Журнал «Золотой Лев» № 231-232 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Е. Лебедева

 

Победа 1812 года, забытая властью[1]

 

 

Недавно явилась идея возродить в Рождество Христово празднование «дня изгнания» наполеоновской армии из России[2]. Государственный день победы в Отечественной войне у нас почему-то до сих пор не отмечается, за исключением церковных торжеств и костюмированных праздников на Бородинском поле.

Нелепый, чудовищный парадокс: память о Первой Отечественной сохранилась, а официальное государственное празднование дня ее общенациональной победы — отсутствует. Факт, если вдуматься, вопиющий! Между тем 7 января представляется лучшей для нее датой, поскольку именно в этот день в дореволюционной России праздновали победу над Наполеоном.

К Рождеству 25 декабря 1812 года на территории России не осталось ни одного вражеского солдата. Отечественный период войны с Наполеоном окончился поистине чудесной победой, ибо спасение России от врагов, многократно превышавших русские силы, в столь короткий срок после сдачи Москвы и почти полное их истребление представлялось чудом. В тот день император издал манифест о строительстве в Москве благодарственного храма Христа Спасителя, в котором говорилось, что избавление Отечества есть «явно излиянная на Россию благость Божия». Полная победа над Наполеоном еще не была одержана — начался заграничный период Отечественной войны.

 

 

16 апреля 1813 года в силезском городке Бунцлау от инсульта умер М.И. Кутузов. От армии несколько дней скрывали смерть полководца, дабы не повергать ее в уныние. Хоронить Кутузова надлежало только в России, и согласно его последней воле — в петербургском Казанском соборе, где он в августе 1812 года молился у Казанской иконы Божией Матери перед отъездом в  действующую армию.

Погребение его сопровождалось чудесным знамением — когда траурная процессия пересекла границу петербургской губернии, над гробом вдруг воспарил орел, неизвестно откуда появившийся.

Знаменитое Слово, которое произнес над гробом Кутузова архимандрит Филарет (Дроздов), будущий митрополит Московский, было первым соприкосновением святителя к памяти Отечественной войны и разъяснению ее сокровенного смысла. О покойном полководце он отозвался как о человеке, который никогда не жил для себя, но всегда для Отечества и Провидения. Победа же имела нравственные причины, которые были неведомы Наполеону. Россия одолела его потому, что Божия Правда была на ее стороне, и потому, что народ сплотился в союзе со своим государем.

Тогда как «непорфирородный царь не провидел того, что, кроме физических и политических, государства одушевляются и действуют высшими нравственными силами». Главная суть всех неустанных проповедей св. Филарета о войне сводится к тому, что Россию спас Бог.

Оттого святитель призывал к прославлению Господа за победу, к всецелому покаянию и к духовному исправлению, к любви к Отечеству, к возвращению к православным национальным основаниям России в противовес ложному западному атеистическому просвещению и к вековой памяти о посланном на Россию испытании, о дарованной победе и о ее героях.

«Да будет наша слава в том, что наша вера и правда привлекли на нас око Его благости, да воспишется Ему то, что Он сотворил нами... Свет видел, что мудрость, неусыпность и мужество управляли нашим делом, но как часто над ними виден был собственный перст Божий!.. Благословен Бог воинств! Ныне благословенная Богом Россия, познай твое величие и не воздремли, сохраняя основания, на которых оно воздвигнуто!» Именно эта идея воплотилась в храме Христа Спасителя.

Но прежде еще один шаг к увековечиванию той победы — «как избавления России, так и спасения всей Европы» — сделал император, дабы память о ней сохранялась из поколения в поколение. После того как в марте 1814 года был взят Париж, и война окончилась, Александр I издал указ Святейшему синоду от 30 августа 1814 года. Отныне повелевалось служить после Рождественской литургии во всех храмах благодарственный молебен в «воспоминание избавления Церкви и Державы Российския от нашествия галлов и с ними двадесяти язык».

Иными словами, в России учреждался день победы над Наполеоном. Император не случайно выбрал датой ее празднования не взятие Парижа, а изгнание врага за пределы России, поскольку это освобождение было отнесено к божественному промыслу, сохранившему державу. Религиозное и государственное начало слились в дне празднования победы. В праздник Рождества Христова был особенно уместен благодарственный молебен Спасителю.

 

 

Составить чин молебствия поручили архимандриту Филарету как самому красноречивому русскому иерарху. (Еще митрополит Платон говорил о нем: «Я пишу по-человечески, а он — по-ангельски».) К 1815 году чин был утвержден и разослан по храмам — это был

первый литургический труд святителя, принятый Православной Церковью.

Служили молебен с коленопреклонением, несмотря на праздник Рождества, в который становиться на колени не принято — в знак благодарения Богу, славя и Его пришествие в мир, и дарованную Им победу. После вознесения молитв Богу, провозглашалось  многолетие императору (сначала царствующему Александру I, а после его смерти — правящему государю и всему царствующему дому и потом вечная память Александру Благословенному), и затем — многолетие воинству и память упокоенным.

Читалась и благодарственная молитва, составленная святителем, в которой были такие строфы: «...Видехом, Господи, видехом и вси языцы видеша в нас, яко Ты еси Бог, и несть разве Тебе... Даждь нам, Господи, память сего славного Твоего посещения тверду и непрестанну имети в себе, яко да в Тебе утверждени сыновним страхом и верою, и любовию, и Твоею крепостию ограждени, выну якоже днесь, поем и славословим имя святое Твое...».

Тогда же  появились и первые московские мемориалы Отечественной войны. Самое загадочное, что почти всех их преследовали исторические злоключения. В 1814 году для торжественной встречи победителей была установлена деревянная Триумфальная арка у Тверской заставы. Она и открыла длинный мартиролог памятников Отечественной войны. Николай I приказал воздвигнуть на ее месте каменную по образу древнеримских арок: святитель Филарет уже в сане митрополита Московского совершил ее торжественную закладку 17 августа 1829 года.

Она возводилась не только «в знак воспоминания торжества российских воинов» при взятии Парижа, но и в «знак возобновления исторической Москвы, сожженной Наполеоном». Однако согласно проекту арка оказалась украшена изображениями античных языческих божеств. Митрополит счел это недопустимым для освящения — и отказался его совершить, хотя сам император пожелал присутствовать на торжестве. Узнав об отказе Филарета, государь уехал. И лишь полковой священник отслужил скромный молебен у Триумфальной арки на ее открытии в 1834 году.

На волне революционной смердяковщины, когда  Отечественная война была признана «массовым человекоистреблением» ради торжества монархизма и классовой эксплуатации, тогда как крестьянам и рабочим «победа была не нужна», Триумфальную арку разобрали в связи с реконструкцией Тверской и отправили на архитектурное кладбище в Донской монастырь. После долгих мытарств ее перенесли к Поклонной горе, которая оказалась  для нее более подходящим местом — о чем речь впереди.

Первым церковным мемориалом стала скромная церковь Параскевы Пятницы, бывший домовый храм князя Василия Голицына, что стояла в Охотном ряду (на месте здания Государственной Думы) и тоже была уничтожена после революции. Между тем она была прообразом храма Христа Спасителя. В 1815 году дворянское собрание своим иждивением устроило в ней два придела — св. Александра Невского и муч. Екатерины — в честь императора-победителя и его сестры Екатерины.

В росписи Пятницкого храма изображались святые, память которых празднуется в дни «знаменитых побед, одержанных над опустошителями Москвы с 26 августа 1812 года по 18 мая 1814 года». К примеру, в день Бородинского сражения вспоминали св. мучеников Адриана и Наталью, а на день Тарутинского сражения приходился праздник св. Петра.

Мемориальным храмом стала и церковь Покрова в Филях, восстановленная после наполеоновских бесчинств и вновь освященная святителем Филаретом. Каждый год 31 августа  в ней совершалась заупокойная всенощная за русских воинов, павших на полях сражений Отечественной войны, а 1 сентября — день военного совета в Филях — литургия и панихида, на которой поминались Александр I, фельдмаршал М.И.Кутузов и их сподвижники.

Первым мемориалом героев 1812 года стал Георгиевский зал Большого Кремлевского дворца, выстроенного на месте старого елизаветинского дворца, взорванного Наполеоном. Император Николай I пожелал, чтобы новый дворец был памятником славы русского воинства в Отечественную войну. На настенных мраморных досках вычеканены имена георгиевских кавалеров, в том числе и Кутузова, в чем тоже упредили воинскую галерею храма Христа Спасителя. По счастью, Георгиевский зал уцелел.

 

 

Храм оставался главным памятником Отечественной войне, и нет смысла писать, какие испытания выпали на его долю, причем и в дореволюционной России он долго боролся за свой полноценный русский облик. Первый проект А. Витберга, столь понравившийся Александру I, впадавшему в мистицизм, страдал духовной абстракцией. Архитектор хотел, во-первых, чтобы храм «удовлетворил требование царя и был достоин народа России», которая до сих пор не имела памятника, соответствовавшего бы «ее высоте» (храм Покрова на Рву и кремлевские соборы почему-то не представлялись соответствующими), а во-вторых, чтобы его камни «были говорящими идеями религии Христа».

Он  предлагал построить трехъярусный храм с тремя престолами, освященными последовательно снизу вверх во имя Рождества Христова, Преображения и Вознесения. Нижний Рождественский храм должен был стать усыпальницей погибших русских воинов, врытой в естественную гору. Оттого Александр I и выбрал Воробьевы горы, хотя архитектор хотел ни много ни мало выстроить свое детище... в Кремле! Как известно, оползень заставил отказаться от идеи возведения храма на Воробьевых горах, хотя другой немаловажной причиной была их удаленность от Москвы и трудность подъезда.

 

 

Чуть отвлечемся и заметим, что Воробьевы горы, откуда Наполеон, отступая, взирал на пылающую Москву и все ждал взрыва Новодевичьего монастыря, без которого не хотел покидать город, не остались без своего мемориального храма. Таковым по сей день остается Троицкая церквушка, притаившаяся близ смотровой площадки и каким-то чудом пережившая стройку Московского университета.

Именно в ней молился М.И. Кутузов перед тем, как отправиться на военный совет в Филях. На противоположном берегу Москвы-реки была еще одна мемориальная церковь. Отступление Наполеона из Москвы состоялось 11 октября в праздник Святых отцов Седьмого Вселенского собора. Новодевичий монастырь, который Наполеон страстно мечтал взорвать, уцелел благодаря подвигу монахинь, но Предтеченская церковь, стоявшая рядом ним, была уничтожена. В 1813 году купец Семен Милюков получил разрешение построить на ее месте новый храм, освященный во имя Святых отцов Вселенского Собора — в память ухода Наполеона.

Храм благополучно простоял до советского времени, пока на его месте не появился престижный жилой дом с кинотеатром «Спорт». Тогда же погиб и Страстной монастырь, в котором был отслужен первый после ухода Наполеона благодарственный молебен, и чьи колокола первыми зазвонили в освобожденной Москве. «Исторический» геноцид должен быть детально изучен и вменен в преступление.

 

 

Вернемся к храму Христа Спасителя. В русско-византийском творении Константина Тона все было выдержано в православных традициях. И место для него было выбрано очень достойное — близ Кремля, на возвышенности, там, где в 1612 году «случилось историческое решение Бога быть России». Именно там келарь Авраам Палицын отслужил молебен «о побеждении на враги» перед тем как войско князя Пожарского оттуда переправилось в Замоскворечье на бой с гетманом Ходкевским.

23 сентября 1839 года святитель Филарет совершил торжественную закладку храма на Алексеевском холме, приуроченную к 25-летней годовщине взятия Парижа. Он же выбирал сюжеты росписей и скульптуры согласно главной идее храма — свидетельствовать о промысле Божием, спасшем Россию.

Не будем вдаваться в сложнейшие подробности и отметим только символическую связь идеи благодарственного храма, посвященного Господу, с мемориалом Отечественной войны, запечатленную во внешнем и во внутреннем убранстве храма. Остановимся подробней для иллюстрации, сколь уместно было бы назначить государственное празднование победы над Наполеоном в день Рождества Христова и чествовать его в главном храме России в его престольный праздник.

На восточном алтарном фасаде, обращенном к Кремлю, на углах изображены два важнейших события в земной жизни Спасителя: слева — Рождество и справа — Воскресение Христово, знаменующее Его победу. Эти образы символизируют две триумфальных победы в Отечественной войне: изгнание врага за пределы России к Рождеству 1812 года и взятие Парижа 19 (31) марта 1814 года, случившееся под Пасху, как христианскую победу добра над злом и свободы — над рабством и мировым господством. В верхнем центральном медальоне помещен образ Владимирской иконы Божией Матери, в память Бородинской битвы, случившейся в день празднования чудотворного образа.

Скульптура западного фасада символизирует Богохранимое русское воинство, находящееся под защитой Сил Небесных. О том напоминают изображения при арке правых малых врат двух ангелов с церковными хоругвями — в память московского ополчения 1812 года, имевшего вместо знамен церковные хоругви, и при арке левых малых врат — двух ангелов с наклоненными знаменами, на которых начертан крест. При арке больших средних врат изображены четыре ангела, держащие над вратами хартию с надписью — «Господь Сил с нами».

 

 

Южный фасад, выходящий к Москве-реке, посвящен периоду Отечественной войны с июня по декабрь 1812 года, когда сражения проходили на территории России. Здесь изображены святые, в чьи праздники состоялись важнейшие битвы этого времени. Образ св. Романа Рязанского напоминает о сражении при Клястицах, св. апостола Фомы — о сражении под Тарутином, св. Иоанна Крестителя — о сражении при Малоярославце, преподобного Варлаама Хутынского и св. Ионы, архиепископа Новгородского — о сражении при Красном, благоверного князя Гавриила Псковского — о защите Пскова. На его мече надпись «Чести моей никому не отдам». 

Вторую группу изображений составляют персонажи Ветхого Завета, напоминающие о благодати для человека или народа упования на Бога. Образы Варака и Деворры (арка правых малых врат), Моисея и Мариам (арка левых малых врат) призваны свидетельствовать, что истинно верующий человек спасется, даже если он слаб, а враг силен; и что лишь вера в Бога дарует спасение.

Монументальные горельефы на углах фасада символизируют в ветхозаветных образах победу богоизбранной России, освободившей Европу от завоевателя, и триумфальное возвращение Александра I из Парижа, которого союзники чествовали как освободителя и миротворца. О том напоминают образы Авраама с союзниками, возвращающегося после блестящей победы, которого приветствует царь Мельхиседек, (правый горельеф), и царя Давида, победившего Голиафа и встречаемого сонмом жен (левый горельеф).

Тезоименитству Кутузова посвящен горельеф «Явление архангела Михаила Иисусу Навину», ибо святой архистратиг Михаил почитаем и как глава Небесных Сил, помогавших русским ратникам, и как небесный хранитель их главнокомандующего. Осеняет фасад Смоленская икона Божией Матери, в память того, что три месяца пребывала в русской армии. Перед Бородинской битвой по приказу М.И. Кутузова этот чудотворный образ с молебствием носили по рядам войска.

Северный фасад, обращенный к Волхонке, посвящен заграничному периоду Отечественной войны 1813-1814 гг. вплоть до взятия Парижа. Принцип тот же: св. мученик Лавр напоминает о сражении при Кульме, св. мученик Сергий — о взятии Лейпцига, св. Григорий Двоеслов — о начале похода на Париж и св. мученик Хрисанф — о его взятии.

Николай I особо пожелал, чтобы идея храмовой росписи напоминала «о милостях Господних, ниспосланных по молитвам праведников на Россию в течение всех девяти веков ее истории», — отсюда изображения в интерьере великого сонма русских святых и всех тех, в чьи праздники происходили баталии Отечественной войны или какие-то важные события.

Например, над аркой слева от главного алтаря изображена Владимирская икона Божией Матери с предстоящими святыми мучениками Иероном и Феодором Тироном (в день праздника последнего Пруссия вступила в военный союз с Россией против Наполеона). Или образ на хорах в западном крыле «Явление Божией Матери и святых апостолов преподобному Сергию» — такой иконой митрополит Платон благословил Александра I, когда император отправлялся в армию.

В нижнем ярусе обходной галереи расположился мемориал воинской славы: стены коридора выложены мраморными плитами с текстами высочайших манифестов, списками битв Отечественной войны и именами ее героев.

Каждая плита содержит сведения о конкретном сражении — указана его дата (число, месяц и год), командующий войсками, состав участвовавшей армии и орудия, имена павших и раненых офицеров и общее число выбывших из строя нижних чинов, а также сведения о наградах, которые были получены за это сражение, и имена награжденных. Наверху над плитами написаны величания святым, память которых празднуется в день того или иного сражения.

Плиты расположены в строгом порядке. Движение начинается от западного входа: слева от двери первым расположен высочайший манифест от 13 июня 1812 года о вступлении французской армии в пределы России, и затем воззвание к народу русскому об ополчении от 6 июля 1812 года. Далее по северной стороне в направлении к алтарю в хронологическом порядке помещены описания 71 сражения, прошедшего на территории России в 1812 году.

На главной, восточной стороне храма находятся высочайшие манифесты об изгнании Наполеона из пределов России и в самом центре против Горнего места — манифест о построении храма Христа Спасителя в Москве. Отсюда по южной стороне в направлении к западному входу расположены плиты с описанием 87 сражений последующего заграничного похода русских войск. У западных дверей исторический цикл логично завершается: справа от входа помещены заключительные манифесты о взятии Парижа и о восстановлении мира в Европе от 18 мая 1814 года.

Только в 1912 году к 100-летнему юбилею явилась мысль создать в Москве самостоятельный музей Отечественной войны. Архитектору А.Н. Померанцеву поручили построить для него здание на Волхонке. Тогда же был разработан план мемориальной площади перед храмом: по углам собирались установить памятники государям-храмоздателям Александру I и Николаю I, а также полководцам Барклаю де Толли и М.И. Кутузову, по образу воинского Казанского собора в Санкт-Петербурге.

В северной части предполагалось возвести две часовни Смоленской и Владимирской икон Богоматери, а на юге, при спуске к Москве-реке — два обелиска из трофейных орудий: один — из отбитых у неприятеля в 1812 году, другой — из трофеев заграничного похода русской армии в Европу. Площадь должна была обрамлять бронзовая решетка с бюстами героев Отечественной войны, но исполнение замысла остановили новая война и  затем  революция. А потом был снесен и храм Христа Спасителя.

 

 

Во второй половине XIX века был создан мемориальный и тоже многострадальный центр в Филях. В 1812 году деревня Фили лежала на пути отступавшей русской армии. Оттого в Филях и расположилась главная квартира Кутузова. Для него выбрали самую просторную избу, принадлежавшую крестьянину Андрею Фролову — именно там фельдмаршал принял решение оставить Москву, чтобы спасти армию.

По преданию, осмотрев невыгодные позиции и помолившись в Троицкой церкви на Воробьевых горах, Кутузов отправился в Фили со словами: «Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого». На совете должен был решиться вопрос — принимать ли новое сражение в столь опасных условиях, рискнув потерять войско, или отступить без боя, оставив Москву, но сохранив армию? Мнения разделились — одни, как Дохтуров и Ермолов, выступали за сражение у стен Москвы, чтобы не предавать врагу священную столицу и не повергать в панику русский народ. Другие, как Барклай де Толли и генерал Н.Н.Раевский, считали самым важным сохранение армии для последующих сражений и изгнания врага. Кутузов принял решение самостоятельно: «С потерею Москвы не потеряна Россия, а с потерею же армии Россия потеряна. Приказываю отступать». На одной московской заставе Кутузов  уверял народ, что головой ручается за гибель Наполеона в Москве.

До середины XIX века изба оставалась в частном владении, но хозяева старались сохранить обстановку в горнице неприкосновенной, какой она была во время военного совета, и берегли подлинные вещи: иконы, стол, чернильницу, лавки и скамью, на которой сидел Кутузов. По мнению большинства исследователей, в 1867 году владелец Филей Э.Д. Нарышкин подарил избу городу, но в том же году ее ограбили, а в июне следующего года она сгорела — успели вынести только икону архистратига Михаила и кутузовскую скамью. Неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы участь легендарной избы не взволновала москвичей.

Под влиянием общественности московская Дума решила увековечить это место. Одни предлагали воссоздать избу в изначальном облике и при ней соорудить часовенку, а рядом устроить военную богадельню для солдат-инвалидов, которые присматривали бы за часовней и исполняли роль гидов. Каждый год в день военного совета в часовне предполагалось служить панихиду и затем проводить народное гуляние в Филях.

Другие думцы считали целесообразным построить только часовню на месте избы и еще две часовенки на мемориальном Бородинском мосту через Москву-реку, построенном в 1847 году в честь 35-годовщины победы. Предлагалась и самая простая идея — поставить на месте избы гранитный памятник-обелиск. Поскольку все упиралось в финансирование, дума приняла третье, самое дешевое предложение — поставить памятник на месте сгоревшей избы. Однако архитекторы представили десяток довольно дорогостоящих проектов, вроде гигантского обелиска, украшенного бюстами генералов военного совета, или жертвенника с костром и гербом Москвы, «принесенной во всесожжение». Дума так и не отыскала денег для мемориала, а тем временем  памятное место зарастало травой.

И тогда Москву выручили офицеры Гренадерского полка, побывавшие в Филях на летней полевой практике. Увидев плачевное состояние «святыни для каждого русского сердца», они приняли толковое решение — перенесли со Смоленской дороги старый верстовой столб екатерининских времен, который был свидетелем военного совета в Филях. Его водрузили на месте кутузовской избы, поместили на нем таблички с поясняющими надписями, и торжественно подарили Думе.

Спустя три года поступило прошение от Общества хоругвеносцев храма Христа Спасителя о воссоздании мемориальной избы на месте сгоревшей за счет средств, собранных ими по подписке. Дума не возражала.

И архитектор Н.Струков за полтора месяца построил бревенчатую избу по рисунку прежней — как видим, от идеи «новоделов» не отказывались и в дореволюционное время, когда речь шла о воссоздании образа исторической святыни. Открытие музея приурочили к 75-летней годовщине Отечественной войны.

3 августа 1887 года епископ Дмитровский Мисаил, викарий Московской епархии, освятил кутузовскую избу. Она состояла из двух комнат, разделенных сенями, как было при Фроловых. В одной поселились отставные солдаты Псковского пехотного полка им. Кутузова, выполнявшие роль сторожей и смотрителей.

Мемориальная горница была украшена портретами русских императоров, героев 1812 года, и бюстом фельдмаршала, сделанным по его посмертной маске, а место, где сидел Кутузов, было отмечено особой надписью. 1 сентября 1910 года на средства Московского общества хоругвеносцев рядом с кутузовской избой была заложена часовня св. архистратига Михаила, освященная по именинам полководца. «Пусть созидаемый храм будет служить памятником, что Россия спаслась не наукою и не оружием, а верою народною», — говорили в речах на закладке.

Эта необычная часовня стала главным памятником М.И. Кутузову в дореволюционной Москве и его первым именным музеем в России. Архитектор Н. Литвинов создал ее в русско-византийском стиле, но с отступлением от канонов в силу мемориального характера: она называлась музеем-часовней, поскольку при ней имелось отделение для музея в честь полководца.

Гвоздем экспозиции стал походный экипаж Кутузова, на котором он в августе 1812 года прибыл в действующую армию и разъезжал по полям сражений вплоть до 1813 года. В отдельном зале проводились «патриотические чтения для юношества». Каждый год в праздник архистратига Михаила в часовне совершалась панихида по фельдмаршалу. А 1 сентября к ней направлялся из храма Покрова в Филях торжественный крестный ход на молебен в годовщину военного совета. С тех пор сюда начались настоящие паломничества, и московские  путеводители сравнивали Фили с Бородинским полем.

Вскоре приступили и к сооружению скульптурного памятника М.И. Кутузову, который  хотели установить к столетию со дня его кончины. В мае 1912 года Кружок ревнителей памяти Отечественной войны просил разрешения создать комитет по сбору пожертвований. Идея получила одобрение государя, но собранных за три года средств оказалось недостаточно, а дальнейшие события в России очень надолго отложили создание памятника.

После революции все эти мемориалы подверглись репрессиям. В 1920 году часовня по просьбе местных жителей была обращена в храм, но через 10 лет Моссовет решил удовлетворить просьбу рабочих о его закрытии и передачи под столовую. Вместе с храмом закрыли и музей М.И. Кутузова. Купол уже снесли, но П.Д. Барановский, входивший в экспертную комиссию по оценке памятника, каким-то чудом смог остановить варварское разрушение. Здесь обосновался рабочий клуб, затем здание было передано в ведение Министерства финансов СССР, а на закате советской эпохи — коммерческому предприятию «Удача».

Кутузовской избе повезло больше. Ее закрыли в 1928 году в связи с жилищным кризисом, и одну половину отдали под коммуналку, а вторую половину — под диспансер и лыжную станцию Общества пролетарского туризма. Большинство экспонатов было утеряно. Лишь в 1938 году Киевский райисполком распорядился восстановить музей «Кутузовская изба». Обстановка горницы была воссоздана по тексту эпопеи «Война и мир» и по картине А.Д. Кившенко «Военный совет в Филях».

Позднее открылась мемориальная комната М.И. Кутузова. Исследователи связывают это восстановление с двумя причинами. Одна, более реальная, заключалась в том, что Вторая Отечественная война была уже неминуема, и так хотели поднять боевой дух граждан. Другой причиной называют появление сталинской дачи в Кунцево, дорога к которой пролегла через эти края. Оттого местность, прежде весьма заштатная, стала превращаться в парадную магистраль. На ее бесценные исторические памятники обратили внимание.

 

 

После победы скульптор Н Томский создал памятник Кутузову, который был установлен в 1958 году на проспекте, носящем его имя. В 1962 году рядом открылась панорама «Бородинская битва», где реставраторы вернули жизнь полотну Ф.А. Рубо, созданному в 1912 году и ранее экспонировавшемуся на Чистых прудах. В 1968 году здесь же появилась возрожденная Триумфальная арка, и таким образом Фили, начавшие свою историю с Военного совета, стали в советские времена главным московским мемориалом 1812 года. Только эта война осталась без дня победы. И притом совершенно незаслуженно.

В середине «лихих 90-х» кто-то ограбил кутузовскую избу. Музей закрыли, а скамью и стол, за которым заседали генералы, убрали в запасник. Историческая изба не открылась вновь, поскольку ее состояние к началу нашего столетия стало угрожающим. Несколько лет назад власти приняли решение о реконструкции памятника. По информации из достоверного источника, кутузовскую избу намереваются восстановить к 2012 году.

Часовню же вернули Православной Церкви. 17 ноября 2000 года патриарх Алексий II совершил великое освящение храма-часовни Михаила архангела и по окончании литургии под сводами вознеслась «Вечная память» М.И. Кутузову. Теперь здесь вновь молятся о всех павших в битвах за Отечество.

Восстановленный храм Христа Спасителя остается знамением, зримым образом той русской победы. Если же будет установлено ее государственное празднование, в нашей традиции появится новое 9 мая. Не странно ли чтить 9 мая, праздновать 4 ноября, и предать официальному забвению победу в Первой Отечественной?

 

Русский обозреватель, 19.01.10