Журнал «Золотой Лев» № 255-256- издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

П.В. Мультатули

 

Галицийская битва августа 1914 года

 

По плану русского командования, предстоящая операция против австро-венгерской армии предусматривала нанесение удара в Галиции всеми имеющимися армиями фронта. Главным стратегическим пунктом, которым надлежало завладеть, был Львов. На него должны были наступать с двух сторон армии генералов Рузского, Зальца, Плеве, Брусилова.

В свою очередь австро-венгерское командование собиралось мощным ударом между Бугом и Вислой разбить русские войска, с целью выйти в тыл Юго-Западного фронта. Согласно общему австро-германскому плану, на австрийскую армию ложилась основная тяжесть в начальной стадии операции. Именно австро-венгры должны были нанести русским первые поражения, а затем к ним на помощь должны были подоспеть германские корпуса, переброшенные с Западного фронта, после предполагаемого крушения Франции. Восточно-Прусская операция и неудача немецкой армии по взятию Парижа, сорвали общий стратегический замысел австро-германцев, и реально вся тяжесть операции легла, в основном, на австро-венгерскую армию.

 

 

7 августа 1914 года австро-венгерская артиллерия начала сильную артподготовку против русских позиций на Юго-Западном фронте, а 1-я австро-венгерская армия генерала Данкля начала наступление на северо-восточном направлении. Так началась крупнейшая операция Первой мировой войны – Галицийская битва. С обеих сторон в ней участвовало около 2 млн. человек и до 5 тыс. орудий.

 

Русские командующие

 

Её части столкнулись в упорном бою с частями русской 4-й армии генерала Зальца у города Красникова. Перед превосходящими силами противника русские были вынуждены отступить, более того, над 4-й армией возникла угроза окружения. В этот момент Зальца был сменен на своем посту энергичным генералом А.Е. Эвертом. Генералу Плеве была поставлена задача помочь 4-й армии и ударить в тыл противника. Так началась Люблин-Холмская операция. На широком фронте от Вислы до Днестра развернулись тяжелые бои. Австрийцы несли тяжелые потери, но продолжали наступать, пытаясь выйти в тыл 4-й армии. Одновременно армия Плеве у Томашева приняла на себя удар австрийского генерала Ауффенберга. Там также развернулись тяжелые бои. Корпус генерала Горбатовского принял на себя мощный удар австро-венгерской армии, но не дрогнул и геройски выдержал удар неприятеля. В ходе сражения 1-я и 5-я казачьи дивизии нанесли сильный удар в тыл противника, заставив его отступить. Ауффенберг в отчаянии занес в свой дневник: «Ужасное разочарование! Беспомощная ярость! Пропали лучшие плоды победы!». Несмотря на то, что после упорнейших боев генерал Плеве все же отступил в северо-восточном направлении, зажать русских в клещи австро-венграм так и не удалось. Более того, они понесли серьезные потери (40000 убитыми и раненными, 12000 пленными и 39 орудий) и замедлили свое наступление.

3-я армия генерала Рузского и 8-я армия генерала Брусилова начали мощное наступление в Галиции, имея конечной целью взятие Львова. Это наступление вошло в историю как Галич-Львовская операция. Наступление разворачивалось крайне успешно для русских. За шесть дней Рузский продвинулся на 100 километров вглубь территории противника, нанося ему большие потери. Не менее удачно действовал Брусилов. 7/20 августа он перешел государственную границу и перенес боевые действия на австро-венгерскую территорию. 12 августа на реке Коропец в ходе упорных боев австрийцы были разбиты и в беспорядке отступили в направлении Галича. За 8 дней 8-я армия прошла более 150 километров, нанося противнику тяжелые потери. Для австро-венгров это было полной неожиданностью. В эти дни русские войска взяли большое количество пленных. Среди множества австро-венгров попадались редкие немцы. Русские сразу заметили разницу между ними. Вот, что писал участник тех боев, офицер 6-й артиллерийской дивизии Б. Веверн:

 

«Эшелон с пленными австрийцами. Видимо, чувствуют себя неплохо и охотно вступают в разговор. Больше всего нас интересует их военная, невиданная нами форма, хотя мы сейчас же разочаровываемся: форма непрактичная и некрасивая. Их обмотки и ботинки вызывают у наших солдат целый поток острот. Среди австрийцев один пленный немец. Он не показывается, а все же интересно посмотреть и на него. – Эй, германишер! – крикнул в вагон офицер 5-й батареи М.А. Гофман. – Глейх! – через минуту, на ходу застегивая пуговицы легким прыжком на платформу вскочил молодой германец, и увидя офицеров сразу вытянулся в струнку. Он сразу расположил к себе: чистенький, подтянутый. – Ты как попал в плен? – Взят во время фуражировки вашими казаками. Подо мной убило лошадь. – А Императора своего любишь? Тут немец не выдержал: он поднял к небу глаза и, с каким-то особенным восторженным чувством произнес: – О, Кайзер!

Какой контраст с австрийцами, растрепанными, в расстегнутых грязных мундирах. Сапоги нечищеные, сами они не мытые, нечесанные. – Я убил своего офицера, а сам сейчас же сдался в плен – заявил один из них. Какая гадость. Пропала всякая охота разговаривать с ним и мы отошли в сторону»[1]

 

Русское наступление в Галиции успешно продолжалось 12-ю дивизиями против 7 австро-венгерских. 13-15 августа на реке Золотая Липа генерал Рузский наголову разбил на протяжении всего 60 километрового фронта австро-венгерские войска. Пройдя форсированным маршем 55 км, части 3-й армии столкнулись с врагом у реки Гнилая Липа. Противник стремился во что бы то ни стало удержать этот рубеж. С этой целью он стянул сюда свежие дивизии с сербского фронта. На помощь Рузскому поспешил генерал Брусилов. В ходе реализации его плана, противник был разбит и бежал. Геройски сражались ахтырские гусары, обратившие в бегство целую бригаду австрийских драгун. В бою пал смертью храбрых командир ахтырцев – полковник Панаев. Отличился так же и корпус генерала Д.Р. Радко-Дмитриева, прикрывавший наступление Брусилова. В ходе боевых действий над противником нависла угроза полного окружения всей группировки в районе Львова. Австро-венгры бежали, преследуемые победоносными русскими войсками. Один пленный австрийский офицер показал на допросе, как он попал в плен:

 

«Вы не можете себе представить, что такое ваш казак, когда он летит на нас. Их было много, и мы были готовы сражаться. Но они налетели на нас в один миг. Я не успел опомниться, как один казак нанес мне сразу три удара: пикой, саблей и кулаком. Как он мог сделать так одновременно я не знаю. Я даже не успел упасть. Он схватил меня за шею, в один миг перетащил на лошадь и увез. Я потерял сознание, а когда очнулся то увидел много казаков и много наших пленных. О, ваш казак с ним трудно: он не хочет воевать, как все, а прямо налетает, валит и берет».[2]

 

18 августа генерал Брусилов докладывал в штаб: «Трехдневное сражение, отличавшиеся крайним упорством австрийцев, окончено полной победой наших войск».[3]

Того же 18-го августа, австро-венгерский главнокомандующий Конрад умоляет Гинденбурга оказать ему немедленную помощь и направить присланные с Западного фронта корпуса подо Львов. Но Гинденбургу было не до австрийских просьб. Присланные корпуса он был вынужден использовать для выдавливания русских из Восточной Пруссии. Австро-венграм было отказано в помощи.

Между тем, войска Брусилова и Рузского вышли ко Львову, вызывая повсюду паническое бегство неприятеля. Его потери исчислялись десятками тысяч человек убитыми и раненными. «Вся картина отступления противника, – писал Брусилов, – большая потеря орудиями, масса брошенных парков, громадные потери убитыми и ранеными и пленными – ярко свидетельствует о полном его расстройстве»[4]. Всюду витал дух смерти.

 

«6-я батарея продолжает наступать, – вспоминал артиллерист Б. Веверн, – Миновали взятый нами Львов. Дорога от Львова идет гладкой, безлесной равниной, по которой, изредка, разбросаны, утопающие в зелени небольшие деревушки или помещичьи усадьбы.

Мы идем по свежим следам недавних боев, картины которых ясно рисуются по первому брошенному взгляду, по сторонам нашей широкой дороги-шоссе.

Наша пехота успела продвинуться вперед, гоня перед собой перепуганного противника. В окопах начинают попадаться неубранные еще трупы: наши, австрийцы в тех позах, в которых их застала смерть, с дико глядящими, открытыми глазами, часто оскаленными, как будто в дикой злобе, зубами, с выражением боли и страдания на лицах. В одном месте, рядом с трупами солдат, серое платье убитой сестры милосердия. Она лежит уткнувшись лицом в землю»[5]

 

Генерал Рузский разгромил армию Демпфа, а над армией генерала Брудермана нависло окружение. Враг решил более не удерживать Львов, и 21 августа в город вошли русские войска. Это была выдающаяся победа русского оружия. Во дворце австрийского наместника разместился генерал Брусилов со своим штабом, а новым градоначальником Львова был назначен полковник Шереметов. Явившейся львовской городской депутации, генерал Брусилов заявил:

 

«Для меня в данное время все национальности, религии и политические убеждения каждого обывателя безрализчны; это – все дела, касающегося мирного обихода жизни. Теперь война, и я требую от всех жителей одного условия: сидеть спокойно на месте, выполнять все требования военного начальства и жить возможно мирно и спокойно. Наши войска мирных жителей трогать не будут; за все, что будет браться от жителей, в случае необходимости, будет немедленно уплачиваться русскими деньгами по курсу, определенному верховным главнокомандующим. Предваряю, однако, что те, которые будут уличены в сношениях с австрийцами или будут выказывать враждебность нашим войскам, будут немедленно предаваться военно-полевому суду. Никакой контрибуции на город накладывать не буду, если его жители будут спокойны и послушны».[6]

 

По приказу Брусилова, униатский митрополит граф Шептицкий, ярый враг России и православия, постоянно агитировавший против русских, был арестован, взят под стражу и выслан в Киев. Из тюрем освобождались десятки русин, арестованных австро-венгров за русофильские симпатии.

На львовском направлении противник был полностью разгромлен. То же самое с ним произошло и на галичском направлении, где 24-го августа русские войска овладели древним русским городом Галич. В ночь с 23 на 24 августа войска генерала Брусилова взяли Николаев, причем, благодаря таланту Брусилова, они обошлись почти без потерь. Решающее значение имел огонь русской артиллерии. На этом Галич-Львовская операция закончилась, закончилась полной победой русского оружия. Были разбиты 4 армии противника, который потерял 10000 человек убитыми и раненными и 200000 пленными.

С 22 августа войска сформированной на правом фланге фронта 9-й армии генерала П.А. Лечицкого и 4-й армии генерала Эверта, выполняя приказ Главнокомандующего, перешли в наступление с целью отбросить противника к Висле и Сану. Русским войскам пришлось штурмовать укрепленные вражеские позиции. Под ударами русских войск эти позиции пали.

Выдающуюся роль в разгроме неприятеля сыграл Гвардейский корпус генерала от кавалерии В.М. Безобразова, переброшенный из Восточной Пруссии для поддержки 4-й армии генерала А.Е. Эверта. 26-27 августа в боях у Таргавки гвардейские части разбили германскую группу генерала фон Войрша и потрепанный в предыдущих боях X австро-венгерский корпус.

Вот как вспоминал об этом участник боев на реке Сан полковник лейб-гвардии Семеновского полка А. Зайцев:

 

«Как только рассвело, полубатарея капитана Ягелловича открыла огонь по указанным ей целям: окопам противника и местам расположения его пулеметов. Впечатление было потрясающее! Немедленно за выстрелом следовал разрыв и, так как стрельба велась прямою наводкою, огонь был очень метким. Мы все забыли про свистящие пули и высунулись из окопчиков, наблюдая за результатом стрельбы. В это время начали действовать и наши пулеметы. Был дан приказ начать наступление. Огонь противника настолько ослабел из-за бивших прямо по нему в упор пушек Ягелловича, что мы двинулись вперед разом всей цепью. В это время мы увидели какие-то группы австрийцев, выскакивавших из окопов и махавших чем-то белым. Мы сразу даже не поняли, в чем дело, но когда поняли, что это сдаются, то всё с криками «ура!» побежало вперед. С некоторых участков еще продолжалась стрельба, но на это уже никто не обращал внимания».[7]

 

А вот воспоминания о наступлении русских другого участника галицийских боев барона С.А. Торнау:

 

«Центр 10-го австрийского корпуса был разбит и противник начал отступление на всем фронте. Пленные неприятельские солдаты, принадлежавшие, главным образом, к боснийским и словацким полкам, передавали, что шедшие на них в атаку наши громадные солдаты, которых не могли остановить не их артиллерия, ни пулеметы, произвели на них ошеломляющее впечатление. Действительно, полные энтузиазма первого боя и желания поддержать свою вековую славу, наши солдаты шли вперед на смерть во весь рост, имея офицеров впереди. Смертельно раненый Гергиевский, находясь в полном забытье, по доставлении на перевязочный пункт, бормотал слабеющими губами слова полкового марша.

Вокруг хутора и отдельных домах лежало множество убитых австрийцев. (…) Все постройки были полны тяжело ранеными и умирающими австрийцами. Завидев нашего полкового священника о. Михаила Тихомирова, многие из раненых, преимущественно русины, просили его причастить их перед смертью, что и было с трогательной, истинно-христианской любовью исполнено о. Михаилом».[8]

 

Одновременно генерал Брусилов приступил к овладению Городокской позиции противника. Упорные бои развернулись по всему фронту. 16 августа Гвардейский и Гренадерский корпуса 4-й армии нанесли поражение присланному на помощь австрийцам корпусу немецкого генерала Р. Войерша. В разгроме этого корпуса приняла участие Кавказская («Дикая») дивизия под командованием великого князя Михаила Александровича, брата Государя, который проявил личную храбрость в сражении с противником, за что был представлен к Георгиевскому кресту 4-й степени. При своем поспешном отступлении немцы оставили всю свою артиллерию и до 5 000 попали в плен. Генералы Лечицкий и Эверт продолжали преследовать противника. Одновременно генералы Плеве и Рузский в районе Раво-Русской долины разбили армию Ауффенберга, захватив ее в клещи. Попытка волевого австрийского военачальника фельдмаршала Конрада нанести русским контрудар закончилась для него трагично: командующий австрийской группировкой эрцгерцог Иосиф-Фердинанд был охвачен с фланга корпусом генерала А.М. Драгомирова, и австрийский фронт был прорван частями 5-й русской армии. Тем временем Брусилов, видя невозможность атаки сильно укрепленной Городецкой позиции противника в «лоб», начал обходной маневр и в четырехдневных упорнейших боях сломил отчаянное сопротивление противника. «Надо отдать должное, – вспоминал Брусилов, – что нашим врагом было проявлено крайнее напряжение в отражении нашей атаки».[9] Тем не менее противник начал отступать и русская кавалерия преследовала его. Так русской победой закончилось и Городецкое сражение.

Не менее успешными были действия генерала Плеве, который наступая на юг, угрожал окружением 4-й австрийской армии, заставив тем самым противника отвести свои войска на реку Сан. Одновременно, войска Юго-Западного фронта продолжали свое успешное наступление, нанося врагу ощутимые удары. Армии генералов Лечицкого, Эверта и Плеве готовились к форсированию реки Сан, а Рузский и Брусилов должны были овладеть крепостью Перемышль. Но в этот момент пошли сильные дожди, вызвавшие бездорожье, которое дало возможность противнику оторваться от преследования и отойти на линию рек Дунайца и Бялы. К тому же, русское верховное командование явно медлило воспользоваться успехами своих войск и упустило возможность начать крупное наступление на Вену, с целью вывести Австро-Венгрию из войны.

 

Австро-германские командующие

 

Так закончилась грандиозная Галицийская битва, стоившая австро-венграм до 400000 убитыми и раненными, т.е. 45% своего состава, свыше 100000 пленными, 400 орудий и потерей почти всей Галиции. Военный потенциал Австро-Венгрии был настолько подорван, что отныне, без помощи германской армии, австрийцы не были способны на крупные наступления.

Русские потери составили около 230000 человек[10].

В ходе Галицийской битвы русские войска продвинулись на 200 км. (для сравнения во время наступления на Марне французские войска продвинулись всего на 50 км.). Русское армейское командование проявило себя с высокой стороны, особенно это касается генералов Плеве, Эверта, Брусилова, Рузского. В ходе Галицийской битвы были освобождены исконные русские земли, а также старинный русский город Львов. Местные жители Галиции, которые называли себя русинами, то есть русскими, с воодушевлением встречали русские войска, как своих освободителей.

Галицийская битва стала выдающейся русской победой и могла бы остаться в истории немеркнущей славой русского оружия, наряду с Бородино и Шипкой, но эта победа была забыта и оклеветана большевиками[1].

 

 

[1] Веверн Б. 6-я батарея. Повесть о времени великого служения Родине. – Париж, 1938, с. 29.

[2] Ж.: Нива, № 35 1914 год.

[3] Ж.: Казак, Орган донского войскового атамана. – Париж № 3 1933 год.

[4] Брусилов А.А. Мои воспоминания. – М.: Военное издательство народного комиссариата обороны, 1943, с.82.

[5] Вверен Б. Указ. Соч., с. 69.

[6] Брусилов А.А. Указ. Соч., с. 88.

[7] Семеновцы в 1914 году. Составил полковник А. Зайцев. – Гельсинфорс, 1936, с. 35.

[8] Торнау С. А., барон. С родным полком (1914-1917 гг.). – Берлин, 1923 с. 17.

[9] Первая Мировая война. т. 1

[10] Керсновский А. А. История русской Армии. Т.3 с. 216.

 

Екатеринбургская Инициатива, 29.08.2010

Иллюстрации ЗЛ по ресурсам интернета