Журнал «Золотой Лев» № 99-100 - издание русской
консервативной мысли
А.Б. Мезяев
Шоковый
гаагский трибунал[1]
Выступление на Круглом столе в Госдуме РФ 14 декабря 2006
г.
Мне
довелось в течение долгого времени присутствовать и наблюдать непосредственно в
зале суда процесс над Слободаном Милошевичем. А также присутствовать на
некоторых досудебных заседаниях Воислава Шешеля. Скажу не только как юрист.
Любой нормальный человек оказывается в состоянии шока, когда он присутствует на
таких судебных заседаниях. И я скажу, что в первую очередь испытал состояние
шока, когда был в этом трибунале и наблюдал за процессом Слободана Милошевича.
Я еще хочу сказать, что не совсем могу согласиться с тем,
что в таких конфликтах нет невиноватых. Потому что когда речь идет о судах,
проводимых в данном трибунале, то в деле Слободана Милошевича мы видим, что
судят человека, который внес наибольший вклад в попытку мирного разрешения
конфликта. Более того, Слободана Милошевича убили. Не просто так, а именно
потому, что во время защитной части процесса были представлены доказательства,
что те обвинения, которые выдвинуты против него, в частности, по Косово, - в
этих преступлениях виновны именно страны НАТО.
Такие показания убедительно были даны, в том числе, и
российскими свидетелями – Евгением Максимовичем Примаковым, Николаем Ивановичем
Рыжковым, Леонидом Григорьевичем Ивашовым. Во время этих показаний их постоянно
прерывали. И даже были угрозы этим свидетелям. Они показали, что те
преступления, в которых обвиняют Милошевича, совершались странами НАТО. А
трибунал покрывает этих лиц. Поэтому выигрыш дела Слободана Милошевича означал
не выигрыш его конкретного дела, - это означало бы разрушение трибунала.
Поэтому эти соображения (не только эти, конечно) не позволяют мне принять тезис
о том, что невиноватых не может быть. Я думаю, это было бы здесь немножко с
нашей, юристов, стороны некоторым упрощением.
Я хотел бы посвятить свое выступление юридическому анализу,
во-первых, дела Воислава Шешеля, которое привлекает сейчас особое внимание, и
некоторым другим последним решениям трибунала.
Я не буду давать подробный анализ того, что происходит
сейчас в деле Шешеля, вы все прекрасно знаете об этом. Я лишь хочу сказать о
последнем решении Апелляционной палаты, которое вынесено 8 декабря 2006 г.
Казалось бы, это судебное решение вернуло Шешелю право на личную защиту.
Формально это послужило даже прекращению его голодовки. Но нужно очень
внимательно посмотреть на это решение.
С одной стороны, в этом решении отменяется решение судебной
палаты о назначении адвоката. Но юридические аргументы, которые указаны в этом
решении, оставляют дальнейшие возможности фактического срыва процесса. Так,
отменив решение судебной палаты о назначении адвоката, апелляционная палата
отметила, что причиной этого является всего лишь тот факт, что Шешелю (цитирую)
«не было дано реального шанса показать, что, несмотря на все его предыдущее
поведение, сейчас он понимает, что для разрешения ему проводить свою защиту
лично он должен подчиниться правилам процедуры». При этом обращает на себя
внимание то, что Апелляционная палата фактически поддержала судебную палату,
неоднократно отметив, что решение рассмотреть апелляцию в никоей мере не может
толковаться как свидетельство того, что апелляционная палата пошла на поводу
действий Шешеля. Или то, что нет никаких сомнений в том, что в свете
продемонстрированного Шешелем поведения судебная палата была вправе назначить
ему адвоката. Ну, и некоторые другие пассажи. Например, то, что «апелляционная
палата признает усилия судебной палаты обеспечить справедливый процесс». Таким
образом, решение апелляционной палаты нельзя рассматривать как принципиально
иное по сравнению с решением судебной палаты.
Юридически развитие решения апелляционной палаты состоит в
том, что судебная палата ошиблась, назначив Шешелю адвоката немедленно, без
установления дополнительного так называемого обструкционистского поведения.
Более того, апелляционная палата установила особые условия, которые фактически
сводят на нет отмену решения о назначении адвоката. Так, апелляционная палата
заявила, что решение судебной палаты о назначении адвоката отменяется, но
только до тех пор, пока Шешель вновь не продемонстрирует свое обструкционистское
поведение. И это уже в полной мере даст судебной палате право «для обеспечения
справедливого судебного процесса».
Более того, апелляционная палата фактически инструктирует
судебную палату, что делать в будущем. Цитирую: «В случае, если судебная палата
сочтет, что необходимо назначение адвоката, то в случае обструкционистского
поведения Шешеля она имеет право продолжить процесс с назначенным адвокатом».
Что же в практике трибунала понимается под
обструкционистским поведением? Ну, например, требования предоставлять документы
на родном языке. Право, которое прописано не только в статуте трибунала, но и в
международных правовых документах универсального и регионального характера.
Кстати, хочу отметить одну интересную и очень важную
проблему. На территории Гаагского трибунала не действуют нормы европейской
Конвенции о правах человека. В свое время Слободан Милошевич подавал несколько
жалоб в Европейский суд по правам человека, на что ему было отвечено, что
специальным соглашением Гаага передала юрисдикцию трибуналу. А так как трибунал
не является участником европейской конвенции, таким образом, и некуда жаловаться
на нарушение всех этих прав.
То есть, появился в центре Европы орган, который может
спокойно нарушать европейскую Конвенцию о правах человека, и над ним нет
никаких механизмов защиты, кроме своей собственной Апелляционной палаты. Что
недопустимо, ибо в соответствии с общим принципом права, никто не может быть
судьей в своем собственном деле.
Приведу другой пример, установленный практикой трибунала.
Что подразумевается под обструкционистским поведением? Например, если
превышается количество слов в заявлении в суд – это тоже квалифицируется
«обструкцией». Кстати, и последнее событие – его голодовка - тоже была названа
подрывным поведением.
Следует сказать, что в деле Воислава Шешеля главное
преступление, которое совершается против него, - это его незаконное содержание
в тюрьме без суда почти четыре года. Обоснование этого беззакония опять-таки
явно издевательское - нехватка судебных комнат и нагрузка судей. Попытки
представить нехватку судебных комнат как действительно серьезную и даже
неразрешимую проблему стали предприниматься в отчетах трибунала в Генеральную
Ассамблею и даже Совет Безопасности. Эти попытки в первую очередь связаны с
необходимостью хоть как-то оправдать то, что ряд обвиняемых трибуналом
дожидаются своего суда 2, 3 и более лет. Например, Момчило Краишник ожидал 4
года, Шешель – 3 года 9 месяцев, и еще неизвестно, сколько он его прождет. При
этом подобный подход применяется только к некоторым обвиняемым, прежде всего, к
сербам. Что касается хорватов, мусульман и косовских албанцев, то в большинстве
своем они ожидают якобы освобождения судебных комнат на свободе.
Надо сказать, что и защита занимает в деле Шешеля
достаточно ясную позицию. То, что насильственно назначенные адвокаты
согласились на назначение, - сам факт такого согласия делает их соучастниками
нарушения прав того, кого они якобы должны защищать. Во-вторых, назначенные
адвокаты не потребовали от суда предоставить им время для подготовки защиты. То
есть, они согласились как бы защищать Шешеля на ходу.
Теперь несколько слов о других делах, рассматриваемых в
трибунале, которые дают основания дать общую квалификацию деятельности
трибунала в целом. Оценку международного трибунала по бывшей Югославии следует
дать, конечно, в целом в контексте его деятельности.
Назову только некоторые основные нарушения. Первое – отказ
применять нормы международного права при решении дел и создание своего
собственного права. Даже придуман термин – право трибунала.
Приведу несколько примеров. Как применить нормы Женевских
конвенций 1949 года при квалификации ситуации в Косово? Второе – как применить
решение Международного суда, вынесенное по вопросу о контроле государством
повстанческих вооруженных сил?
Кстати, был беспрецедентный случай в истории международной
юриспруденции, когда президент Международного суда ООН квалифицировал
деятельность трибунала по Югославии как подрывающую целостность международного
права. Министерство иностранных дел России поддержало данную квалификацию.
Следующее нарушение – это отмена основополагающей нормы
конвенции о предупреждении преступлений геноцида и наказания за него – отмена
необходимости установления специального умысла при осуждении за преступления
геноцида. Далее, отмена различия между депортацией и насильственным
переселением. Это тоже установлено международным правом. Далее – введение
практики торговли: признание вины в обмен на снятие большинства обвинений и за
обязательство дачи, как, правило, ложных показаний против других обвиняемых.
Я могу привести только один пример, который очень ярко
иллюстрирует эту ситуацию. Некий Дражен Эрдемович, солдат даже трудно сказать,
какой армии – он успел повоевать на стороне всех конфликтующих сторон на
территории бывшей Югославии, - признался в том, что он лично участвовал в
расстреле более 1200 человек, из которых сам из своего автомата расстрелял
более 100. Взамен за признание вины по этому преступлению прокуратура сняла с
него обвинение в убийстве, оставив только обвинение в нарушении законов и обычаев
войны. За свое признание Эрдемович получил 5 лет лишения свободы. И то – был
досрочно освобожден решением президента трибунала, которым был в то время
американский гражданин. Все стало ясно, когда данный господин Эрдемович появился
свидетелем на процессе Слободана Милошевича. Ложность показаний Эрдемовича была
очень убедительно вскрыта на перекрестном допросе Слободана Милошевича. Но это
только одна иллюстрация.
Я остановлюсь на некоторых вопросах по делам последних
месяцев. Первое, конечно, - это убийство Слободана Милошевича. Есть юридические
– я подчеркиваю, юридические – основания утверждать, что речь идет именно об
убийстве, а не о какой-либо иной квалификации действий МТБЮ. Учитывая особую
значимость данного вопроса, его анализ выделен нами в отдельную записку,
которую я прилагаю и передам в комиссию – она занимает несколько десятков
страниц. Желающие, конечно, могут ознакомиться с доказательствами именно
убийства, а не чего-либо иного.
Далее. Я привлекаю внимание Государственной Думы к
незаконному осуждению бывшего председателя парламента сербского народа в Боснии
и Герцеговине, Момчило Краишника. Мало того, что Краишник ожидал начала
судебного процесса 4 года, в сентябре этого года он был осужден на 27 лет
лишения свободы вообще без достаточных оснований быть признанным виновным. Хочу
обратить внимание вот на какой факт. При оглашении приговора
председательствующий судья в доказательство умысла на этнические чистки
процитировал слова Краишника о том, что (цитирую): «Теперь нам предстоит
фактически провести этнический раздел Боснии». Действительно, эта фраза может
быть положена в основу доказательства умысла. Но судья сделал вид, что он не
знает, что эти слова Момчило Краишник произнес на заседании парламента по
выполнении знаменитого плана, предусматривавшего кантонизацию Боснии именно по
этническому признаку. Причем плана, заключенного под эгидой международного
сообщества и с согласия всех противоборствующих сторон. Таким образом,
доказательством умысла Краишника на этнические чистки стал его призыв к
выполнению только что заключенного всеми воюющими сторонами мирного соглашения.
Данная манипуляция со стороны суда слишком откровенна, чтобы считать ее
возможной ошибкой. Это – абсолютно осознанное поведение. И продиктовано оно,
конечно, отсутствием иных доказательств.
Третье – следует расследовать обстоятельства смерти Милана
Бабича и установить ее реальные причины. В официальном документе о самоубийстве
Бабича отмечается, что, действительно, следы на его шее значительно меньше
размера того ремня, на котором он якобы повесился. Однако следующее предложение
после этой фразы звучит так: дальнейшее расследование трибунал считает
нецелесообразным.
Далее, решение по делу генерала Галича, которое было
принято в последние недели. Считаю, что его следует рассматривать как
противозаконное. Суд приговорил его к 20 годам лишения свободы. Однако после
апелляции на это явно необоснованное решение Апелляционная палата отменила
приговор и назначила Галичу наказание в виде пожизненного заключения. Я считаю,
что данное решение – это явный сигнал для всех тех, кто намерен в дальнейшем
обжаловать свой приговор. Дело в том, что, как уже об этом говорилось, было принято
решение о прекращении деятельности трибунала к 2010 году. Все судебные процессы
должны завершиться к 2008 году, и все апелляции – к 2010 году. Таким образом,
полагаю, трибунал пытается предотвратить нежелательные апелляции, создав
фактически первый прецедент, когда осужденные станут опасаться подавать
апелляции.
Еще очень важный момент. Фактически в последние месяцы
начался новый процесс против Слободана Милошевича. На этот раз – уже против
мертвого Слободана Милошевича. Начался процесс, который проводится против
бывших руководителей Союзной Республики Югославии и Сербии. Против президента
Сербии Милана Милутиновича и других руководителей страны, в частности, Николы
Шаиновича, Драголюба Ойданича, командующих армии Павковича, Лазаревича и
Лукича.
Следует напомнить, что первое обвинительное заключение
против Слободана Милошевича было выдвинуто совместно с другими руководителями
Союзной Республики Югославии. Позднее процесс Милошевича был проведен отдельно,
и таким образом, все обвинения против Милошевича и других руководителей СРЮ
идентичны.
На этом процессе обвинение представляет практически всех
тех же самых свидетелей, которые были представлены на процессе Милошевича.
Хотя, конечно, другого было бы трудно ожидать, но подобные действия абсолютно
недопустимы. Ибо в ходе своего процесса Слободан Милошевич доказал лживость
представленных против него свидетельств. Фактически дело Слободана Милошевича
было выиграно до начала защитительной части процесса. Было доказано, что
свидетели лгали. Например, в зале суда свидетель прокуратуры признается, что
против него применялись пытки, чтобы заставить его дать ложные показания против
Слободана Милошевича. Один этот факт должен был бы послужить доказательством
провала прокуратуры. Но что делает суд? Суд отказывает Милошевичу в
оправдательном приговоре. А обвиняемый Гаагского трибунала имеет право на оправдательный
приговор уже после завершения обвинительной части.
Все это происходит на фоне несколько иных процессов. Дело в
том, что в попытке уйти от обвинений в явном антисербском крене своей
деятельности в 2003-2004 годах трибунал стал выдвигать обвинения против лиц
несербской национальности. Конечно, были обвинения против этих лиц и раньше, но
особенно большая группа этих обвинений пришлась именно на этот период.
Расправа над обвиняемыми-сербами проходит на фоне
фактического оправдания деятельности террористической организации – Армии
освобождения Косово. Особенно – ее лидеров. Лидеры и рядовые боевики Армии
освобождения Косово являлись и являются главными свидетелями на процессе
Слободана Милошевича, на процессе Милана Милутиновича и других.
Выдвинуты обвинения против шести членов ОАК, однако не в
качестве членов политической организации, а в качестве частных лиц. Очевидно,
что речь идет всего лишь о попытке трибунала отмахнуться от обвинений в
антисербской направленности, в том, что основной частью обвиняемых трибуналом
являются сербы.
Самым известным делом против ОАК является дело Рамуша
Харадиная, которое должно произвести впечатление объективности трибунала. Если
все предыдущие обвинения против несербов были направлены на лиц подчеркнуто
низкого ранга, то дело Харадиная должно было бы послужить опровержением
необъективности МТБЮ. На момент выдвижения обвинительного акта против него
Харадинай занимал пост премьер-министра Косово. Хотелось бы обратить внимание
на такие факты. Если обвинительный акт против Слободана Милошевича был написан
за несколько дней, то для обвинительного акта против Харадиная потребовалось
более 7 лет. Это еще более странно, если учесть, что события, в которых
официально обвинен Харадинай, прошли более чем на год ранее, чем события, в
которых обвинен Слободан Милошевич.
Харадинай обвиненный в преступлениях против человечности и
нарушениях обычаев ведения войны, был немедленно выпущен на свободу после
прибытия в Гаагу и ожидает суда, или, как говорится, освобождения перегруженных
судебных комнат, у себя дома. Несмотря на то, что Харадинай постоянно нарушает
условия своего временного освобождения, в первую очередь, запрет на участие в
публичной политической деятельности, трибунал не принял решения о возвращении
его в тюрьму. И трибунал, и сам Харадинай, очевидно, знают, что запрет был для
публики, а не для реального его исполнения. Думаю, что нет никаких сомнений в
том, что обвиняемые Харадинай и другие не понесут должной ответственности за
свои преступления. Или вообще будут оправданы.
Деятельность Международного трибунала по бывшей Югославии
не только не достигает, но при такой политике МТБЮ и не может достичь
поставленных трибуналом целей. К сожалению, приходится констатировать, что на
глазах у всего мира происходит настоящая расправа над военным и политическим
руководством целого государства. В то же время происходит освобождение от
ответственности лиц, несущих основную ответственность за развязывание войны на
территории бывшей Югославии и Косово.
Необходимо поставить вопрос о исследовании деятельности
трибунала и привлечении к ответственности преступников, включая должностных лиц
стран НАТО, подготовивших и осуществивших агрессию против Союзной Республики
Югославии. А также руководителей и боевиков террористической организации ОАК.
Я позволю себе еще одну минуту. Это очень важно. Это
событие еще не произошло, но боюсь, что оно скоро произойдет. Дело в том, что
сейчас Международный суд ООН рассматривает дело Боснии и Герцеговины против
Сербии. Это обвинение Сербии как государства в совершении геноцида. Материалы,
представленные доказательства умысла на геноцид – это, в основном, материалы
трибунала по Югославии. Это в основном сфальсифицированные доказательства.
27 октября этого года Совет безопасности ООН провел
секретное заседание с участием президента Международного суда ООН. До этого
никогда не было секретных заседаний с участием президента Международного суда.
Я полагаю, что там не могли обсуждаться другие вопросы, кроме как объявления о
том, что Сербия совершила геноцид. Представленные доказательства этого были
сфальсифицированы, - они опубликованы, с ними можно ознакомиться, - это
повторение того, что говорилось в трибунале по бывшей Югославии. Я считаю, что
в случае вынесения такого решения Международным судом, Государственная Дума
должна выразить свой протест. И для такого протеста будут юридические
основания. Необходимо быть готовыми к вынесению неправосудного приговора со
стороны Международного суда.
Автор - кандидат юридических наук, доцент, зам. заведующего
кафедрой международного права Академии управления, г. Казань.