло, как в Грузии, являясь следствием именно незавершенности
формирования грузинского этноса.
Именно в среде грузинской элиты (Чавчавадзе, Церетели,
Николадзе и им подобные) и родилась концепция <Великой Грузии>.
Подсознательное ощущение собственной неполноценности вылилось в яростную
агрессию вовне. Под мягкой, но тяжелой лапой российской администрации эта
агрессия сублимировалась до времени в чрезмерное прославление великой
грузинской культуры и насаждение презрения к <некультурным> русским.
Пришло, однако, время, когда русофобия была применена на практике.
В политическом плане грузинский национализм на рубеже
XIX-XX веков развивался по двум линиям - социалистической и
буржуазно-демократической, интернационализма и собственно национализма.
Национализм в форме интернационализма - это могло бы показаться парадоксом,
если бы не была известна масса таких же политических перевертышей этого времени
- от <Бунда> до сторонников Пилсудского. Суть этого любопытного
политического феномена именно в русофобии, а интернационализм в понимании его
инородческих последователей как раз и призван был уничтожить прежде всего
русскую политическую власть, русскую культуру и русскую социальную модель,
заменив их чем-то усредненно европейским, но, как правило, удивительно похожим
на этническую культуру носителей такого инородческого интернационализма. Наиболее
последовательно эта политика проводилась в 20-х годах, но не будем забегать
вперед.
С начала XX века и грузинский национализм, и грузинский
интернационализм проявились во всей красе. В 1902-1903 годах в Грузии проходили
крупнейшие забастовки, в 1905 году началось вооруженное восстание в Гурии,
затем оно охватило всю Грузию. Достаточно сказать, что Кутаисская губерния в
1905-1906 годах находилась под управлением вполне <социалистических по
форме>, но <национальных по содержанию> советов. Впрочем, имперская
администрация покончила с <советской Кахетией> без кровопролития - когда
дошли руки, в губернию ввели 39-ю пехотную дивизию, и на этом все закончилось.
Были, конечно, и террор, и экспроприации, но в масштабах, не отличавшихся от
общероссийских. Тем не менее после этого в российском социалистическом движении
отмечается рост численности и влияния грузинских кадров.
Сразу отметим, что буржуазно-демократический национализм
также развивался. В событиях 1905-1907 годов принимали активное участие его
представители - национал-демократы. А в годы первой мировой войны
национал-демократическая партия Грузии сформировала в Германии Грузинский
национальный комитет, развернувший антироссийскую агитацию на деньги германского
генштаба. Но главную роль в последующих событиях сыграли именно грузинские
социал-демократы. В 1917 году они весьма усердно приложили руку к процессу
разрушения российской государственности. Среди вождей грузинской
социал-демократии следует вспомнить Чхеидзе, Церетели, Гегечкори, Жорданию: все
они меньшевики, все являются организаторами и видными руководителями советского
движения в период существования Временного правительства, а с конца 1917 года
все оказываются в Грузии и организуют националистический режим в Тбилиси. А.И.
Деникин в <Очерках русской смуты> жестоко иронизировал над тем, как
быстро и легко грузинские интернационалисты-социалисты превратились в самых
махровых шовинистов, жестоко подавлявших все негрузинские национальные движения
и организации. Нам сейчас этот феномен более понятен. Но не откажем себе в
удовольствии привести отрывок из дневника В.Джугели, в 1918-1920 годах
занимавшего пост командующего Народной гвардией Грузии (военная организация,
созданная для борьбы с повстанческим движением): <Теперь ночь, но всюду
видны огни! Это горят дома повстанцев... Но я уже привык и смотрю на это почти
спокойно... Мы служим делу освобождения рабочего класса. И в интересах
борющегося рабочего класса, в интересах грядущего социализма мы будем жестоки!
Да, будем! Я уже скрепил сердце. Я со спокойной душой и с чистой совестью
смотрю на пепелище и клубы дыма>.
Вот такие <интернационалисты> и <борцы за
освобождение рабочего класса> 15 (28) ноября 1917 года организовали в
Тбилиси Закавказский комиссариат как высший орган власти в Закавказье, задавали
в нем тон и отказали в подчинении большевистскому Совнаркому. Большевистские
организации в Тбилиси были разогнаны силой оружия, а в январе 1918 года на
станции Шамхор (и одновременно в Хачмасе, близ Баку) произошло нападение верных
комиссариату войск на эшелоны эвакуирующихся с Кавказского фронта русских солдат.
До сих пор неизвестно число жертв Шамхорского побоища. В массовых расстрелах,
по различным данным, были уничтожены от двух до сорока тысяч русских солдат.
Цифры так плавают потому, что расследования этого военного преступления никогда
не проводилось. Никакой правовой или общественной оценки ему не было дано
тогда, не вспоминают о нем и сейчас, даже русские национальные организации.
В 1918 году грузинские социал-демократы объявили о выходе
Закавказской демократической федеративной республики из состава России и с
невинным видом доложили турецким представителям о том, что они с Россией не
имеют ничего общего, ответственности за войну русских с Турцией не несут и,
стало быть, никакого мирного договора с Турцией заключать им незачем, а для
урегулирования отношений надо бы заключить особый договор. Турки, жестоко
ухмыляясь, похвалили закавказских руководителей за подобное дерзновение,
признали снятие всех претензий к Закавказью по итогам войны, после чего
предъявили свои требования для заключения договора, регулирующего отношения
Турецкой империи и новоиспеченной федеративной республики. Эти условия были
гораздо тяжелее прежних: к закавказским новообразованиям турки считали себя
вправе отнестись в соответствии с их масштабом и возможным международным влиянием.
Требования турок были отвергнуты. Турецкая армия двинулась
на Тбилиси. Но здесь вмешалась Германия, намеревавшаяся получить доступ к
бакинской нефти, для чего, естественно, требовался коридор для ее вывоза -
Грузия. Германцы пообещали Грузии поддержку против турецких притязаний, и 13
мая 1918 года Грузия объявила о выходе из ЗДФР. Тогда же аналогичные решения
пришлось принять и Армении с Азербайджаном. Собственно говоря, Азербайджанская
республика тогда ограничивалась пределами Елизаветпольской губернии, в Бакинской
губернии правил совет (<Бакинская коммуна>). Парадоксально, но факт:
именно германцы несколько месяцев удерживали турок от захвата Баку, не желая
делиться с ними богатствами нефтяного бассейна. Поэтому турки заняли Баку
только в сентябре, а уже в ноябре уступили место англичанам.
Немцы ввели войска в Грузию, но в ноябре 1918 года их и
здесь сменили англичане. Страну постоянно лихорадили восстания крестьян и
представителей национальных групп. Бывали периоды, когда до половины территории
Грузии бывало охвачено восстаниями, а осенью 1919 года центральная власть
вообще контролировала только крупные города. Грузия воевала со всеми соседями -
с Арменией, Азербайджаном, Вооруженными силами Юга России (деникинский режим).
Писатель А.С. Серафимович в своем <Железном потоке> оставил нам сочное
(но тем не менее строго документальное) изложение эпизода столкновения
грузинских и большевистских войск в Туапсе летом 1918 года. Так что никто не
удивился, когда в феврале 1921 года Красная армия двинулась на Тбилиси.
Единственная задержка в наступлении немногочисленных
красных войск произошла на подступах к Тбилиси - на три дня. Этого оказалось
достаточно, чтобы в учебники истории вошла чувствительная новелла о том, как
героически сражались грузины, защищая Тбилиси (почему их героизма хватило
только на три дня, скромно умалчивается). На самом деле задержка была вызвана
подрывом моста через Сурамское ущелье. За три дня красные восстановили мост, и
Тбилиси пал, а грузинская армия, вкупе с Народной гвардией, развеялась в пространстве,
как клуб дыма. Отметим, что под красными знаменами шли армянские и
азербайджанские национальные части, осетинские и абхазские повстанческие
отряды, а турки отнеслись к наступлению РККА весьма сочувственно и без спора
уступили ей ранее занятый Батум.
О жизни Грузии в составе советской империи мы особо
говорить не будем, отметим только, что в Советском Союзе вообще вся
политическая ситуация 10-20-х годов XX века была законсервирована. Те
политические движения и концепции, которые возникли в бурную эпоху российских
революций, явились на свет Божий в конце 80-х годов в совершенно нетронутом
виде и начали действовать так, словно и не было этого семидесятилетнего периода
консервации. Так было и с пресловутым шовинизмом грузинской <элиты>.
Более того, за три поколения советского времени грузинские правящие круги
сделали все, чтобы заразить им народ, и во многом это у них получилось.
Во всяком случае, грузинское сепаратистское движение,
развернувшееся в конце 80-х годов, если и не было реально массовым, то имело
все признаки массовости. Правящим кругам Грузии удалось повести народ за собой
- во всяком случае, политическое объединение <Круглый стол - свободная
Грузия> организовало Центральный комитет Компартии Грузинской ССР, и Звиада
Гамсахурдию выдвинул в лидеры сепаратистского движения все тот же ЦК КПГ (при
полном согласии Политбюро ЦК КПСС). ЦК организовал выборы 26 мая 1991 года, на
которых Звиад Гамсахурдия был избран президентом Грузии, ЦК КПГ объявил о
независимости страны, и те же цекисты убрали Звиада, когда он стал не нужен,
посадив в кресло президента Эдуарда Шеварднадзе.
Грузинская партийная номенклатура, наследница былой
социал-демократии, исключительно умело использовала яркого представителя
национал-демократии Звиада Гамсахурдию как таран в достижении своих целей -
естества, независимости и величия (так, как они их могли понять, то есть весьма
искаженно). Да и не только грузинская - можно не сомневаться, что Горбачев
четко контролировал этот процесс и руководил им, преследуя собственные, до сих
пор никем не проанализированные цели. И можно не сомневаться, что его
официальный заместитель и ближайший помощник в деле разгрома советской империи
Эдуард Шеварднадзе лично курировал этот процесс.
На переворот, приведший к власти Шеварднадзе, национал-демократы
ответили яростным восстанием, которое имело и отчетливый этнический привкус -
оно происходило в Менгрелии, и повстанцы были представлены практически
исключительно местным племенным ополчением с небольшой примесью идейных
национал-демократов. И надо сказать, это восстание быстро смело бы еще не
устоявшийся режим <Белого лиса>, так же чуждого Грузии, как и России
(<Шеварднадзе> по-грузински - <сын сефарда>), если бы в его
подавлении не приняли участия войска РФ с баз в Грузии. Да, наши
<славные> военные руководители отметились не только при Белом доме и не
только в наступлении на Грозный под фальшивым флагом <оппозиции> в октябре-ноябре
1994 года. Участие русских войск в подавлении менгрельского восстания вполне
понятно психологически, с учетом сочувствия борьбе абхазов, но с тех пор для
национал-демократов русские базы в Грузии - средоточие всего самого
ненавистного, что только может быть. А вместе с ними и Россия.
Но вненациональные партократы, как известно, способны
только разрушать. Не стал исключением и Эдуард Амвросиевич, которого в конце
концов просто сбросили с трибуны. Отравление Звиада Гамсахурдии, вторжение в
Абхазию, расстрелы демонстраций, репрессии против членов оппозиции,
многократные инсценировки <покушений> - ничего не помогло. Искусство
политика не в интриганстве, а в умении жить интересами своего народа и
аккумулировать его силы на достижение этих интересов. <Белый лис>, как в
запале борьбы объявили оппозиционеры (позднее промолчали бы), к моменту сброса
с трибуны имел в заграничных банках порядка 700 млн долларов. Трудно сказать,
сколько он хапнул в бытность свою в Политбюро ЦК КПСС и сколько - находясь на
посту президента Грузии, но сущность его режима этой цифрой описывается вполне.
Пока правил в Москве Ельцин, Шеварднадзе всегда мог рассчитывать на поддержку.
С приходом Путина он этой поддержки лишился.
Подведем краткие итоги грузинской политики. Прежде всего,
представляет немалый интерес тот факт, что в постсоветской Грузии смена власти
ни разу не произошла легальными демократическими методами - обязательно путем
переворота. Это свидетельствует как о непримиримых разногласиях в грузинском
(точнее, тбилисском) обществе и накале страстей, так и о степени политической
культуры этого общества. А государственность без определенной степени социумной
политической культуры попросту невозможна. Поэтому, невзирая на все шаманские заклинания
о невообразимой древности и высочайшей развитости грузинской государственности,
вывод напрашивается один: современная Грузия, в том виде, в каком она
существует, представляет собой случайное образование, административный обломок
советской империи, существующий только в силу занятости России внутренними
проблемами и лишенный будущего.
Недостаток места препятствует нам разразиться потоком статистических
сведений об экономике Грузии, подтверждающих тезис об отсутствии процесса
развития страны и, напротив, подтверждающих ее необратимую стагнацию
(необратимую в том положении, в котором она находится). Достаточно отметить
снижение промышленного производства в 1992 году на 43%, в 1993 году - еще на
21%... к 1996 году объем промышленного производства снизился по сравнению с
1990 годом в 6,7 раза и т.д. Но нам думается, что статистику с лихвой перекроет
простое осознание того факта, что современная Грузия попросту повторяет путь
Грузинской республики 1918-1921 годов, с точностью до второго знака после
запятой. Для исторического процесса не суть важно, что та Грузия продержалась
всего три года, а эта влачит свой скорбный путь уже пятнадцать лет. Люди
среднего и старшего возраста помнят широко разрекламированный в свое время
фильм <Покаяние>. Пожалуй, в ужаснувшей русских зрителей центральной
сцене этого фильма, в которой сын выбрасывает из могилы труп отца, отражены
парадигма грузинской политики и суть <тбилисской> идеологии, не способной
творчески осваивать даже личный опыт идеологов. А на центральный вопрос этого
фильма: <Где дорога к храму?> - в дни грузино-абхазской войны
исчерпывающе ответила журналистка Анна Бройдо своей мрачной шуткой: <Дорога
к храму обстреливается ежедневно...>
В современной Грузии живут не только грузины (в широком
смысле этого термина). В тех границах, которые нарисованы на картах, живут
абхазы и осетины, мусульмане Казаха, лезгины Джаро-Белоканского округа, а в
северных районах (восточнее земель Южной Осетии) за последнее десятилетие
сформировалось чеченское население, вытеснившее оттуда грузин, и власть
тбилисской администрации на эти районы не распространяется. На этом основании
кое-кто именует Грузию мини-империей, но мы не думаем, что она заслуживает
такого названия. Империя (пусть даже и <мини>) становится империей
потому, что дает своему разноплеменному населению убедительную и устойчивую
идеологему, рядом с которой примитивный национализм (на грани житейской
ксенофобии) становится бледным, неубедительным и отодвигается в сторону, а
население сплачивается в имперскую нацию, признавая общеимперские интересы выше
узкоэтнических. Такой была Российская империя, в которой господствовала
идеология православия (не узкохристианского, а интегрального православия, в
рамки которого вписывались и мусульмане, и ламаисты Калмыкии и Бурятии, и даже
шаманисты Сибири). Такой является американская империя, выдвинувшая идеал
дележа награбленного во всем мире среди граждан метрополии. Такой никогда не
будет огромный Китай, остающийся националистическим государством и вынужденный
удерживать иные народы под своей властью политическим и вооруженным насилием.
Грузия никогда не могла выдвинуть имперскую идеологему.
Этому препятствовала сама ярко шовинистическая направленность идеологии и
политики ее надплеменной <тбилисской> культурной и социальной элиты.
<Негрузина превратить в грузина; если он не соглашается - убить> - вот и
вся чересчур простая формула грузинской национальной политики. Не надо обвинять
нас в гротесковом преувеличении - формула эта уже доказана грузинской
политической практикой. Раз уж Тбилиси не в состоянии создать формулу
национального единства даже для картвельских племен, то что же говорить об
отношении к другим национальностям!
Абхазский и осетинский вопросы, конечно же, в грузинской
национальной политике на первом месте. Абхазия имеет традиции развитой
государственности, более древней, нежели Грузия, - Понтийское царство известно
с середины 1-го тысячелетия до н.э., а миф об аргонавтах <удревняет> его
еще на тысячу лет. Абхазы не входят в состав картвельских племен, но точно так
же, как и картвелы, не образуют единого этноса (чему немало способствует
многоверие - с XV века в христианской Абхазии развивался ислам). Однако, в
отличие от картвелов, абхазы сумели создать надплеменное, политическое
единство, которое с успехом демонстрируют последние две тысячи лет (и в наши
дни тоже). Были в прошлом Абхазии и моменты создания эфемерных феодальных
империй (как минимум дважды), и моменты слабости и распада, и периоды вассалитета
по отношению к грузинским владениям. В 1810 году Абхазия вошла в состав России
на правах личной унии, а в 1864 году правление князей из рода Шервашидзе было
законодательно прекращено и в Абхазии сначала ввели военное управление, а
впоследствии включили ее в состав Кутаисской губернии.
Российская империя оказала Абхазии медвежью услугу,
поскольку туда хлынул поток грузинских переселенцев. В 1918 году Грузия
объявила в своем составе всю Кутаисскую губернию, в том числе и территорию
Абхазии, - но последняя тут же восстала против грузинского управления.
Впоследствии периодические бои в Абхазии стали существенным элементом политической
жизни первой Грузинской республики. В 1921 году абхазский ревком провозгласил
независимость страны, и она вошла в состав Закавказской советской федеративной
социалистической республики. В 1931 году Абхазскую ССР все-таки ввели в состав
Грузинской ССР в качестве автономной республики.
Южная Осетия, по данным археологии, начала заселяться
осетинами с III века. Именно с этого времени ирано-арийские сарматские племена,
с III века до н. э. вытеснившие скифов из северокавказских и южнорусских
степей, создали в бассейне Дона могучее Аланское царство и начали расселяться в
предгорьях Кавказа. В отличие от официальной точки зрения, насаждавшейся
советской исторической наукой (осетин пригласил на грузинские земли некий
грузинский царь), Осетия сформировалась сразу в том самом виде, в котором она
существует сегодня, - по обе стороны Главного Кавказского хребта. И кстати
сказать, картвелов в то время в южных предгорьях Кавказа, судя по всему, не
было.
Аланское царство долго сражалось со всеми претендентами на
власть на Северном Кавказе - гуннами, тюрками, болгарами, хазарами, мадьярами,
- слабело и рушилось. Аланы до X века переселялись на юг, сосредоточиваясь в
Осетии, но большая часть аланов уходила на запад, в Приднепровье, где сплав
славян и аланов создал русский народ. Да, русские и осетины - ближайшие
родственники.
Постепенно Осетию охватила феодальная анархия, в ходе
которой часть южных владений время от времени оказывалась вассалами грузинских
владетелей из родов Мачабели и Эристави. Грузинские владетели пытались
совершенно блокировать осетинские территории. Осетин, пытавшийся проехать на
ярмарку, попадал в страшные подземелья грузинских замков, и русские
путешественники начала XIX века с содроганием описывают эти темницы, забитые
скелетами. Осетины отвечали разрушительными набегами. Русская власть раз
прекратила эту междоусобицу, и Южная Осетия административно вошла в подчинение
тифлисской администрации. Кстати, князья Мачабеловы и Эристовы, опираясь на
старинные вассальные договоры, первым делом начали явочным порядком закрепощать
южных осетин. Пришлось вмешиваться самому императору Николаю I, который
специальным указом объявил южных осетин государственными крестьянами.
В 1918-1921 годах южная Осетия восставала ежегодно. В эти
годы сорок тысяч южных осетин бежали на север. Обстановка гражданской войны в
России устраивала их больше, чем жизнь в <социалистической и
демократической> Грузии, и недаром, стоит вспомнить и перечитать
проникновенные строки из дневника Валико Джугели, приведенные выше. Они были
написаны именно в Южной Осетии. В 1921 году, несмотря на все просьбы Осетии,
южные районы опять были подчинены грузинской администрации в качестве
автономной области.
Аджария вошла в состав Российской империи в 1878 году, по
итогам русско-турецкой войны. До самой революции она административно составляла
особое Батумское генерал-губернаторство, не относившееся ни к Кутаисской, ни
тем более к Тифлисской губернии. Мусульманское население Аджарии никто не
относил к грузинам, хотя его картвельское происхождение несомненно. В апреле
1918 года Аджария была оккупирована Турцией и присоединена к Турецкой империи.
В ноябре 1918 года Аджарию заняли. В конце 1919 года англичане ушли и передали
управление Батумом Грузии. В 1921 году за Батум спорили Красная армия и турки,
но дипломатия Сталина разрешила кризис, и Аджария вошла в состав Грузии в качестве
автономной республики.
Дальнейшее вытекает из сути грузинской политики и
грузинских политиков - введение грузинского языка как официального, перевод на
него делопроизводства, усиленное переселение картвелов - так, в Абхазии в 1959
году на 60 тыс. абхазов проживало уже 180 тыс. грузин. Словом, колонизация и
принудительная картвелизация местного населения, слегка придерживаемая
центральными органами власти СССР. В годы перестройки грузинское руководство
(ЦК Компартии Грузии) резко ужесточило свою политику в отношении автономных
территорий. В ответ на это автономные территории потребовали гарантий своего
статуса. Осенью 1989 года начались <мирные походы> многотысячных толп
грузинских активистов на Сухум, Цхинвал, Батум. Поскольку в голове колонн шли,
как правило, по нескольку сотен вооруженных боевиков, то их в эти города не
пускали. Начинались массовые побоища и блокирование городов - первые трупы,
сотни раненых и изувеченных, тысячи беженцев...
Весной 1990 года грузинское руководство объявило
недействительными все договоренности, заключенные после советизации Грузии.
Поскольку тем самым ликвидировалось и все законодательство об автономиях,
последние объявили о выходе из состава Грузии и обратились к Верховному Совету
СССР с просьбами о вхождении в Союз напрямую. Но мы помним, что из себя
представляли ВС СССР и руководство Союза в тот период. Просьбы просто
проигнорировали, а грузинскому руководству негласно был дан карт-бланш в
отношении автономий.
Осенью 1990 года председателем Верховного совета Грузии был
избран Звиад Гамсахурдия. Первую войну он начал сразу же после своего избрания
- против Южной Осетии. В январе 1991 года в Цхинвал вышли полиция и
национальная гвардия Грузии, начались обыски, аресты, разнузданный грабеж и
насилия. Осетины быстро организовали отряды самообороны и вытеснили грузин из
города. Начались новая блокада Цхинвала и карательные акции в сельских районах,
жестокости которых мог бы позавидовать не только <герой> усмирений
1918-1920 годов Валико Джугелия, но и Оскар Дирлевангер, руководитель действий
по уничтожению населения Белоруссии в 1942-1943 годах.
С февраля 1992 года блокада Цхинвала переросла в осаду.
Грузинские артиллерия и танки были стянуты к городу, и начался его
непрекращающийся обстрел. Боевые действия закончились только в июле, после
того, как Верховный Совет Южной Осетии принял акт о государственной
независимости и 24 июня в Сочи было подписано четырехстороннее (Россия, Грузия,
Северная и Южная Осетия) соглашение о принципах урегулирования
грузино-осетинского конфликта. Всего с ноября 1989 по июль 1992 года в Южной
Осетии погибли свыше 3 тыс. осетин, около 300 человек пропали без вести, свыше
100 осетинских сел было сожжено, более 40 тыс. человек были вынуждены
переселиться в Россию. 14 июля в Осетии разместились смешанные
российско-грузинско-осетинские миротворческие силы, а в ноябре был проведен
юго-осетинский всенародный референдум, подавляющим большинством голосов
высказавшийся за присоединение к России.
К этому времени Шеварднадзе уже решил начать свою
собственную войну, потому так прохладно и отнесся к конфликту с Осетией. 14
августа 1992 года, сразу после подавления восстания звиадистов в Менгрелии,
войска грузинского Госсовета вторглись в Абхазию <для борьбы с террористами
- сторонниками свергнутого Звиада Гамсахурдии>. Как видим, <война с
терроризмом> как предлог для достижения собственных военно-политических
целей вовсе не является изобретением американского госдепартамента. Война в
Абхазии была гораздо более динамичной и кровавой, нежели в Осетии. Основной
военной силой, ведущей эту войну, стали грузинские поселенцы в Абхазии - только
поэтому захваченный врасплох Сухум удерживался ими и несколько кровопролитных
штурмов города закончились неудачей. Абхазия обратилась к России с просьбой о
приеме ее обратно в состав РФ, и Совет национальностей РФ вынес положительное
решение. Но в 1993 году шла война президента Ельцина с Верховным Советом - то
холодная, то горячая, - и никаких последствий это решение не имело. Тем не
менее решение абхазского руководства, подкрепленное всенародным референдумом,
остается в силе. В сентябре, после многодневных уличных боев, абхазские войска
выбили грузин из Сухуми и через два дня вышли на границу по реке Ингури. Мирные
переговоры при посредничестве России и ООН закончились вводом российских
миротворческих войск.
В Аджарии войны не было - надо полагать, только потому, что
в руках аджарского руководства находился нефтепорт Батум, уничтожение которого
имело бы огромный международный резонанс. Но он же и погубил аджарскую
автономию, этот драгоценный Батум. Нефтепровод Баку-Супса, построенный в 90-е
годы для вывоза азербайджанской нефти в бассейн Средиземного моря, слишком
дорог и в денежном, и в геополитическом выражении - что по сравнению с ним
судьба маленького народа? На руководство России был оказан энергичный нажим
всей мировой закулисы, и: аджарский президент бежал в Москву, распустив
вооруженные силы республики. Аджарию грузины заняли практически без
сопротивления.
Но это еще не все национальные вопросы Грузии. Мы упоминали
казахов, лезгин, чеченцев, а ведь есть еще и армяне южных районов Грузии - те
тоже, по слухам, начали активно скупать оружие после того, как была
расформирована российская военная база в Ахалкалаки. Все отлично знают, чего им
ждать от грузин. <Грузинское бешенство> - такое название получила в среде
политологов и публицистов грузинская <национальная политика>.
Поскольку мы договорились о том, что будем заниматься
<прагматическим грузиеведением>, то основной вопрос для нас: что же нам,
России, делать с Грузией? Это, конечно, зависит от развития событий в
республике. Поведение грузинских политиков хоть и мелкопакостное, но достаточно
вызывающее. Нынешний <президент-узурпатор> уже обещал и бомбить русские
города, и обвинял Россию в энергетической блокаде... да мало ли! Мера его
национализма, поначалу не вполне ясная, достаточно прояснена тем, как бешено
рвется он в НАТО. Национализм вообще бывает реальный и <долларовый>.
Пример реального национализма - Иран, а примеров национализма
<долларового> не счесть. Суть этого политического феномена в подрывной
работе глобалистских сил (так теперь принято именовать империалистов),
создающих под маской националистов свои организованные отряды для захвата
власти и изменения не устраивающей их политики того или иного государства.
Сразу несколько примеров такого <долларового> национализма дает нам,
например, изучение внутренней политики Украины.
Михаил Саакашвили, как представляется, видит себя в роли
некоего паладина НАТО на южных границах России. Но прежде чем воевать с Россией
(а casus belli он создает вполне целенаправленно и настойчиво), ему необходимо
ликвидировать непризнанные республики в предгорьях Кавказа - Абхазию и Осетию.
Для того чтобы их ликвидировать, ему необходимо выдавить оттуда политическим
путем российских миротворцев. Одновременно ему надо также политическим путем
ликвидировать российские военные базы на территории Грузии. Таким образом, круг
замыкается. Надо сказать, что Саакашвили весьма деятельно работает по решению
этих задач.
Грузия готовится к войне. Военный бюджет республики уже в
2005 году был равен сумме всех военных бюджетов за период правления
Шеварднадзе, а в 2006 году на военные нужды выделено 392,5 млн лари, или более
218 млн долларов США (на 13 млн долларов больше, чем в 2006 году). Военный бюджет
2006 года составляет 21,4% всех расходов государства. Учитывая степень
экономической разрухи в стране, трудно понять, за счет чего Саакашвили намерен
погасить такие огромные изъятия финансов из экономики и социальной сферы.
Напрашивается одно объяснение: он рассчитывает на финансовую помощь Запада. Но
обещана ли ему эта помощь - неизвестно. Да если бы и была обещана - что толку?
Вон Узбекистану американцы обещали 200 млрд долларов, но не дали и сотни
миллионов - а вы думали, отчего Каримов попросил американцев убрать свою базу с
его территории? Обиделся. Но Саакашвили, как видно, не сомневается, а из этого
можно сделать вывод, что он поставил на карту <маленькой победоносной
войны> и свою судьбу, и судьбу национал-демократического режима.
Грузия национал-демократов стремительно милитаризируется.
Закупки техники и вооружений идут невиданными темпами - в Болгарии, Венгрии,
Греции, Египте, Литве, Македонии, Румынии, Штатах, Узбекистане, Украине, Чехии.
Все взрослые мужчины страны объявлены военнообязанными - примерно 1,8 млн
человек, или 40% 4,5-миллионного населения Грузии.
Реально у них имеется 23 тыс. человек в вооруженных силах и
13,7 тыс. в вооруженных формированиях МВД. На воинском учете (до 60 лет)
состоят 990 тыс. человек (из них 112 тыс. офицеров). Реально грузины могли бы
призвать под знамена 237 тыс. человек (в том числе 31 тыс. офицеров), то есть
увеличить вооруженные силы до 260 тыс. При этом, правда, придется забыть о
необходимости поддержания хотя бы минимального уровня экономики. Что ж, и это
возможно - в случае скоротечной войны. И действительно, судя по всему,
грузинское руководство готовится к блицкригу.
Но скажем прямо, для блицкрига у Грузии пока еще плохо с
вооружениями. Она имеет 80-120 танков, 135 артиллерийских систем, 80 БМП, 4
боевых и 14 транспортно-боевых вертолетов, всего лишь 7 зенитных ракетных
комплексов ближнего действия С-125, 7 боевых самолетов-штурмовиков Су-25 и 10
учебных L-39, на которые также можно подвесить вооружение.
Абхазия и Южная Осетия (мы рассматриваем их вместе,
поскольку между республиками действует договор о взаимопомощи) имеют под ружьем
от 7,5 до 13 тыс. человек, а их призывные контингенты составляют примерно 43
тыс., то есть всего они смогут выставить 50-55 тыс. человек. Но вооружения
непризнанных республик весьма внушительны - 180-190 танков, 380 артсистем,
около 200 БМП, 4 транспортно-боевых вертолета, 3 истребителя (2 Су-27 и МиГ-23
- все абхазские), 2 штурмовика Су-25 и 2 L-39. ЗРК у Абхазии и Осетии вроде бы
нет. В целом мы видим, что непризнанные республики резко уступают Грузии по
личному составу, превосходят в наземном вооружении и слегка уступают по ВВС и
ПВО.
А вот по флоту у них явная диспропорция: двум десяткам
абхазских погранично-таможенных катеров Грузия противопоставляет ракетный
крейсер (купили в Греции), 2 фрегата, 11 боевых и 8 десантных катеров. Впрочем,
флот штука такая деликатная, что ввести его в действие без обученных
специалистов и весьма специфических ремонтных мощностей невозможно. Поэтому
можно считать, что в общем и целом между Грузией и непризнанными республиками
существует военное равновесие, и тот, кто развяжет агрессию, проиграет ее.
Но вероятно, сказываются особенности грузинского
менталитета. Подготовка блицкрига продолжается. Глава комитета по обороне и
безопасности грузинского парламента Гиви Таргамадзе, да и ряд других политиков
уже не раз заявляли, что вооруженные силы Грузии должны быть готовы
противостоять ВС России. По-видимому, не отвергается вариант развязывания
агрессии в условиях присутствия в районах ведения военных действий российских
миротворцев и российских военных баз - возможно, под видом гуманитарной
операции с блокированием российских войск. Поэтому будущее российско-грузинских
отношений с большой долей вероятности можно охарактеризовать одним словом -
война.
Разумеется, мировая закулиса сделает все возможное для
того, чтобы ее пламенный грузинский вассал мог без каких-либо помех резать
абхазов и осетин. И на российское руководство будет оказано соответствующее
давление, для того чтобы оно не комплексовало по поводу потоков крови, которые
опять прольют грузины. Но здесь вступает в дело очень мощный внутриполитический
фактор - сочувствие народов России абхазам и осетинам и отвращение к вызывающей
русофобии грузинской политической элиты. Во время абхазской и осетинской войн
на помощь народам непризнанных республик пришли организованные отряды
Конфедерации народов Кавказа, казачьих войск, а также немалое число
неорганизованных добровольцев (и кстати, не только из России). Беженцы из этих
республик нашли в России сочувствие и помощь - как материальную, так и
политическую. Сейчас, когда большинство их населения имеют гражданство РФ, это
движение будет еще более мощным и организованным, влияющим не только на
ситуацию в зоне военных действий, но и на внутриполитическое положение в
России. Поэтому российское руководство не сможет делать вид, что ничего
особенного не происходит, когда на Кавказе вспыхнет война и российские войска
подвергнутся нападению.
Разумеется, России война сейчас ни к чему, тем более война,
в ходе которой Россия не преследует никаких национальных интересов, а, как
Екатерина II, будет иметь только гуманитарные цели. Но избежать войны можно
только одним способом - приведя к власти в Грузии политические силы, реально
оценивающие обстановку и роль Грузии в процессах, происходящих в Закавказье, а
также роль добрососедских отношений Грузии с Россией для самого ее (Грузии)
существования. Но никаких признаков деятельности российских правящих кругов в
этом направлении мы не видим, поэтому главным из наших предварительных выводов
должен стать тот, что вооруженный конфликт в южных предгорьях Кавказа в данной
обстановке неизбежен.
Москва, 2006,
март