Журнал «Золотой Лев» № 217-218 - издание русской
консервативной мысли
(www.zlev.ru)
М.И. Жих
аспирант
исторического факультета СПбГУ
Арабская литература раннего средневековья о славянах Поволжья
Проблема локализации «славянской реки» арабской историко-географической
литературы раннего средневековья и вопрос о расселении славян в Поволжье в
VI-IX вв.
Восточные
источники, как известно, содержат огромный пласт уникальной информации по
истории Восточной Европы в период, предшествовавший рождению древнерусской государственности
и в эпоху ее становления. Их изучение и тесно связанное с ним исследование
взаимоотношений восточных славян и Древней Руси со странами Востока имеет громадную историографию,
однако, значительное число арабо-персидских известий о Восточной Европе в
период раннего средневековья не имеют пока общепринятой удовлетворительной интерпретации.
Это относится как к пространным, или напротив, кратким и фрагментарным
повествованиям о различных событиях в истории восточноевропейских народов и государств,
так и к отдельным, подчас случайным, упоминаниям различных этносов и географических
объектов Восточной Европы.
Основная
проблема, связанная с изучением сведений, сообщаемых восточными авторами
состоит в том, что далеко не все упоминаемые в них топонимы, гидронимы,
этнонимы (и, что особенно интересно – события) и т.д. могут быть бесспорно
отождествлены с известными по другим источникам и четко привязаны к реальным
объектам. Одним из таких загадочных объектов является гидроним Нахр ас-сакалиба
(«Славянская река»), упоминаемый рядом арабских авторов. Его отождествление с
реальным водным объектом Юго-Восточной Европы вызвало длительную дискуссию в
ходе которой мнения исследователей распределились в основном между двумя
крупнейшими реками Юго-Восточной Европы:
одни ученые связывали ее преимущественно с Доном
(«донская» гипотеза), другие – с Волгой
(«волжская» гипотеза). К настоящему времени этот вопрос не является
окончательно разрешенным.
Нахр
ас-сакалиба упоминается в арабо-персидских источниках в трех случаях, каждый из
которых заслуживает отдельного рассмотрения, так как все они присутствуют в
сочинениях разных авторов в описании различных исторических ситуаций. Связаны
ли эти упоминания между собой и, если да, то каковы их взаимосвязь и
взаимовлияние? Говорят ли они об одной и той же водной магистрали, или о разных
гидрографических объектах, лишь маркируемых, по каким-то причинам, общим
названием? Попробуем разобраться. Как уже сказано, Нахр ас-сакалиба упоминается
в произведениях арабских авторов в трех ситуациях:
1)
Первое по времени описываемых событий известие о Нахр ас-сакалиба принадлежит
перу историка Ибн А‘сама ал-Куфи (ум. в 926 г. Интересующее нас известие входит в
состав его «Книги завоеваний» («Китаб ал-футух»)) и содержится в рассказе о
походе Марвана ибн Мухаммада на хазар в 737 г.
Именно это известие и связанные с ним вопросы и будут интересовать нас прежде
всего.
2)
Второе по времени описываемых событий (но предшествующее по времени написания)
известие о «реке славян» содержится в труде географа Ибн Хордадбеха
(ок. 820 – ок. 912. Интересующее нас известие входит в состав его «Книги путей
и стран» («Китаб ал-масалик ва-л-мамалик» – это
единственное, сохранившееся до нас (и то, далеко не полностью) произведение
арабского географа. Считается, что к этому (и другим, несохранившимся произведениям
Ибн Хордадбеха) восходит значительное число сведений о Восточной Европе в трудах
последующих авторов), созданной в 40-80-е гг. IX в.),
описывающего торговые пути купцов-русов в Византию и земли Халифата.
Очень
близкое известие содержится у Ибн ал-Факиха ал-Хамадани
(вторая половина IX – нач. Х в. Интересующее нас известие входит в состав его
«Книга стран» («Китаб ал-Булдан»), написанной ок. 903 г. и сохранившейся в
сокращенной переработке ‘Алийи ибн Джа‘фара аш-Шази (ок. 1022 г.), а также в так
называемой Мешхедской рукописи (содержит несколько иную редакцию второй части
труда ал-Факиха. Интересующий нас сюжет о пути купцов-славян дан там в
сокращении)),
повествующего об аналогичных
описанным Ибн Хордадбехом путях купцов-славян (без упоминания о русах).
На наш взгляд, эти два упоминания Нахр ас-сакалиба (Ибн Хордадбеха и Ибн
ал-Факиха) следует рассматривать как варианты одного и того же известия, что
станет ясно из дальнейшего изложения.
3)
Третье (как по времени написания, так и по времени описываемых событий)
сообщение о Нахр ас-сакалиба принадлежит перу арабского путешественника Абу
Хамида ал-Гарнати (1080-1169 гг.),
лично посетившего Волжскую Болгарию и Древнюю Русь по пути из Саксина (город на
месте древнего Итиля, где ал-Гарнати прожил около 20 лет) в Венгрию (1150 г.) и обратно (1153 г.) и оставившего два
сочинения, содержащие описание этого путешествия: «Ясное изложение некоторых
чудес Магриба» («Му‘риб ан ба‘д ‘аджа’иб ал-Магриб». Другое название (по иной
сохранившейся рукописи): «Выборка воспоминаний о чудесах стран» («Нухбат
ал-азхан фи ‘аджа’иб ал-булдан»)) и «Подарок умам и выборка из чудес» («Тухфат
ал-албаб ва нухбат ал-а‘джаб»). Сообщение Абу Хамида ал-Гарнати интересно, в
первую очередь тем, что он, в отличие от других рассматриваемых авторов, лично
был в Восточной Европе, и, даже плыл по «реке славян» (точнее по той водной
магистрали, которую он так назвал), которую весьма подробно описал, что позволяет
нам весьма четко локализовать ее. Поэтому рассмотрение данных о Нахр
ас-сакалиба, содержащихся у арабских авторов, будет уместно начать именно с
этого известия.
Путь Абу
Хамида ал-Гарнати из Саксина в Венгрию шел сначала на север по Волге в Болгарию,
затем по давней и очень важной в те времена торговой магистрали из Булгара в Киев,
а оттуда уже хорошо известным путем в европейские страны.
Часть пути из Булгара в Киев ал-Гарнати проделал по «реке славян»: «Когда я
поехал в страну славян, то выехал из Булгара и плыл на корабле по реке славян
(Нахр ас-сакалиба). А вода ее черная как вода моря Мраков, она будто чернила,
но притом она сладкая, хорошая, чистая. В ней нет рыбы, а есть большие черные
змеи, одна на другой, их больше, чем рыб, но они не причиняют никому вреда. И
есть в ней животное вроде маленькой кошки с черной шкурой. Зовут ее водяным
соболем. Его шкуры вывозят в Булгар и Саджсин, а водится он в этой реке».
Как видим, перед нами описание очевидца, насыщенное массой любопытных живых
наблюдений. Для нас главное, что путь из Булгара в Киев, по которому ехал
ал-Гарнати, хорошо известен и поэтому локализация «Славянской реки» у этого
автора не вызывает особых затруднений. Речь у него идет, по всей видимости, об
Оке, или, точнее, о небольшом участке Волги от Булгара до впадения в нее Оки и
об Оке,
а также, возможно и о Десне, по которым и шел путь ал-Гарнати к Днепру, по
которому он и добрался до Киева.
Итак,
Нахр ас-сакалиба Абу Хамида ал-Гарнати – это путь по Волге от Булгара до впадения
в нее Оки и далее вверх по Оке до Десны, а затем уже вниз по Десне. Как видим,
частично он совпадает с одним – «волжским» – из отмеченных выше двух вариантов
локализации «Славянской реки» в трудах ранних авторов. Тем не менее, вопрос о
том, может ли известие Абу Хамида ал-Гарнати пролить свет на их известия,
далеко не однозначен. Не исключено, что Нахр ас-сакалиба Абу Хамида ал-Гарнати
– литературный штамп, восходящий к известным ему трудам предшествующих авторов.
Различные арабо-персидские авторы могли покрывать новые, еще не известные им,
географические объекты традиционными названиями. Восточноевропейские топонимы и
гидронимы, присутствующие в арабо-персидской литературе сплошь и рядом не имели
четкой привязки к реальным географическим объектам и могли путешествовать в
зависимости от того, к какой школе принадлежал тот или иной автор, в какой
части арабского мира и когда он жил, из каких источников получал информацию (разные
части арабского мира были связаны торговыми путями с разными частями Восточной
Европы, соответственно и информация о ней в каждый из них поступала различная и
отражала она, в первую очередь, тот регион, с которым поддерживались торговые и
иные связи). Одним словом, рассматривая проблему локализации Нахр ас-сакалиба в
трудах Ибн Хордадбеха и Ибн ал-Факиха с одной стороны и ал-Куфи – с другой,
необходимо:
1)
Учитывать, что авторы, ее упоминающие, жили и писали в разное время в разных регионах
и в разной исторической обстановке, принадлежали к разным школам арабской науки,
черпали информацию из разных источников, доходивших до них разными путями. Поэтому
они могли под одним и тем же названием понимать совершенно разные объекты.
2)
Учитывать подвижность средневековой географической номенклатуры. Не менее важно
отслеживать, насколько это возможно и то, как двигалась эта номенклатура.
3)
Учитывать то, что арабы вообще могли весьма туманно представлять себе реальную
географию Юго-Восточной Европы.
Таким
образом, вполне возможно, что Нахр ас-сакалиба Абу Хамида ал-Гарнати вовсе не
тождественна «реке славян» у предшествующих авторов и мы имеем дело с обычным
гидронимическим маркером, которым ал-Гарнати покрыл речной путь, по которому
ему пришлось плыть. ал-Гарнати – путешественник, описывающий реально увиденное
в пути, а его предшественники (в первую очередь, Ибн Хордадбех и Ибн ал-Факих)
– географы, никогда не бывавшие в Восточной Европе и стремившиеся
систематизировать все доступные им материалы, полученные из бывших в их
распоряжении источников. Уже это определяет расхождения в характере приводимых
ими сведений. Однако, любопытно, что у Абу Хамида ал-Гарнати Нахр ас-сакалиба
связана с бассейном Волги. Простое ли это совпадение или отражение традиции,
станет ясно из дальнейшего изложения.
Помня
обо всем вышесказанном, приступим к рассмотрению второго известия о Нахр
ас-сакалиба. В «Книге путей и стран» Ибн Хордадбеха говорится: «Если говорить о
купцах ар-Рус, то это одна из разновидностей (джинс) славян. Они доставляют
заячьи шкурки, шкурки черных лисиц и мечи из самых отдаленных [окраин страны]
славян к Румийскому морю.
Владетель (сахиб) ар-Рума взимает с них десятину (‘ушр).
Если они отправляются по […]
– реке славян, то проезжают мимо Хамлиджа,
города Хазар (выделено мной – М.Ж.). Их владетель (сахиб) также взимает с них
десятину. Затем они отправляются по морю Джурджан
и высаживаются на любом берегу. Окружность этого моря 500 фарсахов.
Иногда они везут свои товары от Джурджана
до Багдада на верблюдах. Переводчиками [для] них являются славянские
слуги-евнухи (хадам).
Они утверждают, что они христиане и платят подушную подать (джизью)».
Данные Ибн Хордадбеха заслуживают большого доверия, так как он много лет был
начальником почт в области Джибал (на северо-западе современного Ирана), по
которой и проходил путь от Каспия до Багдада, о котором он и ведет речь. Ибн
Хордадбех «своими глазами должен был видеть русских купцов и мог слышать
славянскую речь переводчиков».
К
сожалению, гидроним, поясняющий «реку славян», у Ибн Хордадбеха испорчен. Его
можно прочесть и как «Танаис», то есть Дон и как «Итиль», то есть Волга. Тем не
менее, по словам А. П. Новосельцева, несмотря на испорченность названия этого
гидронима в источнике, все же он гораздо больше соответствует форме «Танаис»,
чем «Итиль», что
вроде бы подтверждает «донскую» гипотезу. Однако, далее Ибн Хордадбех говорит о
том, что по этой «реке» купцы проезжают мимо Хамлиджа – хазарского города,
который находился в низовьях Волги и выходят в Каспийское море. В другом месте
Ибн Хордадбех добавляет любопытную деталь: Хамлидж, согласно его словам, расположен
на реке, что течет из «страны славян» (билад ас-сакалиба).
В этой
связи очень любопытно, что Ибн Фадлан, который в 921-922 гг. посетил Волжскую
Болгарию в составе посольства
багдадского халифа, называет ее
правителя малик ас-сакалиба («государь славян»),
в то время как собственно ас-сакалиба («славяне») как этнос в его «Рисала»
(«Записке») практически отсутствуют.
Связано это с тем, что в V-VII вв. на территории будущей Волжской Болгарии
существовала именьковская археологическая культура, создателями которой
являлись, согласно наиболее убедительной концепции,
славяне,
которые после прихода в среднее Поволжье кочевников-болгар частью ушли оттуда
на юго-запад на территорию современной Левобережной Украины, где приняли
участие в становлении волынцевской культуры,
частью остались на месте и постепенно ассимилировались с болгарами. Таким
образом, в Волжской Болгарии имела место примерно та же картина, что и в
Дунайской: местное славянское население было завоевано тюрками-болгарами, в
результате чего был реализован синтезный путь социально-политического и
этнокультурного развития.
Каков
был в составе волжских болгар удельный вес тюрок, а каков – славян? Вопрос этот
пока еще не очень ясен (до нас ведь не дошло никаких письменных источников от
Волжской Болгарии), но можно полагать, что доля славян была весьма значительна,
о чем свидетельствуют археологические материалы.
Любопытно и то, что хазарский царь Иосиф в своем знаменитом ответе Хасдаю
Ибн-Шафруту помещает где-то в Среднем
Поволжье некий народ слвиюн,
т.е. «славян»,
который, очевидно, связан со славянами-именьковцами и их потомками,
проживавшими в этом регионе. Показательно, что аналогичные этнонимы, производные
от общего самоназвания славян («словаки», «словенцы», «словене» и т.д.) сохранили
славянские объединения, проживавшие на окраинах славянского мира. И, судя по всему,
именьковцы не были здесь исключением.
Таким
образом, славяне в середине – второй половине I тыс. н.э. проживали в Среднем
Поволжье и были одним из двух основных этнических компонентов населения
Волжской Болгарии. Однако, сделать из этого прямолинейный вывод, что
«славянская река» Ибн Хордадбеха – это именно и только Волга (она же река,
текущая из страны славян, на которой расположен город Хамлидж) было бы слишком
поспешно, так
как:
1) В
рассказе о купцах-русах – «виде славян» – речь идет явно не о славянах из
Среднего Поволжья. Судя по описанию их торговли с Византией они проживали
где-то на юге Восточной Европы, возможно, в Среднем Поднепровье, или же на
берегах Черного моря, где помещает русов ал-Масуди.
И в Волгу они попадали, судя по всему, проходя вдоль крымского побережья в
Азовское море и поднимаясь оттуда вверх по Дону до излучины, где волоком
совершали переход. Не будем забывать и о том, что, по мнению А.П. Новосельцева, Т.М. Калининой, Н. Велихановой и других
специалистов, искаженное название «славянской реки» у Ибн Хордадбеха
следует читать как «Танаис», т.е. Дон (см. примеч. 31). Не исключено, что
существование торгового пути, соединявшего Дон и Волгу, могло породить у восточных
авторов представления о том, что в районе наибольшего сближения реки эти сливаются.
Важно
отметить, что «реки» средневековой арабо-персидской географии (особенно в малоизвестных
восточным ученым регионах) – это, прежде всего, торговые магистрали.
Таким образом, если точно следовать тексту источника, то под «Славянской рекой»
Ибн Хордадбеха следует понимать водный торговый путь, шедший вверх по Дону до
излучины, где совершался переход в Волгу и далее вниз по этой реке к Хамлиджу и
Каспию.
2)
Возможно, что «Славянская река» и река, текущая из «страны славян» к Хамлиджу –
не совсем одно и то же и во втором случае вполне может подразумеваться одна
лишь Волга, текущая из региона, где проживали славяне, о которых говорилось
выше. Куда менее вероятно, что речь тут идет о Верхнем Доне, который мог
восприниматься, как приток (точнее часть) Волги опять-таки из-за своего
сближения с этой рекой и существования торгового пути шедшего вниз по Дону и
далее по Волге. Дело в том, что в ранней арабо-персидской традиции Верхний и
Средний Дон был известен, как «Русская река» и, действительно, воспринимался
как приток Волги. Это нашло свое отражение в «Пределах мира от востока к
западу»
(«Худуд аль-алам мин аль-машрик ила-л-магриб»), анонимном географическом сочинении,
представленном единственной рукописью, созданной в Гузгане
в 982/983 гг., но отражающей протограф, содержавший описание этнокультурной
ситуации, существовавшей в Юго-Восточной Европе в первой трети IX в.
Дело в том, что в конце VIII – первой половине IX в. в верховьях Северского
Донца, Оскола и Дона существовало государство алан-русов, известное в
западноевропейских и восточных источниках, как Русский каганат. Археологическим
его эквивалентом являлась так называемая салтово-маяцкая археологическая культура.
И русы всех ранних восточных источников – это аланы, носители салтово-маяцкой
культуры. Поэтому, «славянской рекой» Ибн Хордадбеха может быть лишь нижний,
но, никак не Верхний и Средний Дон.
В случае
если все же верно последнее предположение, то может возникнуть вопрос: может
быть, Ибн Хордадбех описывает два совершенно разных пути купцов-русов и один из
них вел с юга Восточной Европы (из Среднего Поднепровья? Черноморского
побережья?) по Черному морю в Византию, а второй шел от Верховий Дона вниз по
этой реке на Волгу, а затем в Хамлидж и земли Халифата? Только исходя из текста
Ибн Хордадбеха решить этот вопрос невозможно. К счастью, у нас есть
параллельный вариант этого сообщения, входящий в труд Ибн ал-Факих «Книга
стран», где так же упомянута «Славянская река» и приведены данные, которые
позволяют пролить свет и на локализацию ее в труде Ибн Хордадбеха.
Ибн
ал-Факих пишет: «что же касается купцов-славян, то они везут шкурки лисиц и бобров
из окраин [земель] славян и приходят к морю Румийскому,
и взимает с них десятину владетель Византии.
Затем прибывают по морю к Самкарш иудеев,
затем переходят к славянам;
или следуют от моря славян
в эту реку, которая называется рекой славян, пока не достигнут пролива (халидж)
Хазар
(выделено мной – М.Ж.), и берет с них десятину властитель хазар. Затем идут к
морю Хорасанскому.
Иногда выходят в Джурджане и продают все, что у них есть. А идет все это в Рей».
Мешхедская рукопись передает этот рассказ в некотором сокращении, но с
любопытными деталями, позволяющими точнее определить путь славянских купцов и
снять некоторые, связанные с ним, неясности: «И что касается славян, то они
везут шкуры бобра и лисиц из отдаленного конца Славянской земли, проезжают в
море Рума, и берет там с них властитель Рума десятину; затем проезжают они к
заливу Хазарскому, и берет с них десятину властитель хазар;
затем следуют в море Хорасанское, в море, которое называется славянским морем
(выделено мной – М.Ж.); отсюда приходят
в Джурджан и продают там все, что с собой имеют, и привозится все это в Рей».
Сопоставляя две редакции сообщения Ибн ал-Факиха с рассказом Ибн Хордадбеха
можно заключить, что путь славянских (русских?) купцов пролегал откуда-то из
районов Северного Причерноморья (Среднего Поднепровья?) в направлении Крыма и
Керченского пролива (Самкарш иудеев), минуя который попадали в Азовское
(«Славянское»?) море, затем поднимались вверх по Дону, где в районе
современного Волгограда волоком перебирались на Волгу и спускались по ней к
хазарскому городу Хамлиджу и Каспийскому морю. Нахр ас-сакалиба – «Славянская
река» – здесь торговый путь, шедший вверх по Дону до излучины и далее вниз по
Волге к Хамлиджу и Каспийскому морю.
Любопытен
вопрос о происхождении самого названия «Славянская река», точнее, почему
довольно хорошо известные арабам Дон и Волга были обозначены этим именем. В
принципе, образование топонимов и гидронимов от имен каким-либо образом
связанных с ними этносов – распространенная черта античной и раннесредневековой
(в том числе и арабо-персидской) географии. Название «река славян» могло
образоваться либо потому, что славяне проживали на ее берегах, либо потому, что
славяне регулярно совершали плавания по ней, что было известно арабам.
Собственно, о последнем и идет речь в рассмотренных источниках.
Что же касается первого, то есть проживания славян на берегах Нахр ас-сакалиба,
то применительно к Волге об этом уже говорилось выше: славяне – носители
именьковской культуры (точнее, их потомки) проживали в то время в Среднем
Поволжье. Не случайно, как отмечено выше, Ибн Хордадбех говорит о том, что
река, на берегах которой расположен Хамлидж, течет из «страны славян». Иначе
обстоит дело со Средним и Нижним Подоньем: у нас ни письменных, ни
археологических источников, которые свидетельствовали бы о проживании там
славян. Представляется, что этот факт проясняет вопрос о том, какая река – Дон
или Волга – первично обозначалась именем «Славянской реки». Чтобы разобраться в
этом, рассмотрим третье (первое по времени описываемых событий) арабское
известие о Нахр ас-сакалиба.
В 737 г. наместник халифа
(позже сам ставший халифом) Марван ибн Мухаммад предпринял грандиозный поход
против Хазарии, ставший кульминацией длительного периода арабо-хазарских войн,
шедших за гегемонию на Кавказе почти столетие (примерно с середины VII в.).
Целью Марвана был решительный разгром Хазарии, который должен был навсегда
положить конец ее претензиям на гегемонию в Закавказье и на Северном Кавказе.
Марван своей цели достиг: Хазарский каганат потерпел сокрушительное поражение,
его центры, расположенные в современном Дагестане (Баланджар, Самандар и т.д.)
были разгромлены. Именно
после этого разгрома
усиливается, начавшееся несколько ранее из-за арабской угрозы, перемещение
населения и политических центров каганата на север – в безопасные степи
Северного Прикаспия, Нижнего Подонья и Поволжья, отразившееся в переносе
столицы в находившийся в низовьях Волги Хамлидж.
Информация
о походах Марвана против Хазарии, которые не всегда можно четко идентифицировать
и отождествить друг с другом,
присутствует у ряда арабских авторов: различные варианты повествований о них,
опиравшиеся на разные источники, присутствуют в сочинениях ал-Йа‘куби, Ибн
ал-Факиха, ал-Балазури, ат-Табари, Бал‘ами, ал-Куфи, Халифы ибн Хаййата, Ибн
ал-Асира и т.д.
Из них в рассказах ал-Балазури, ал-Куфи и
Ибн Хаййата, рассказ которого содержит несколько иную версию событий,
которая может помочь прояснить некоторые неясности в рассказе двух первых
авторов, говорится о том, что Марван во время своей войны с Хазарией напал на
народ ас-сакалиба т.е. славян.
При этом, в рассказе Ибн А‘сама ал-Куфи, который является самым подробным есть
и сообщение о Нахр ас-сакалиба – «Славянской реке»: «[войска Марвана] выступили
и вскоре достигли города ал-Байда’,
в котором пребывал хакан, царь хазар.
Говорит [автор]: Марвану и мусульманам в стране хазар сопутствовал успех, и они
достигли земель, расположенных за Хазарией. Затем они совершили набег на
ас-сакалиба
и на другие соседние племена неверующих и захватили из них в плен 20 тысяч
семей. После этого они пошли дальше и вскоре добрались до реки славян (нахр
ас-сакалиба) (выделено мной – М.Ж.)».
Далее описывается разгром хазарского войска на ее берегах. В данном рассказе
под «Славянской рекой» с очевидностью понимается Волга. Арабские войска двигались
в направлении ал-Байда’, которая, как было показано (см. примеч. 70),
располагалась в низовьях Волги. Именно там и находился хазарский каган, который
при приближении арабских войск бежал, очевидно на север вдоль волжских берегов.
Марван последовал за ним, причем дошел до земель, находившихся «за Хазарией»,
где и произошло его столкновение со славянами и «другими соседними племенами
неверующих», а затем и разгром хазарского войска.
Видимо, Марван достиг тех мест, где проживали славяне – потомки носителей
именьковской культуры.
Любопытные
подробности относительно дальнейшей судьбы захваченных в плен славян сообщает
ал-Балазури: «Марван совершил набег на ас-сакалиба, которые были в стране хазар,
взял в плен из их числа 20 000 семей и расселил их в Кахетии.
Потом они убили своего властителя и бежали, но их догнали и перебили».
Любопытные
данные о нападении Марвана на славян, которые отличаются от сведений ал-Куфи и
ал-Балазури, приводит Халифа ибн Хаййата ал-‘Усфури. Описание самого похода 737 г. у него очень лаконично
и не содержит никаких сведений о столкновении Марвана со славянами: «В этом
году Марван ибн Мухаммад предпринял дальний поход из Арминии.
Он проник в ворота алан (Баб ал-Лан),
прошел землю ал-Лан,
затем вышел из нее в страну хазар и прошел Баланджар и Самандар и дошел до
ал-Байда’, в которой пребывает хакан. Хакан бежал из города».
Сведений о дальнейших боевых действиях Марвана с хазарами и славянами здесь
нет. Зато под 114/732-733 г.
Халифа ибн Хаййата приводит уникальные сведения: «Сказал Абу Халид со слов
Абу-л-Бара’а: «Марван выступил в сто четырнадцатом году и [продвигался], пока
не перешел реку ар-Р.мм.
Он убивал, угонял в плен и совершал набеги на ас-сакалиба».
Другие
под этим годом сообщают о походе Марвана на хазар, который закончился, в
сущности, безрезультатно (если не считать захваченного скота) из-за погодных
условий (шли почти непрерывные дожди и дороги сделались непроходимыми),
но ничего не упоминают о столкновении Марвана со славянами. В то же время,
Халифа ибн Хаййата под этим годом ничего не говорит о походе против хазар.
Видимо, у него имеет место определенная путаница относительно походов Масламы и
Марвана против Хазарии. Поэтому, вероятнее всего, этот рассказ следует
связывать с «усеченным» описанием похода 737 г., которое имеется у нашего автора и
считать их частями повествования об одном и том же походе Марвана – походе 737 г. Тем более что как было
показано (примеч. 82), Халифа ибн Хаййата локализует место столкновения Марвана
со славянам там же, где и ал-Куфи – на волжских берегах. В походе 732 г. Марван никак не мог
зайти так далеко.
Любопытно,
что следы переселенных Марваном славян сохранялись на Кавказе в течение долгого
времени,
о чем ярко свидетельствуют, например, недавно обнаруженные Л.С. Клейном в кавказском
фольклоре следы славянских мифов о Перуне.
Правда, как о том пойдет речь ниже, проникновение славян на Кавказ связано
далеко не только с этим насильственным
переселением. Любопытно, что, например, в «Истории Тарона» Зеноба Глака сохранилась
славянская легенда об основании Киева,
запись которой в Армении так же свидетельствует о пребывании значительного
массива славян на Кавказе,
а зафиксированное и другими источниками пребывание в кавказском регионе славян
(о чем ниже) подтверждает и возможность записи здесь этой легенды.
Здесь
возникает один очень любопытный вопрос: а почему собственно Марван, продвинувшись
очень далеко на север и достигнув крайней точки своего похода, вдруг нападает
именно на местных жителей – славян, да еще и переселяет их на Кавказ? Частично
ответ на него был дан выше (см. примеч. 76). Но, думается, что это нападение
имело и еще один аспект: косвенно это свидетельствует о союзе живших в Поволжье
славян с хазарами в это время. Есть у нас и данные, прямо говорящие о таком
союзе. Речь идет о сообщении, принадлежащем перу албанского историка Моисея
Каланкатваци (Утийца), который при описании осады Тбилиси хазарским войском в
нач. VII в. употребляет при описании трапезы хазарских воинов славянское слово
«сало»,
и возможно «череп», «черепок», «черпак» или даже «шелом»,
что является бесспорным свидетельством присутствия славян в этом регионе. И
присутствия весьма значительного, так как они составляли весьма немалую долю в
войске хазар, раз у Моисея Каланкатваци зафиксировано слово, принадлежащее их
языку. Не смотря на значительный временной интервал, поход Марвана против
славян свидетельствует косвенно о сохранении этого союза и в начале VIII в.
Сохранение
в кавказском фольклоре мифов о Перуне и запись легенды об основании Киева (о чем
говорилось выше) также подтверждают присутствие в регионе славян. О нем же говорят
и некоторые поздние, но, по всей видимости, отражающие аутентичную информацию,
источники.
Откуда
славяне могли попасть на Кавказ? По всей видимости, из Среднего Поволжья, откуда
легко можно было по Волге и Каспийскому морю попасть в восточные районы Северного
Кавказа.
Что же
касается возможного проникновения славян на Северный Кавказ с северо-запада –
из районов Среднего Поднепровья и северской земли, то оно кажется маловероятным,
так как никаких археологических следов славян в Среднем и Нижнем Подонье не
зафиксировано.
Существует
еще одно очень важное для решения рассматриваемого вопроса и в то же время
весьма загадочное известие. ал-Йа‘куби (ум. 284/897 или 292/905) сообщает о
посольстве санарийцев
в 853-854 гг. к правителям Византии и Хазарии, а так же к некоему сахиб
ас-сакалиба («государю славян») с просьбой о помощи против арабов.
Кто же этот сахиб ас-сакалиба и где находилась его страна?
Учитывая,
что Ибн Фадлан практически так же – маликом ас-сакалиба – называет правителя
Волжской Болгарии, иногда предполагается, что именно он и назван у ал-Йа‘куби.
Однако такая интерпретация представляется совершенно немыслимой: Волжская
Болгария находилась очень далеко и вряд ли могла оказать санарийцам какую-то
помощь. Вряд ли даже санарийцы знали о ее существовании.
Гораздо
более логично предположение В.М. Бейлиса, согласно которому, речь у ал-Йа‘куби идет о правителе какого-то
восточнославянского этнополитического объединения.
А.П. Новосельцев считал, что в источнике говорится о правителе Киева.
В новейшей своей работе соглашается с ним и И.Г. Коновалова, которая пошла
дальше и отождествила этого сахиба ас-сакалиба с каганом русов (Русский каганат
исследовательница также помещает в Киеве).
С Русским каганатом – в его понимании это была волынцевская культура – связывает
это посольство и В.В. Седов.
Между
тем эта «киевская» гипотеза (особенно теперь, после работ Е.С. Галкиной, убедительно
показавшей, что под Русским Каганатом письменных источников следует понимать
салтовскую археологическую культуру,
а вовсе не Среднее Поднепровье с центром в Киеве) очень шатка как по причине
удаленности Киева от этого региона, так и потому, что у нас нет данных, чтобы
для этого времени говорить о значительном политическом объединении восточных
славян с центром в Киеве.
Нет
также никаких оснований считать это известие книжным сюжетом: сообщение вполне
реалистично и полностью вписывается в контекст положения дел на Кавказе в
середине IX в. Если все же допустить книжный характер известия именно о сахибе
ас-сакалиба, то это не снимает проблемы по-существу, так как для того, чтобы
сделать подобную вставку, автор должен был иметь достаточные основания для
этого. То есть и в таком случае должен был существовать некий вполне
реальный сахиб ас-сакалиба.
В
порядке рабочей гипотезы, рискну предположить, что речь здесь идет как раз о
славянах, живших в Поволжье, и оттуда проникавших в районы восточного Кавказа.
В этой связи очень любопытно известие Ибн ал-Факиха о некоем роде (джинс)
славян непосредственно на Кавказе, а также о том, что Кавказские горы граничат
со страной ас-Сакалиба.
Подытоживая
сказанное, можно заключить, что в рассказе ал-Куфи о походе Марвана «Славянская
река» – это Волга. Именно она первоначально и называлась Нахр ас-сакалиба
(«Славянская река»). Позднее это название стало применяться и к Нижнему Дону,
связанному с Волгой в один торговый путь, тем более что торговлю по нему вели,
судя по всему, именно славяне.
Нельзя
забывать и об отмеченной выше особенности арабо-персидской географической
литературы раннего средневековья: ее «реки» (особенно в малоизвестных восточным
ученым регионах) – это, прежде всего торговые магистрали.
Именно
это представление и прослеживается в трудах Ибн Хордадбеха: он описывает путь
купцов-русов вверх по Нижнему Дону (против течения), а затем вниз по Волге. И
при этом говорит лишь об одной реке. То есть в представлениях Ибн Хордадбеха
это одна река. Так получается, если буквально следовать тексту источника. Конечно,
Ибн Хордадбех мог и вовсе не упомянуть одну из двух рек, по которым пролегал
путь купцов-русов, но все-таки предположение о том, что в его представлении Дон
сливался с Волгой, выглядит более логичным. Аналогична и картина, нарисованная
Ибн ал-Факихом.
Если
резюмировать все вышесказанное, то получается что:
1) в
описании похода Марвана «Славянская река» – это, по всей видимости, Волга;
2) у Ибн
Хордадбеха и Ибн ал-Факиха – это путь от Азовского моря вверх по Дону, далее
волоком в Волгу и вниз по этой реке. То есть у этих авторов это не столько
реальная река, сколько торговая магистраль, шедшая по Нижнему Дону против
течения, далее в излучине волоком переходившая на Волгу и шедшая вниз по этой
реке;
3) У
ал-Гарнати это опять-таки Волга (точнее, по-видимому, ее часть) плюс Ока и
Десна, по которым он плыл к Киеву.
Такие
выводы о локализации Нахр ас-сакалиба («реки славян») восточных источников
можно сделать на основе соответствующих упоминаний этого гидронима в работах
арабских авторов, с учетом сопоставления их со всей совокупностью данных об
этнокультурной ситуации в Поволжье и Юго-Восточной Европе в рассматриваемый
период времени. Эти выводы, в свою очередь, заставляют задуматься над
интереснейшей и во многом загадочной еще проблемой расселения славян в Поволжье
и присутствия их в северо-восточных районах Кавказа, куда они, по всей
видимости, проникали оттуда же. Как оказалось, сведения письменных источников,
и археологические материалы прекрасно подтверждают и дополняют друг друга,
свидетельствуя о проживании значительно массива славян в Среднем Поволжье,
откуда они проникали в низовья Волги и на северо-восточный Кавказ.
Опубликовано в: Ключевские Чтения – 2008. Отечественная история и культура:
единое пространство в прошлом, настоящем и будущем: Материалы Межвузовской
научной конференции. Сборник научных трудов / Редакционная коллегия: В.Е.
Воронин (ответственный редактор) и др. М.: МПГУ, 2008. С. 138-154.
http://www.rusk.ru/st.php?idar=114616
Русская линия, 2.10.09
Приводится с изменениями согласно письму автора от 3.10.2010