Журнал «Золотой Лев» № 235-236 - издание русской
консервативной мысли
(www.zlev.ru)
Я.Л. Радомский
Этнический состав Причерноморской Руси
Проблема этнического состава Причерноморской Руси
неразрывно связана с проблемой её территории и хронологических рамок её
существования. Фундаментальной основой изучения проблемы Причерноморской Руси
является доказанная О.Н. Трубачёвым возможность выведения этнического названия рус/рос от племенного имени “роксаланы”
при условии, что последнее — не иранское, а индо-арийское.
Другим крайне важным основанием Причерноморской Руси является славянское
языковое посредство, необходимое для сохранения в Северном Причерноморье
выявленных О.Н. Трубачёвым в топонимике Северного Причерноморья и Подонья славяно-индоарийских изоглосс. (40, С.
13-29; 37,
С.3-21).
Предшественниками Причерноморской Руси были роксаланы — представители разноэтничного
союза племён, сложившегося в Северном Причерноморье приблизительно во II в. до н.э. Этот союз включал в себя различные сарматские
племена. Сам этноним “роксаланы” О.Н. Трубачёв
выводит из индоарийских языков(39, С. 36-37), что может
свидетельствовать о тесном контакте роксалан с
синдо-меотскими племенами северо-восточного Причерноморья и Прикубанья.
Не исключено, что роксаланы пользовались языком синдо-меотов.
Первое свидетельство о проникновении роксалан на территорию Крымского полуострова относится к
последнему десятилетию II в. до н.э. (43, С. 224; 17, С.
210; 31,
С. 97-119) Часть роксалан после этого осела на полуострове и была ассимилирована местным позднескифским населением, и следы данного этнонима в более
позднее время в Крыму не прослеживаются.
Большая часть роксалан уже в I-II в. н.э. откочевала
в Подунавье, однако сведения автора IV в. Аммиана Марцеллина (их
аутентичность IV веку оспаривается) и Иордана (3, С. 256; 14, C.83-84.)
позволяют предположить сохранение какой-то их части в Северном Причерноморье и
в более позднее время вплоть до раннего средневековья.
Следующий этап в истории Причерноморской Руси начинается с
III в. н.э., когда в Северном Причерноморье появляется разноэтничный
союз варварских племён, возглавляемый германским племенем готов, представленный
черняховской археологической культурой. В этот союз
были включены и сарматские племена Северного Причерноморья. Одним из племён
этого союза являлись, по свидетельству Иордана, некие “роги”(14, С.
83), в которых можно предположить часть германского племени ругов,
которым готы нанесли поражение ещё в эпоху своего пребывания в Южной Прибалтике
и увлекли за собой в Северное Причерноморье.
Не исключено, что с носителями этнонима “рус” связаны и
наиболее активные участники так называемых “готских” походов второй и третьей
четверти III в. н.э. — бораны. Однако в силу крайней
скудости сведений о боранах и неясности их
этнического облика это предположение на современном этапе развития исторической
науки убедительно доказать невозможно. С боранами,
возможно, связана “варяжская” топонимика западного побережья Крыма. (8, С.
322-323).
В “вероломном племени росомонов”,
которое вступило в конфликт с готами незадолго до гуннского нашествия, больше
всего оснований видеть сохранившихся в Северном Причерноморье потомков роксалан, впитавших в себя культурные традиции германских
племён (16,
С. 25-31). Росомоны, вероятнее всего, вошли в
гуннский союз племён и переселились вместе с гуннами в Европу, хотя прямых
доказательств этому в письменных источниках мы не находим. В дальнейшем потомки
роксалан и ругов оказывались
то на стороне противников, то на стороне союзников гуннов. После разгрома
гуннов в битве на Каталаунских полях в 451 г. и при Недао в 453
г. часть ругов и, возможно,
часть роксалан отошла в Поднепровье
и Северное Причерноморье (14, С. 111; 19, С.
439; 7, С.
69-107), где в это время возникает ряд новых могильников. Самые крупные из них
— Абрау-Дюрсо близ Геленджика (13, С. 106) и Сахарная Головка в
Инкерманской долине (1, С. 82).
Первый, по-видимому, принадлежал преимущественно ругам, второй — роксаланам. Однако предполагать принадлежность этих
могильников исключительно какой-то одной этнической группе было бы ошибкой.
Поэтому для обеих локальных группировок русов
Причерноморья целесообразно применять один и тот же термин — “причерноморские русы”.
Часть роксалан в V в. отошла также на Северный Кавказ,
где, как и в Крыму, в это время увеличивается количество захоронений по типично
сарматскому обряду — в подбоях (2, С. 23-24; 15, С.
102-135).
Часть ругов и роксалан, которые выступали в битве при Недао
как союзники гепидов и затем расселились в Восточной
Фракии и Подунавье, волевым решением византийского
императора Юстиниана I в 527-528 гг., были переселены в район Керченского
пролива для защиты Боспора от гунно-болгарских
племён (42, С. 51, 80-81)
и обрели новое постоянное место жительства в этом регионе. К этому времени относится возникновение
Борисовского могильника близ Геленджика, группы могильников в Восточном Крыму и
на Южном берегу полуострова, самый известный из которых — могильник Суук-Су близ Алушты. (34, С. 155) Связь этих могильников с Европой устанавливается
по характерным украшениям — двупластинчатым и
пальчатым фибулам, янтарным бусам и др. (13, С. 69-107) Пришедшие из Европы новые племена вступили в
этнокультурные контакты с местным крымским населением — готами, сармато-аланами и, возможно, какими-то
синдо-меотскими группами. Контакты были настолько интенсивными, что по
имеющимся археологическим данным (письменные источники отсутствуют) крымское
население V — конца VII вв. этнически дифференцировать невозможно.
Часть племён — носителей этнонима “рус” отошла в Подонье и Подонечье, дав начало лесостепному
варианту салтово-маяцкой археологической культуры. (10, С. 372). Однако осознание этнического единства крымских и донских русов,
по-видимому, сохранялось.
С населением салтово-маяцкой культуры тесно контактировали
славяне-анты пеньковской, а затем — волынцевской культур, явившиеся родоначальниками летописных
северян и (36, С.
140-150; 22, С. 87-100),
населявших в эпоху Киевской Руси территорию Черниговского княжества. Именно
благодаря этнокультурным контактам с русами-салтовцами,
а также проникновению антов-пеньковцев в Крым
северянами сильнее всего осознавалась родственная связь с населением Северного
Причерноморья, что выразилось в их эмиграции на эти территории в древнерусское
время.
Какое-то количество роксалан
расселяется в V-VI вв. на Нижнем Дону к северу от Донецкого кряжа (“рохоуаско” Орозии короля Альфреда
(25, С. 14-15), часть русов, упомянутых в “Худуд ал-алам”(41,
С.38)) и в Лесостепном Подонечье (основная масса русов арабских историков традиции “Анонимной записки”).
На археологическом материале есть определённые основания
говорить о притоке в Крым в V-VII вв. некоторого количества славян.
Значительное количество славян-антов, вероятно, присутствовало в составе
алано-болгарских орд в составе Великой Болгарии. (29, С. 157; 30,
С. 125-130) После разгрома последней эти славяне вместе с частью остального
населения Великой Болгарии очутились в Крыму. Количества славян оказалось
достаточно для сохранения в Подонье и Приазовье
славяно-индоарийских изоглосс. Это привело к ославяниванию
части местных племён, в том числе роксалан и ругов, что сказалось на изменении их названия на “рус” или
“рос”. Хотя не следует исключать и того, что часть этих племён была ославянена уже на Дунае. Этноним “русы” вытеснил все
другие, по крайней мере, к концу VIII в. н.э.
В конце VII в. бóльшая часть территории Крыма попадает под власть
хазар. (1, С. 185-224; 26, С. 107-110; 28, С. 22). Археологически это
отразилось в появлении в Крыму ямных захоронений, аналогичных салтовским могильникам Приазовья и Подонья,
а также распространении украшений и керамики, типичной для археологических
памятников салтово-маяцкой культуры. Однако нет серьёзных оснований считать это
население болгарами, так как это не подтверждается письменными источниками,
свидетельствующими о присутствии в Крыму других кочевников — асов, родственных
аланам. (20, С. 137)
В последней четверти VIII в. прекращают своё существование
могильники ругов-русов в Северо-Восточном
Причерноморье. (12, С.
54; 34, С. 165) Видимо,
это связано со становлением раннесредневекового абхазского государства, в чём
активное участие принял Хазарский каганат. Не исключено, что именно с подачи
хазарского правительства эти руги-русы
переселились на территорию Крыма. Это могло быть связано с необходимостью
подавления антихазарского восстания крымских готов,
произошедшего ок.787 г. (4, C.
151-162) Возможно, однако, этот поход был предпринят ругами-русами
самостоятельно. В пользу последнего утверждения говорит тот факт, что объектом
нападения ругов-русов стал город Сурож,
где в это время находился хазарский правитель — тархан.
Вышеуказанные события конца VIII — начала IX вв. находят подтверждение как в письменных, так и в археологических
источниках. Концом VIII — началом IX в. датируется сохранившийся в славянской
версии “Жития Стефана Сурожского” рассказ о походе на Крым князя Бравлина. (9,
С. CCLXXIII). Концом VIII в. датируется появление в Крыму трупоположений
в плитовых и грунтовых могилах (1,
С. 201; 18, С. 34) и
одновременное исчезновение этих обрядов в Северо-Восточном Причерноморье. Имя
предводителя войска ругов-русов — Бравлин
— говорит о его северном (прибалтийском) происхождении и свидетельствует о начале
функционирования в это время Волго-Балтийского торгового пути. Судя по археологически данным, вновь пришедшие на полуостров руги-русы расселились в основном на слабозаселённых
территориях — на Керченском полуострове, в восточной части горного Крыма (в
окрестностях Сурожа-Судака, в Коктебельской и Отузской долинах) и на западном побережье полуострова
(район Донузлавского озера и побережье к югу от
него). Какие-то группы причерноморских русов
продолжали обитать в Юго-Западном Крыму и на Южном побережье Крыма, однако
отделить их территориально от соседних им крымских готов невозможно в силу
отсутствия различий в материальной культуре. Возможно, одним из центров причерноморских
русов был посёлок Партенит
на Южном Берегу. (9, C. 396)
На политические и, видимо, на этнические противоречия среди населения
юго-западного Крыма указывают сообщения “Жития Иоанна Готского” и “Записки
греческого топарха.”
С 20-х гг. IX в. Причерноморская Русь начинает вести достаточно
активную внешнюю политику в черноморском регионе, а с 80-х гг. IX в. — и на Каспии. Грабительские набеги (такие, как нападение
на Амастриду, датированное В.Г. Васильевским периодом
между 820 и 840 гг.) сочетаются с торговыми связями с византийскими землями в
Причерноморье. Об активных торговых и политических связях с русами
(Русским каганатом) Подонья свидетельствуют
многочисленные находки на этих территориях предметов, импортировавшихся из
Крыма. (27, С. 116; 33,
C. 70-101) Набег на Амастриду
был совместной акцией донских и причерноморских русов.
До принятия крещения в 860-х гг. причерноморские русы,
по-видимому, были в большей степени связаны с Хазарским каганатом, нежели с
Византией. Во всяком случае, об активных антихазарских
действиях русов в Причерноморье можно говорить только
с 70-х гг. IX в., когда их руками Византия вернула себе контроль над западным
побережьем керченского пролива (32,
С.12-13; 24, С. 99).
Важнейшим свидетельством того, что в начале второй половины IX в.
причерноморские русы приняли крещение, является факт
упоминания в списках епархий, подчинённых константинопольскому патриархату Сугдейской и Фулльской епархий. (6, С. 51) Территорию Фулльской епархии некоторые специалисты считают населённой
крымскими аланами. (21,
С. 201; 35, C.
584-589) По нашему мнению, правомернее говорить не об аланах, а об асах,
этнически родственных аланам. Возможно, этноним “русы” (в византийских
источниках — “росы”) в конце IX в. уже распространялся
и на них. Таким образом, с конца IX в. название “русь”
для Причерноморья — уже не этноним, а политоним.
В первой половине X в. причерноморские русы
продолжают вести активную внешнюю политику, причём уже можно уверенно говорить
о сотрудничестве с русами Киевской Руси. Однако
военное поражение, понесённое русами во время
грабительского набега на Каспий в 912
г., значительно ослабило экономический и военный
потенциал Причерноморской Руси. Последней относительно успешной самостоятельной
акцией Причерноморской Руси был неожиданный набег на Самкерц-Тмутаракань
в начале 40-х гг. X в. Он
вызвал ответную карательную акцию со стороны Хазарии и повлёк за собой гибель
основных поселений причерноморских русов, что
полностью подтверждается археологическими данными. (5, С. 109; 23, С. 170-174) Организованный затем по принуждению победивших
хазар неудачный поход русов на Византию и столь же
неудачная попытка закрепиться в Прикаспии (11, С. 142) привели к потере
Причерноморской Русью политической независимости и подчинению её хазарам.
После походов Святослава и гибели Хазарского каганата Причерноморская Русь
вошла в состав Киевской Руси, став Тмутураканским
княжеством. Это косвенно свидетельствует о том, что после карательных акций
хазар далеко не всё население Причерноморской Руси было истреблено и осознание
этнической близости с киевскими русами
продолжало сохраняться среди части населения Крыма.
Таким образом, Причерноморская Русь оказывается
этнически близка населению лесостепного варианта салтово-маяцкой
культуры — потомкам роксалан и ославяненным
ругам-русам Подунавья, известным
по средневековым письменным источникам. Возможно, причерноморскими русами осознавались и родственные связи с русами Среднего Поднепровья — и
те, и другие были в какой-то степени потомками ругов.
Подтверждается и тезис о притоке в Северное Причерноморье какого-то количества
славян — вероятнее всего антов. Относительно небольшие следы их пребывания в
Северном Причерноморье и в Крыму можно объяснить двояко: либо их количество
было совсем невелико, либо они чрезвычайно быстро переняли атрибуты местной
материальной культуры, как это происходило и с другими племенами Причерноморья
— готами, сармато-аланами и
асами. Сохранение в Северном Причерноморье вплоть до нового времени
славяно-индоарийских изоглосс свидетельствует в пользу второго объяснения. Не
следует забывать и о возможности ославянивания части роксалан и ругов уже в Подунавье.
ЛИТЕРАТУРА
1. Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. —
Симферополь, 1999.
2. Алексеева Е.П.
Вопросы взаимосвязей народов Северного Кавказа с русскими в X-XV вв. в
отечественной исторической науке. — Черкесск, 1992.
3. Аммиан Марцеллин. Римская
история. — СПб.,1994.
4. Баранов И.А. О
восстании Иоанна Готского // Феодальная Таврика. — Киев, 1974. — С.151-162.
5. Баранов И.А., Майко В.В. Тюркское святилище Сугдеи.
// РА. — 2001. — №3. — С.98-111.
6. Бертье-Делагард А.Л. Исследование некоторых недоумённых
вопросов средневековья в Тавриде // ИТАУК. — № 57. — Симферополь,1920. —
C.1-135.
7. Буданова В.П.
Варварский мир эпохи Великого переселения народов. — М.,2000.
8. Васильевский
В.Г. Варяго-русская и варяго-английская
дружина в Константинополе XI и XII веков // Труды. Т.I. — СПб.,
1908. — C.176-377.
9. Васильевский
В.Г. Труды. В 4-х тт. — Т.3. — Пг.,1915.
10. Галкина Е.С.
Тайны русского каганата. — М.,2002.
11. Голб Н., Прицак О. Хазарско-еврейские документы X века. — Иерусалим-Москва,
1997.
12. Дмитриев А.В.
Могильник Великого переселения народов на р. Дюрсо //
КСИА АН СССР. — 1979. — Вып.158. — С.52-57.
13. Дмитриев А.В.
Раннесредневековые фибулы из могильника на р. Дюрсо.
// Древности эпохи Великого переселения народов V-VIII вв. — М., 1982. —
C.69-107.
14. Иордан. О
происхождении и деяниях гетов. Вступительная статья,
перевод и комментарии Е.Ч. Скржинской. — СПб.,1997. —
C.83-84.
15. Казанский М.М., Мастыкова А.В. Германские элементы в культуре населения
Северного Кавказа в эпоху Великого переселения народов //
Историко-археологический альманах. — Вып.4. — Армавир-Москва, 1998. —
C.102-135.
16. Карсанов А.Н. Об этнической принадлежности росомонов. // Имя-этнос-история. — М.,1989. — C.25-31.
17. Колтухов С. Г. Заметки о военно-политической истории
крымской Скифии. // Древности Степного Причерноморья
и Крыма. — Вып.IV. — Краснодар, 1993. — С.206-222.
18. Кропоткин В.В.
Клады византийских монет на территории СССР // САИ. — М.,1962. — С.198-218.
19. Кузьмин А.Г. Руги
и русы на Дунае // Славяне и Русь: Проблемы и идеи / Сост.
А.Г. Кузьмин. — М,1998. — C.436-456
20. Кузнецов В.А.
Очерки истории алан. — Владикавказ,1993.
21. Кулаковский Ю.В.
К истории готской епархии в Крыму в VIII в. // ЖМНП. — 1898. — №2. — C.173-203.
22. Любичев М.В. Контакты славян Днепро-Донецкого
междуречья и населения Северо-Западной Хазарии в конце VII — начале VIII вв. //
Харьковский историко-археологический ежегодник. — Харьков,1994. — С.87-100.
23. Майко В.В. Юго-восточный Крым и Сугдея
во второй половине Х в. // Сугдея, Сурож, Солдайя в истории и
культуре Руси-Украины. — Киев, 2002 . — С.170-174.
24. Макарова Т.И.
Археологические данные для датировки церкви Иоанна Предтечи
в Керчи // СА. — 1982. — №4. — С.91-107.
25. Матузова В.И. Английские средневековые источники IX-XIII
вв. Тексты. Перевод. Комментарии. — М.,1979.
26. Новосельцев А.П.
Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа — М.,
1990.
27. Плетнёва С.А.
Очерки хазарской археологии. — Москва-Иерусалим, 1999.
28. Плетнёва С.А.
Хазары. — М.,1986.
29. Приходнюк О.М. Военно-политический союз антов и тюркский
мир (по данным исторических и археологических источников) // МАИЭТ. — Вып. VII.− Симферополь,2000.− С.134-168.
30. Приходнюк О.М. Восточные славяне и степной мир в период
становления Хазарского каганата // Хазарский альманах. — Т.1. — Харьков,2002. —
C.125-130.
31. Пуздровский А.Е. Очерк этносоциальной
истории Крымской Скифии во II в.
до н.э. — III в. н.э. // ВДИ. — 1999 — №4 — С.97-119.
32. Ромашов С.А.
Историческая география Хазарского Каганата. Автореф. дисс... канд. ист. наук. — М.,1992.
33. Савченко Е.И.
Крымский могильник // АОН. — Вып.1. — М.,1986. — 70-101.
34. Саханев В.Б. Раскопки на Северном Кавказе в 1911-1912 гг.
// ИАК. — Вып.56. — CПб.,1914. — С.75-219.
35. Сидоренко В.А. К
вопросу о Фуллах и Доросе.
I. // МАИЭТ — .Вып. IV. —
Симферополь, 1995. — С.584-589.
36. Тортика А.А. Восточнославянские племена Днепровского Левобережья,
Подонья-Придонечья в контексте хазарской истории:
этнополитическая модель взаимоотношений. // Хазарский альманах. — Т.1. — Харьков,2002.
— C.140-150
37. Трубачёв О.Н. Indoarica в Северном Причерноморье: источники,
интерпретация, реконструкция // ВЯ. — 1981. — №2. — C.3-21.
38. Трубачёв О.Н. Rasparaganus rex Roxolanorum // Славянское и балканское языкознание.
Проблемы языковых контактов. — М.,1983. — С.36-37.
39. Трубачёв О.Н. В
поисках единства. — М.,1997. — 284 c.
40. Трубачёв О.Н.
Лингвистическая периферия лревнейшего славянства. Индоарийцы в Северном Причерноморье // ВЯ. — 1977. — №6. —
С.13-29
41. Трубачёв О.Н. К
истокам Руси (наблюдения лингвиста). — М.,1993.
42. Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения: “Хронография” Феофана, “Бревиарий”
Никифора. Тексты, перевод, комментарий. — М.,1980.
43. Щеглов А.Н.
Северо-западный Крым в античную эпоху. — Л., 1978.
http://www.portal-slovo.ru
24.01.2010