Издание русской консервативной мысли "Золотой Лев"

Журнал «Золотой Лев» № 261-262 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

Материалы к решению Кремля уступить Норвегии

часть русской территории

Империалист Ледовитого океана

Совместное заявление министров иностранных дел России и Норвегии по вопросам разграничения морских пространств и сотрудничества в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане, сделанное 27 апреля 2010 года во время визита в Норвегию Президента России Д.А. Медведева, похоже, должно положить конец многовековой борьбе между Россией и Норвегией за сухопутные и морские арктические пространства на Крайнем Севере Европы. Расположенные здесь малозаселенные сухопутные пространства стали полем не военных, а правовых действий Норвегии против Московского государства, России и Советского Союза, в результате которых она сначала в составе Дании и Швеции, а с 1905 года уже самостоятельно неуклонно расширяла свои владения в северо-восточном направлении.

Самыми заметными приобретениями на этом пути стали сухопутные пространства нынешнего Финнмарка (по Тявзинскому договору 1597 года¹), так называемого общего района между Скандинавским и Кольским полуостровами (по Конвенции «О границах между Россией и Норвегией в лапландских погостах», подписанной Россией и Шведско-Норвежской унией в 1826 году²) и Шпицбергена (по Парижскому договору 1920 года³). С 1970-х годов без ответа остается поставленный норвежцами в острую плоскость вопрос о зоне действия договора о Шпицбергене, то есть о том, в пределах каких пространств должны применяться его нормы.

Площадь морских пространств, прилегающих к вышеперечисленным участкам суши, намного превышает миллион квадратных километров, а прогнозные нефтегазовые ресурсы, находящиеся в их пределах, составляют порядка 3-4% мировых запасов. Совокупная площадь сухопутных и морских пространств, находящихся под юрисдикцией Норвегии, составляет 30% пространств, относящихся к Европейскому континенту, что делает это государство вторым по размерам в Европе.⁴ Располагая лишь неширокой полосой суши Скандинавского полуострова, выходящей на Север, они, по определению своих исландских соседей, стали «империалистами Ледовитого океана». Площадь разграничиваемых морских пространств между Россией и Норвегией - чуть меньше 200 тыс. кв. км. Установление над ними юрисдикции Норвегии станет важным подспорьем для замещения иссякающих норвежских нефтегазовых месторождений.

Аналогично разграничительной линии между Россией и США линия разграничения между Россией и Норвегией состоит из двух частей - южной, прилегающей к Кольскому и Скандинавскому полуостровам, и северной, расположенной между российскими Новой Землей, Землей Франца Иосифа и норвежским Шпицбергеном. Если режим прилегающих к континентальной части Норвегии морских пространств не вызывает вопросов, то проблематика как сухопутных, так и морских пространств в зоне действия договора о Шпицбергене до сих пор не снята, и, соответственно, проведение северной части такой линии вызывает наибольшее количество вопросов.

Согласно шпицбергенскому договору страны, участвующие в нем, согласились признать суверенитет Норвегии над сушей архипелага на условиях, предусмотренных в договоре. Эти условия обязывали Норвегию предоставить иностранным гражданам такой же режим занятия хозяйственно-экономической и научной деятельностью на суше и в прилегающих к архипелагу морских пространствах, как и своим подданным. По договору они могли заниматься здесь этими видами деятельности в соответствии с местными законами и дополнительно разработанными международными соглашениями.

В результате закулисных политических действий и эквилибристических манипуляций юридической техникой на грани международного обычного и международного договорного права при разработке дополнительного международного соглашения о горном уставе для Шпицбергена Норвегия не предоставила гражданам/подданным стран - участниц Парижского договора 1920 года режим, указанный в его седьмой статье. В этой связи в рамках международно-правового режима архипелага отсутствует основа реализации прав граждан/подданных стран - участниц этого соглашения согласно статьям 3, 5 и 8 Парижского договора. Применение такого горного устава (утвержден и введен в действие в 1925 году) на территории архипелага сделало фактически недействительным Парижский договор 1920 г.⁵

Говоря о политико-правовой линии Норвежского государства в отношении Шпицбергена, бывший Посол России в Норвегии Ю. А. Квицинский отметил, что: «...на протяжении десятилетий Норвегия ведет здесь хоть и умелую, но довольно рискованную игру с целью превращения своего условного суверенитета над архипелагом в безусловный, выхолащивания Парижского договора... и присвоения себе прав, не предусмотренных указанным договором. Эти усилия носят, к сожалению, системный и продуманный характер».⁶

Это мнение полностью относится и к режиму пространств, прилегающих к архипелагу. Различия в подходах Норвегии и остальных участников Парижского договора 1920 г. к вопросу о режиме так называемой рыбоохранной зоны Шпицбергена, о наличии или отсутствии у него собственного шельфа и режиме этого шельфа объясняются возможностью установления в прилегающих к архипелагу морских пространствах такого же низкого уровня налогообложения, как и на сухопутной территории архипелага.⁷ Норвегия уже давно сделала для себя вывод о предпочтительности применения в пространствах, подпадающих под действие договора о Шпицбергене, норм не договорного, а обычного международного права, что вполне естественно, учитывая ограничения, налагаемые на нее положениями договора о Шпицбергене.

Статья 3 договора о Шпицбергене гарантирует частным лицам и компаниям осуществление прав на горные и судоходные операции в водах архипелага в соответствии с местными законами, что соответствует положениям современного международного договорного морского права о разработке ресурсов дна в пределах исключительной экономической зоны. На весьма значительное сходство положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 года и договора о Шпицбергене 1920 г. обращает внимание директор Правового департамента МИД Норвегии Р.Э.Фифе в своей статье «Предмет и цели договора о Шпицбергене (Свальбарде) с точки зрения международного морского права». Касаясь преамбул договора о Шпицбергене и Конвенции ООН по морскому праву, он, в частности, пишет: «Сходство между их текстами, даже с точки зрения употребляемых выражений, просто поражает». ⁸

Норвежские законодатели, чтобы обойти неудобные для своей страны положения Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. об исключительной экономической зоне, где применен ряд таких же терминов, что и в договоре о Шпицбергене, еще в 1976 г. приняли закон об экономической зоне Норвегии,⁹ который регулирует правоотношения, касающиеся только живых ресурсов в водах за пределами территориальных вод и на расположенном под ними дне, но не затрагивает континентальный шельф.

На его основе в 1977 г. была принята королевская резолюция о рыбоохранной зоне вокруг Шпицбергена.¹⁰ В ней не были учтены положения договора о Шпицбергене и, соответственно, ее нельзя отнести к разряду местных законов и постановлений, гарантирующих частным лицам и компаниям тот же объем прав в водах, прилегающих к архипелагу, что и в его территориальных водах. Применение такого национального нормативного акта представляет собой прямое нарушение ст. 3 Парижского договора 1920 года.

Для обоснования своей позиции норвежские официальные лица ссылаются на тот факт, что в 1920 г. международное морское право не содержало таких институтов, как 200-мильная исключительная экономическая зона, континентальный шельф, и, следовательно, положения договора о Шпицбергене не применимы за пределами территориальных вод архипелага. В этой связи следует отметить, что в то время в международном договорном праве не существовало и целого ряда других институтов, ставших нормами такого права в силу конвенций ООН по морскому праву, - например, территориальное море и внутренние воды.

В договоре о Шпицбергене говорится о территориальных водах архипелага, режим которых существенно отличается от режима территориального моря и внутренних вод, устанавливаемого на основании норм конвенций ООН по морскому праву. Чтобы обойти неудобные для своей страны положения договора о Шпицбергене, норвежские законодатели при установлении границ территориальных вод Шпицбергена использовали терминологию, отличную от терминологии, используемой в договоре о Шпицбергене.

Текст предписания о границе норвежского территориального моря Шпицбергена (Свальбарда), утвержденного королевской резолюцией № 3990 от 25.09.1970 г., предельно краток: «Граница норвежского территориального моря возле Свальбарда (см. королевскую резолюцию от 22 февраля 1812 г.) устанавливается на расстоянии 4 морские мили (прямыми исходными линиями) за пределами и параллельно следующим пунктам ... (следует перечисление)».11 То есть норвежские законодатели провели еще одну юридическую манипуляцию - использовали в этом предписании термины современного морского договорного международного права, положив в его основу, как следует из его текста, нормы международного обычного права.

В своей работе «Шпицберген: правовой режим прилегающих морских районов» известные российские юристы-международники А. Н. Вылегжанин и В. К. Зиланов¹² дали научное обоснование политико-правовой позиции Советского Союза, изложенной в ноте МИД СССР от 14 июня 1988 года.¹³ В ней они приходят к выводу, что у норвежских законодателей нет правовых оснований для использования такого классического института современного морского международного договорного права, как территориальное море, для установления границ исключительной экономической зоны вокруг архипелага или его шельфа. С учетом отсутствия в международном обычном и современном морском договорном праве иных правооснований для установления соответствующих границ их роль могут исполнять географические координаты, указанные в ст. 1 договора о Шпицбергене (10° и 35° восточной долготы и 74° и 81° северной широты).

В 1985 году норвежский парламент принял закон о нефтегазовой деятельности,¹⁴ а в 1996 году его новую редакцию.¹⁵ В них дается определение континентальному шельфу, во многом повторяющее положения статьи 76 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Вместе с тем в обеих редакциях говорится о том, что этот закон не действует в территориальном море и внутренних водах Шпицбергена, а во второй редакции - на суше архипелага.

Тем самым норвежские законодатели в рамках этого закона создали юридическую конструкцию, согласно которой у «норвежской» сухопутной территории (то есть Шпицбергена) чисто с терминологической точки зрения есть свое «норвежское» территориальное море и внутренние воды, от которых отсчитываются внешние границы континентального шельфа, но в отношении юридической основы которых норвежское законодательство о нефтегазовой деятельности (читай о континентальном шельфе) не действует. Никакой реакции стран - участниц договора о Шпицбергене на эти законодательные действия Норвегии не последовало (см. ноту МИД СССР от 14 июня 1988 года¹⁶ и информацию об английской ноте от 17 марта 2006 года¹⁷).

Немногочисленные российские эксперты, специализирующиеся в области международно-правовой проблематики Северного Ледовитого океана, считают, что заключением Соглашения между СССР и США о линии разграничения морских пространств в Беринговом море и Северном Ледовитом океане (т. н. линия Бейкера - Шеварднадзе) от 1 июня 1990 года советская сторона полагала возможным повлиять на ход переговоров о разделе морских пространств с Норвегией.¹⁸

Однако отсутствие советской реакции на конкретный факт установления режима шельфовых пространств возле Шпицбергена в соответствии с нормами законодательства континентальной части страны (норвежский закон о нефтегазовой деятельности от 1985 года) свидетельствовало о непонимании в СССР реальных правовых условий в данном районе Арктики и, соответственно, не могло повлиять на позицию Норвегии.

С учетом вышеизложенной норвежской правовой позиции вполне логично возникает вопрос о том, откуда следует отмерять границы «норвежского» континентального шельфа в зоне действия договора о Шпицбергене - от континентальной Норвегии или от Шпицбергена. Эти положения норвежского законодательства следовало бы принять во внимание соседней Дании при заключении договора о разграничении морских пространств между Гренландией и Шпицбергеном в 2006 г., а также комиссии ООН по внешним границам континентального шельфа при подготовке рекомендаций по определению внешних границ норвежского шельфа в Гренландском море, а также в Северном Ледовитом океане в 2009 году.

Что касается России, то в СМИ ее принципиальная позиция по вопросу разграничения с Норвегией изложена в статье «Россия и Норвегия: в поисках компромисса».¹⁹ В условиях отсутствия конкретной информации о предварительной договоренности от 27 апреля с. г. можно сказать, что любое отклонение от секторальной линии, базирующейся на принципе справедливости, в восточном направлении в южной части разграничения будет означать отход от обозначенной ранее российской позиции. Такое же отклонение в северной части разграничения будет означать отход не только от этой позиции, но и от позиции, заявленной в ноте МИД СССР от 14 июня 1988 года, а также²⁰ нарушение норм договорного международного права в выгодном для норвежцев ключе.

Установление границ морских и шельфовых пространств вокруг Шпицбергена позволит Норвегии усилить свои позиции в укреплении суверенных прав в зоне действия договора о Шпицбергене. Последний рубеж на этом пути - разграничение с Россией. Ответы на целый ряд вопросов, связанных с этим разграничением, а также как они будут увязаны с международно-правовым режимом в зоне действия договора о Шпицбергене, можно будет получить, скорее всего, только при слушаниях в Госдуме.

1 http://www.histdoc.net/historia/teusina.html

2 См. карты на сайтах http://commons.wikimedia.org/wiki/Image:Norway-Russia_1825.jpg, http://www. reisnordover. no/autoweb/bilder/kart1.jpg

3 «Treaty between Norway, The United States of America, Denmark, France, Italy, Japan, the Netherlands, Great Britain and Ireland and the British overseas Dominions and Sweden concerning Spitsbergen signed in Paris 9th February 1920», http://www.lovdata.no/traktater/index.html.

4 Leira Halvard, Axel Borchgrevink, Nina Græger, Arne Melchior, Eli Stamnes, Indra Øverland «Norske selvbilder og norsk utenrikspolitikk», Oslo, NUPI-rapport, 2007, s. 31, http://www.nupi.no/Publikasjoner/Boeker-Rapporter/ 2007/Norske-selvbilder-og-norsk-utenrikspolitikk.

5 А.М. Орешенков, «Особенности суверенитета Норвегии над Шпицбергеном по Парижскому договору 1920 года», «Московский журнал международного права», 2003 г., № 2.

6 Ю.А. Квицинский, И.Ю. Штодина, «К вопросу о международно-правовом режиме архипелага Шпицберген и прилегающих вод», «Представительная власть. XXI век», 2007 г. № 3.

7 А.М. Орешенков, «О налогообложении в зоне действия договора о Шпицбергене», «Московский журнал международного права», 2004 г., № 4.

8 Р.Э.Фифе, «Предмет и цели договора о Шпицбергене (Свальбарде) с точки зрения международного морского права», «Московский журнал международного права», 2004 г., № 4.

9 «Lov om Norges økonomiske sone», http://www.lovdata.no/cgi-wift/wiftldrens?/app/gratis/www/docroot/all/tl-19761217-091-0.html; Rolf Einar Fife, Director General, Legal Affairs Department, Royal Ministry of Foreign Affairs, Oslo, «Svalbard and the Surrounding Maritime Areas», http://www.regjeringen.no/en/dep/ud/selected-topics/civil--rights/spesiell-folkerett/folkerettslige-sporsmal-i-tilknytning-ti.html?id=537481

10 «Forskrifter om fiskevernsone ved Svalbard», http://www.lovdata.no/for/sf/ud/td-19770603-0006-0.html

11 «Forskrift om grensen for det norske sjøterritorium ved Svalbard», «Svalbard. Samling av lover, forskrifter og bestemmelser», Det kongelige Justis- og politidepartementet, 1985, s. 47.

12 А.Н.Вылегжанин, В.К.Зиланов, «Шпицберген: правовой режим прилегающих морских районов», Москва, СОПС, стр. 51-52, http://www.morskayakollegiya.ru/publikacii/nauchnye_trudy/arhiv/20090318043548-3074.pdf.

13 А.Н.Вылегжанин, В.К.Зиланов, op. cit., стр. 134, http://www.morskayakollegiya.ru/publikacii/nauchnye_ trudy/arhiv/20090318043548-3074.pdf.

14 «Lov nr. 11 av 22.3.85 om petroleumsvirksomhet», http://www.ub.uio.no/ujur/ulovdata/lov-19850322-011-eng.pdf

15 «LOV 1996-11-29 nr 72: Lov om petroleumsvirksomhet», http://www.lovdata.no/all/hl-19961129-072.html

16 А.Н.Вылегжанин, В.К.Зиланов, op. cit., стр. 134, http://www.morskayakollegiya.ru/publikacii/nauchnye_ trudy/arhiv/20090318043548-3074.pdf.

17 Brit Fløistad (Ocean Futures), «Svalbard-traktaten - ulike oppfatninger om traktatens anvendelsesområde», s. 21, http://www.stortinget.no/Global/pdf/Utredning/Perspektiv08_05.pdf

18 См., например, В.К.Зиланов «Беринговоморское противостояние России и США: продолжение напряженности или сотрудничество»?

19 «Россия и Норвегия: в поисках компромисса», «Нефть России» № 5, май 2003 г., http://www.norway. mid.ru/sp_1.html.

20 А.Н.Вылегжанин, В.К.Зиланов, op. cit., стр. 134, http://www.morskayakollegiya.ru/publikacii/nauchnye_ trudy/arhiv/20090318043548-3074.pdf. http://www.nord-news.ru/main_topic/?mtopicid=85

Александр ОРЕШЕНКОВ,

кандидат юридических наук,

эксперт по международно-правовым вопросам Арктики.

(«Полярная правда», № 25).

20.07.2010

Камень преткновения – шпицбергенский квадрат

2 сентября с.г. в интернет-портале «BarentsObserver» появилась редакционная статья Т. Нильсена «Будущее Арктики - уже перед нами». Комментируя проход крупнотоннажного танкера «Балтика» из Мурманска в Китай по трассе Северного морского пути, он пишет: «В этом году коммерческие пароходства доказали, что Северный морской путь - это не мечта из будущего. Это уже реальность, которая может активно развиваться. Будущее Арктики уже наступило. У прибрежных арктических государств, в особенности Норвегии и России, просто нет времени затягивать с экстренно необходимыми системами обеспечения безопасности, объединёнными аварийно-спасательными группами и системами экологического мониторинга. «BarentsObserver» может только приветствовать сотрудничество между международными, российскими корабельными компаниями и российскими властями».

Эта патетика публициста отражает норвежские надежды на развитие тех успехов, которых смогла добиться маленькая Норвегия в Арктике за счет соседства с Россией. А здесь можно назвать расширение норвежских сухопутных пространств на Скандинавском полуострове, начиная со средних веков, за счет так называемого общего района, правами на который располагали Новгородская Русь и Московское государство; приобретение в 1826 г. остатков этого района уже между Скандинавским и Кольским полуостровами, в результате по сути дела, дачи взятки руководителю российской части комиссии по разграничению В. Галямину Шведско-норвежской унией; и признание советским правительством ограниченного суверенитета Норвегии над Шпицбергеном без должной юридической проработки Парижского договора 1920 г. об этом архипелаге и прилагаемого к нему горного устава, которые до сих не имеют квалифицированного перевода на русский язык (см. цикл публикаций на нашем портале «Шпицберген - головоломка, созданная историей»).

Камнем преткновения в нынешнем разграничении в Баренцевом море являются параметры международно-правового положения зоны действия договора о Шпицбергене. Если право Норвегии установить юрисдикцию за пределами сухопутных пространств архипелага, над которыми по условиям Шпицбергенского трактата страны-участницы признали суверенитет этого государства, не вызывает вопросов, то пространственные пределы, до которых может быть установлена эта юрисдикция, а еще больше режим этих пространств - остаются спорными в отношениях не только между Норвегией и Россией, но и между норвежским государством и целым рядом других стран-участниц Парижского договора 1920 г.

Для решения вопроса о границах зоны действия договора о Шпицбергене в выгодном ей ключе Норвегия произвела в своем национальном законодательстве подмену терминологии этого договора терминологией современного международного морского права (так, термин «территориальные воды», имеющий строго определенный положениями Парижского договора 1920 г. смысл, был заменен термином «территориальное море», который по современному морскому праву имеет совершенно другой смысл и который был необходим норвежцам для отсчета границ экономической зоны и шельфовых пространств вокруг архипелага в соответствии с нормами того же права), заключила договор с Данией о разграничении между Шпицбергеном и Гренландией, получила одобрение геологов Комиссии ООН по границам континентального шельфа на установление внешних границ своих шельфовых пространств в Северном Ледовитом океане и решает вопрос о разграничении с Россией.

Нынешняя позиция нашего государства о пространственных пределах действия договора о Шпицбергене и режиме в зоне его действия изложена в ноте МИД СССР от 14 июня 1988 года (см. текст ноты в работе А.Н. Вылегжанина и В.К. Зиланова «Шпицберген: правовой режим прилегающих морских районов»), где в качестве пределов действия Шпицбергенского трактата указаны координаты так называемого шпицбергенского квадрата, ограниченного 10° и 35° восточной долготы и 74° и 81° северной широты, то есть те пространства, в пределах которых страны-участницы Парижского договора 1920 г. признали суверенитет Норвегии над расположенной в них сушей. Согласно положениям названного договора в шпицбергенский квадрат имеют право равного доступа физические и юридические лица, участвующих в нем государств, а Норвегия в силу своих обязательств по тому же договору обязана установить здесь весьма невысокий уровень налогов и сборов, взимание которых имеет целью их использование исключительно на нужды архипелага.

В 1985 г. норвежское правительство законом о нефтегазовой деятельности четко и однозначно установило нормы законодательства континентальной части страны в шельфовых пространствах вокруг архипелага. Отсутствие советской реакции на этот акт (см. вышеупомянутую ноту) свидетельствовало о непонимании в СССР реальных правовых условий в данном районе Арктики. Если эти реалии не будут учтены и в планируемом соглашении о разграничении Баренцева моря, то у Норвегии окажутся развязанными руки не только в вопросе укрепления суверенных прав в морских и шельфовых пространствах вокруг архипелага за счет установления там выгодного ей режима, но и создания на самом Шпицбергене плацдарма для дальнейшего продвижения норвежских интересов в пространства, подпадающие под российскую юрисдикцию.

Северный морской путь может стать альтернативой осуществляемым ныне перевозкам между портами Европы, Дальнего Востока и Северной Америки по южному маршруту. Кроме того, СМП интересен как транспортная артерия для перевозки минерального сырья из арктических регионов России в Азию. Однако проход по нему осложняется небольшими глубинами проливов Вилькицкого, Санникова и др. Этим объясняется участие гидрографических судов в недавно завершившейся проводке российскими ледоколами крупнотоннажного танкера «Балтика» из Мурманска в Китай. Дальнейшее развитие СМП во многом будет зависеть от состояния ледового покрова морской Арктики. И если его нынешнее сокращение имеет временный характер, то для дальнейшего эффективного развития СМП и особенно осуществления рейсов через Центральную Арктику, потребуется строительство новых мощнейших ледоколов и судов крупного тоннажа, способных осуществлять круглогодичную навигацию в полярных условиях.

Лофотенские острова и Шпицберген находятся на кратчайшей линии, соединяющей по морю Европу с Азией и западным побережьем Америки. В случае, если продолжится сокращение ледового покрова морской Арктики и реализуются планы ЕС по созданию на этих архипелагах гигантского контейнерного перевалочного терминала для дальнейший отправки грузов через Северный Ледовитый океан, нынешние успешные ледокольно-гидрографические проводки «Балтики» и «Нордик Баренц» из Баренцева моря в Китай станет, по сути дела, всего лишь демонстрацией возможностей Норвегии по развитию этого транспортного пути. За Россией останется его сырьевая составляющая - транспортировка углеводородов из российской части Западно-Арктической нефтегазовой шельфовой провинции в страны Азиатско-Тихоокеанского региона.

Согласно положениям Парижского договора 1920 г. они имеют право доступа туда наравне с норвежскими компаниями и должны платить при этом на нужды Шпицбергена налоги, составляющие менее 1% от стоимости добытых углеводородов. При должном учете правовых реалий договора о Шпицбергене в планируемом соглашении российские компании, в случае прохождения разграничительной линии через обнаруженные ими, например, в российской части Баренцева моря и продолжающиеся в зоне договора о Шпицбергене месторождения имеют право работать там на основании местного законодательства и платить часть налогов соответственно российскому государству и часть (в гораздо меньшем размере) на нужды архипелага. В случае, если эти реалии не будут учтены, им придется делить соответствующее месторождение с норвежцами.

При ныне действующем норвежском нефтегазовом законодательстве, российские компании, работающие на Шпицбергене, при выходе месторождения, начинающегося в пределах территории архипелага, за границы его территориальных вод должны в нарушение положений договора о Шпицбергене работать в пространствах вокруг архипелага на основании норм нефтегазового законодательства континентальной Норвегии, но не местных законов и постановлений, выплачивая при этом в казну норвежского государства 78% доходов, получаемых за добычу углеводородов за пределами территориальных вод.

В открытом письме президенту Российской Федерации Д.А. Медведеву от 10 сентября с.г. рыбаки, ученые, специалисты Северного и Западного рыбопромысловых бассейнов написали: «Мы считаем, что в договоре о разграничении в полной мере должен быть сохранен исторически сложившийся режим рыболовства для нашего рыболовного флота в районе Договора о Шпицбергене 1920 года (74° - 81° северной широты и 10° - 35° восточной долготы), также как и установлен переходный период для смежного участка рыболовства, который отходит к той или другой стороне, при безусловном учете на этой акватории западной границы полярных владений России от 1926 года.

Игнорирование этих важнейших положений и интересов отечественного рыболовства в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане при разграничении морских пространств повлечет как потери в размере не менее 50-60% вылова, так и вызовет значительные социально-экономические потрясения прибрежного населения этого района России».

http://www.nord-news.ru/main_topic/?mtopicid=108

15.09.2010

Баренцевоморский прорыв Лаврова-Стере –

клон беринговоморского прорыва Бейкера-Шеварнадзе

Из пяти арктических морей России особое значение имеет Баренцево море как единственное незамерзающее море со свободным выходом в западном направлении в Атлантический океан. Это море считается самым высокопродуктивным районом рыболовства Мирового океана, а его подземные кладовые, что на континентальном шельфе, богаты углеводородным сырьем. Именно этот ресурсный потенциал Баренцева моря, а также его геополитическое значение подтолкнули двух совладельцев этого моря - Россию и Норвегию - к разделу на «национальные квартиры», соблюдая новые формы сотрудничества. Как всегда в таких случаях возникают вопросы: как делить, что отдавать, а что оставить себе, сотрудничать или соперничать? Именно перед таким выбором вот уже 40 лет стояли государственные деятели России (в прошлом Советского Союза), с одной стороны, и Норвегии, с другой.

Развязка наступила неожиданно

В апреле 2010 года во время государственного визита президента России Дмитрия Медведева в Норвегию, в ходе которого стороны пришли к выводу, что следует заключить договор о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. При этом, как отмечено в совместном заявлении министров иностранных дел Норвегии - Стере - и России - Лаврова: «Делегации рекомендуют... установить линию, которая делит весь спорный район на две части примерно равного размера». Провозглашено также решение о том, что «...в дополнении к установленной линии разграничения морских пространств принять договорные положения, которые бы поддерживали и расширяли сотрудничество в сферах рыболовства и управления углеводородными ресурсами».

Более того, учитывая важность для рыбаков России и Норвегии сохранить доступ к ведению промысла в традиционных для них районах Баренцева моря, стороны в совместном заявлении сделали еще и следующее заверение: «...заключение договора о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане не должно оказывать негативное влияние на возможности каждого из государств в области рыболовства».

Обнадеживающее заверение. Ему бы сбыться...

В настоящее время, когда также неожиданно 15 сентября 2010 года в городе Мурманске в ходе рабочего визита Дмитрия Медведева и премьер-министра Норвегии Йенса Столтенберга был подписан упомянутый договор и приложение к нему (среди которых договоренности по рыболовству) министрами иностранных дел Лавровым и Стере, есть возможность на практике проверить действие упомянутого выше заявления и уточнить детали.

В деталях кроется черт!

Каковы они, эти детали? Почему ни слова не говорится в договоре и приложениях к нему о судьбе промысловых районов, попадающих под действие Договора о Шпицбергене 1920 года? Нет ни слова и о судьбе границы полярных владений России от 1926 года, которая никем не отменялась и существует на всех не только российских, но и зарубежных картах? И что же разделили Россия и Норвегия в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане? Эфемерные морские пространства или конкретные 200-мильные экономзоны и континентальный шельф?

Вопросы, вопросы и вопросы и главный для рыбаков Северного и Западного бассейнов: «А что же произойдет практически с нашим рыболовством, если все, что подписано, вступит в силу?». Ответы на них можно получить только в ходе предстоящих слушаний в Госдуме и Совете Федерации РФ перед ратификацией договора.

Но многое уже сейчас становится очевидным, если внимательно пройтись по 40-летней истории переговорного процесса и анализа опубликованного в СМИ России и Норвегии договора о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. Тайное становится явным. Тем более что автор данной статьи в течение начального, почти 35-летнего периода, был вовлечен в этот процесс с целью отстаивания отечественных интересов в области рыболовства. Хотя основные форсированные события прошли в последние пять лет уже без участия рыбаков и специалистов-практиков Северного бассейна.

Начало раздела

До 70-х годов XX столетия Баренцево море было открытым морем и использовалось в основном для промысла рыбы. Исторически ведущая роль в освоении рыбных ресурсов этого продуктивного региона Мирового океана принадлежала и сейчас принадлежит рыбакам, ученым России и Норвегии. Суммарный вылов здесь в урожайные рыбные годы достигал 2,0-2,5 млн тонн в год, со стоимостью сырья до 2,5 и продукции из нее около 10 млрд долларов США. Вся рыбопромысловая акватория Баренцева моря, за исключением территориальных вод, интенсивно использовалась рыбаками без всяких ограничений. Вместе с тем, в пределах Баренцева моря в 1920 году 9 государствами (США, Великобританией, Францией, Норвегией, Данией, Швецией, Нидерландами, Италией и Японией) был подписан Договор о Шпицбергене, который на акватории 74°-81° северной широты и 10°-35° восточной долготы передавал все острова, включая архипелаг Шпицберген, под суверенитет Норвегии. При условии, что на территории этих островов и в их территориальных водах рыболовством и хозяйственной деятельностью могут заниматься все участники договора. Россия в то время не признавала данный документ, да и ее, Россию, не признавали сами первоначальные участники Договора о Шпицбергене. И только когда в 1935 году стала очевидна непродуктивность бойкота Советского Союза, он стал полноправным участником этого договора наряду с первоначальными его основателями.

Несколько позже даты заключения Договора о Шпицбергене 1920 года, а именно - в 1926 году, Советский Союз объявил о том, что его территорией являются все земли - открытые, так и могущие быть открытыми к северу от побережья СССР до Северного полюса. В пределах между меридианами 32°04`35`` восточной долготы и меридианом 167°49`30`` западной долготы. Этот район получил наименование Полярный сектор СССР, а его западная и восточная граница, получившая наименование граница полярных владений, проходит в Баренцевом море, в северо-западной части Северного Ледовитого океана и в Чукотском море - на востоке. С присоединением России к Договору о Шпицбергене граница полярных владений на отдельном участке в западном секторе была сдвинута на 35о в. д., подтвердив тем самым незыблемость восточной границы договора.

Таким образом, к 1970 году на акватории Баренцева моря хотя и существовали границы Договора о Шпицбергене 1920 года и граница полярных владений Советского Союза 1926 года, но они не создавали препятствий для осуществления рыболовства как рыбакам России, Норвегии, так и третьих стран (рис. 1).

Процесс пошел и углубляется

Положение начало меняться с введением института 200-мильных рыболовных, экономических зон и границы континентального шельфа. Начался повсеместный раздел Мирового океана, и под этот процесс подвели соответствующую международно-правовую базу в виде женевских конвенций 1958 года, а затем и новой Конвенции ООН по Морскому праву 1982 года.

Не раздумывая долго, Норвегия предложила Советскому Союзу начать переговоры о разделе континентального шельфа - прежде всего в южной части Баренцева моря, где континентальный шельф наиболее перспективен в части углеводородного сырья. К тому же, этот район является и самым продуктивным для рыболовства.

Безусловно, норвежцы хорошо знали о нашей границе полярных владений 1926 года и учитывали ее, выдвигая свою чрезмерно запросную позицию о разделе по серединной линии. Они были уверены, что советская сторона будет настаивать на принципе справедливости и своей позиции - разделе континентального шельфа только и только по границе полярных владений 1926 года. Именно это и подтвердилось в ходе первых консультаций, а затем и переговоров, которые начались в 1970 году. Встретив в ходе переговоров диаметрально противоположный подход, стороны продолжали вялотекущий ежегодный переговорный процесс, хорошо понимая, что спешить некуда. Однако, как говорил первый и единственный президент Советского Союза Михаил Горбачев, - процесс пошел. Для норвежцев на первом этапе было главным - «приучить» переговорщиков с советской стороны к восприятию срединной линии. Эта линия уходила далеко на восток от границы полярных владений СССР, что обусловлено конфигурацией береговой линии северо-восточной части Норвегии. Она как бы вклинивается в восточном направлении, нависая над Кольским полуостровом, что создает преимущества Норвегии при проведении срединной линии. О том, что она может быть принята руководством Советского Союза, и речи быть не могло. Это хорошо понимали и норвежцы.

Уже несколько позже, на стадии переговоров по разграничению рыболовных, экономических зон в 1978-1988 гг., которые в большей степени затрагивали вопросы рыболовства, норвежцы в кулуарах давали понять, что они готовы будут пойти на разграничение «спорного района» в соотношении 50 на 50. Но даже такой подход не воспринимался тогда советским руководством, а в последующем и двумя президентами России - Борисом Ельциным и Владимиром Путиным. И вполне оправдано, так как этот вариант не отвечал принципу справедливости. Более того, он разрушал систему Договора о Шпицбергене 1920 года и законную границу полярных владений России 1926 года.

Смежный временный участок как пролог постоянного?

Несмотря на вялотекущие переговоры по окончательному определению разграничительной линии континентального шельфа между Советским Союзом (Россией) и Норвегией, практическое рыболовство все же заставило обе стороны срочно искать компромиссное, хотя бы временное решение. Дело в том, что введя в начале 80-х годов XX столетия 200-мильные рыболовные зоны у своего континентального побережья, Норвегия и Советский Союз столкнулись с проблемой контроля за рыболовством как своих судов, так и судов третьих стран. Где контролировать должны норвежцы, а где русские? Кто будет контролировать суда третьих стран? Если этого не делать, тогда на спорном участке будет рыболовная анархия. Для решения этого сложнейшего вопроса были проведены, и очень энергично, переговоры, во главе которых с советской стороны был министр рыбного хозяйства Александр Ишков, а с норвежской стороны - министр морского права Енс Эвенсен. Активную и весьма продуктивную работу в нашей делегации вел в то время директор правового департамента МИД, член коллегии МИД, профессор Олег Хлестов. В составе норвежской делегации преобладали представители министрества иностранных дел Норвегии. Да и ее глава Енс Эвенсен входил в руководство норвежского МИДа. В нашей же делегации доминировали представители минрыбхоза. В то время у меня создалось впечатление, что перед норвежской стороной были четко обозначены долгосрочные государственные цели - попытаться навязать решение по линии разграничения континентального шельфа и экономзон (тогда они были рыболовные) по серединной линии. Либо хотя бы ее закрепить в каком-либо документе, пусть и необязательном, но промежуточном. И это, надо признать, норвежцам блестяще удалось. Плоды же такого подхода они пожинают сейчас, в ходе принципиальной договоренности: делить 50 на 50. Возникает вопрос: «А какой же район делить?». Оказывается, район от срединной линии. Перед советской делегацией в то время стояли чисто рыболовные, экономические цели. Их главной составляющей было обеспечить бесконфликтную работу нашего флота по всей акватории Баренцева моря, включая район Договора о Шпицбергене. И это тоже было достигнуто. Тогда глава советской делегации Александр Ишков не имел мандата от правительства Советского Союза на решение вопросов по делимитации. За сравнительно короткий период были разработаны и подписаны в 1978 году договоренности относительно «Временных мер регулирования рыболовства в Смежном участке Баренцева моря», которые ежегодно продлеваются вот уже четвертое десятилетие. Этот Смежный участок с легкой руки норвежцев получил среди журналистов наименование «серая зона». Надо сказать, переговоры шли тяжело, прерывались из-за истерии шпиономании. Словом, холодная война давала о себе знать.

Достигнутые договоренности по Смежному участку позволили вести рыболовство по всей акватории Баренцева моря и в водах архипелага Шпицберген вот уже около 40 лет не только рыбакам России и Норвегии, но и промысловикам третьих стран. Это уникальный пример решения, пусть и на временной основе, сложного международного вопроса между двумя соседними странами. И его бы расширить, ан нет. Лучше делить, а потом сотрудничать - таков подход норвежской стороны. К сожалению, он побеждает.

Смешанная комиссия - от сотрудничества к конкуренции

Смешанная советско-норвежская комиссия по рыболовству, созданная межправительственным соглашением в 1975 году, - важнейший механизм по рассмотрению и принятию совместных решений по таким важным для рыболовства обеих стран вопросам, как определение объемов изъятия рыбных ресурсов, раздела общих допустимых уловов на национальные квоты, меры регулирования промысла, программы научных исследований и т. д. За свой 35-летний период она показала всему мировому рыболовному сообществу, что только согласованные меры регулирования рыболовства и научное управление рыбными ресурсами по всей акватории Баренцева моря позволяют вести устойчивое рыболовство без подрыва запасов. Работа Смешанной комиссии ставилась в пример на многих международных форумах. Не всем это приходилось по душе. Как же так, идет холодная война, сталкивающая разные идеологии - капиталистическую и коммунистическую, а у них в Баренцевом море тесное сотрудничество в области управления и оптимального использования рыбных ресурсов? Были не только внешние недоброжелатели, но и среди советских и норвежских определенных кругов скептиков хватало. Ладно бы только разговоры, но появились трещины и в самой Смешанной комиссии. И первым таким сигналом стала проблема с размером ячеи в мешках тралов и допустимых к вылову размеров трески и пикши - основных промысловых объектов рыболовства в Баренцевом море.

Следует отметить, что способы облова трески и пикши рыбаками России и Норвегии асимметричны. Российские рыбаки берут свои уловы на 95% тралами и только на 5% ярусами; норвежские рыбаки - до 40% тралами, остальные 60% - ярусами, плавными сетями и другими пассивными орудиями лова. Отсюда важный вывод - все меры регулирования тралового промысла в наибольшей степени затрагивают российское рыболовство в Баренцевом море. Тем не менее Россия пошла на договоренность с Норвегией по увеличению размера ячеи в мешках тралов со 100 до 125 мм и установлению промысловой длины для трески - 42 см, а для пикши - 39 см, что и было одобрено на сессии Смешанной комиссии в 1988 году. По этой проблеме даже был подготовлен совместный российско-норвежский научный доклад.

Казалось бы, проблема урегулирована. Однако неожиданно для российской стороны норвежцы в одностороннем порядке ввели с 1 января 1990 года (совпадает с начавшимся развалом Советского Союза) ячею в тралах 135 мм и разрешенный размер трески к вылову в 47 см, пикши - 44 см, распространив эти меры на свою экономзону и район Договора о Шпицбергене 1920 года. В этих условиях российские рыбаки были вынуждены соблюдать в своей экономзоне ранее уточненные с Норвегией меры регулирования (ячея - 125 мм, минимальный размер промысловой трески - 42 см, пикши - 39 см), а в норвежской экономзоне - ее односторонние меры. Что касается морских районов вокруг архипелага Шпицберген, то здесь также соблюдаются согласованные меры регулирования, хотя норвежцы требуют выполнения их правил. Отсюда и возникают конфликты, переходящие в аресты российских судов. Не для этой ли напряженности были приняты односторонние норвежские меры?

В последние 15 лет работа Смешанной комиссии в условиях рыночных отношений все в большей мере сталкивается с диаметрально противоположными точками зрения сторон, которые годами решаются так, чтобы затруднить работу российского флота в западных районах Баренцева моря и прежде всего в районе архипелага Шпицберген.

Неадекватные действия были и с российской стороны. Так, в середине 80-х - начале 90-х годов, компетентными органами принимается решение о запрете норвежским научно-исследовательским судам, проводящим совместные российско-норвежские исследования по определению рыбных запасов, вести такие работы в 200-мильной исключительной зоне России. При этом те, кто принимал такое решение, «забыли» что они ежегодно велись весь послевоенный период, вплоть до запрета в 90-х годах. В последующем с большим трудом эту проблему удалось решить, но осадок недоверия у ученых двух стран остался.

Безусловно, Смешанная комиссия продолжает свою полезную работу по управлению рыбными ресурсами и контролю за рыболовством в Баренцевом море, но рыночный дух соперничества, а точнее - конкуренции - в ней очевиден, и, если не принять соответствующих шагов с двух сторон, это может привести к ее разрушению.

Иракский синдром в русском перелове

Сейчас, когда Ирак повержен, его руководитель повешен, а страна переживает не лучшие времена, все забыли, что причиной военных действий США были громогласные обвинения Ирака американской администрацией в том, что там есть атомное и бактериологическое оружие. Дескать, вот-вот со стороны Ирака все это будет применено к их соседям. Завоевали Ирак, проверили все его «тайные» кладовые - ничего нет. Ни атомного, ни бактериологического оружия. Бывает. Дескать, ошиблись. Но нет страны, уничтожены сотни тысяч иракцев, тысячи американцев и их союзников.

Нечто подобное происходит (правда, без людских потерь) и с обвинениями российских рыбаков в громадных переловах трески и пикши, выдвинутые вполне официальными норвежскими органами, да и официальными лицами, вплоть до министров. В 2002 году специалисты директората рыболовства Норвегии сенсационно известили мировое рыболовное сообщество о том, что российский перелов трески и пикши составил в Баренцевом море аж 137 тысяч тонн. Откуда такие данные? А это расчетные данные, говорят норвежцы. Российская сторона терпеливо разъясняла, что это нереально, ничем не подтверждается Глухота со стороны норвежцев: вот список судов, транспортов, наблюдения со спутников - и пошло-поехало.

В 2003 году цифра перелова возросла до 156 тысяч тонн, в 2004-м чуть снизилась до 112 тысяч тонн, затем вновь возросла в 2005-м до 148 тысяч тонн. Далее цифра плавно начала снижаться, и в 2008 году норвежцы оценили перелов в 23 тысячи тонн, а в 2009 году были вынуждены признать, что его нет вообще!

На протяжении всех этих лет, с 2003 по 2008 гг., шло массивное бичевание российских рыбаков, делались различные обращения вплоть до руководства России - дескать, караул, грабят ресурсы, уймите своих рыбаков-браконьеров. А что в итоге? Оказывается, этого громадного объема перелова, выдуманного за 7 лет в объеме 760 тысяч тонн стоимостью 1,0-1,5 млрд долларов США, никто на рынке не увидел, да и рынок не отреагировал на этот объем. Если бы это было в природе, цена на треску и пикшу на мировом рынке немедленно бы обрушилась, но этого не произошло. А как почувствовали запасы трески и пикши такой перелов? Никак. Состояние ресурсов норвежские и российские ученые отмечают как хорошо возрастающие. Если бы был такой перелов, как его пропагандируют некоторые норвежские круги, то запас бы моментально отреагировал резким снижением.

Для рассмотрения этого обвинения в перелове были привлечены огромные ресурсы с обеих сторон - счетные палаты России и Норвегии, специально созданная рабочая группа и т. д. Сейчас этот вопрос медленно угасает. Но он сделал свое дело - повесил, пусть временно, клеймо браконьеров на российских рыбаков, осуществляющих промысел в Баренцевом море. Российские власти энергично борются с нарушением правил рыболовства теми отдельными браконьерами, которые, к сожалению, еще имеются, но не в таком масштабе, как это выставляет норвежская сторона.

Кому и для чего это было нужно? Позволю высказать предположение: для компроментирования российского рыболовства на европейском рынке с тем, чтобы затруднить сбыт продукции нашим рыбакам. Убрать конкурента «чистыми» методами.

Шпицбергенский ринг

Особенно напряженно ведется российское рыболовство в районе действия Договора о Шпицбергене 1920 года, и об этом в российских и зарубежных СМИ написано немало. Хотя Договор о Шпицбергене не дает оснований для установления Норвегией там 200-мильной зоны, так же как и континентального шельфа. Тем не менее Норвегия еще в июне 1977 года ввела здесь 200-мильную рыбоохранную зону. В то время Советский Союз ее не признал, оповестив об этом своих соседей соответствующей нотой от 15 июня 1977 года. Не признает ее и современная Россия. Таким образом, в этом обширном рыбопромысловом районе, где российские рыбаки ежегодно добывали до 35% своего годового вылова, усилилось противостояние двух сторон. В начале оно носило нотно-дипломатический характер, так как велись переговоры по разным каналам в целях найти точки соприкосновения. Да и считалась Норвегия с мощью Советского Союза. Однако с развалом страны и слабым вниманием России к этому району давление норвежцев на наше рыболовство здесь начало возрастать. Так, только за последние 8 лет (2000-2009 гг.) норвежская береговая охрана (военизированное подразделение, несмотря на демилитаризацию районов, попадающих под действие Договора о Шпицбергене) арестовала и под конвоем препроводила в свои порты 9 рыболовных судов под флагом России. Формальные обвинения - несоблюдение тех или иных правил рыболовства, установленных в одностороннем порядке норвежскими властями в обход решений Смешанной комиссии и Договора о Шпицбергене. Ежегодно норвежские инспектора выставляют российским капитанам до 150-200 предупреждений о необходимости еженедельно отчитываться об уловах перед норвежскими властями. Сами проверки наших судов норвежскими инспекторами носят унизительный характер и длятся до 8-12 часов в сутки. Все попытки договориться с норвежской стороной о единых правилах рыболовства по всем рыбопромысловым районам Баренцева моря, включая и район Договора о Шпицбергене, о гармонизированных мерах контроля и процедурах разбирательства и наказания нарушителей остаются без внимания. В лучшем случае они утопают в дебрях различных рабочих групп Смешанной комиссии. Все это происходит еще и потому, что МИД России вяло ведет работу против произвола норвежцев в районе Договора о Шпицбергене.

Во многом судьба рыбопромыслового района у Шпицбергена и доступность к нему российских судов определяется подписанным Договором о разграничении и применении его положений на практике. Исходя из раздела спорного участка 50 на 50, вытекает, что линия разграничения «дрейфует» на восток в сторону России. На отдельных участках она уходит на восток от границы полярных владений России 1926 года на 60-70 миль, и ни на одном из участков нет ее «дрейфа» в западном направлении (рис. 2).

Эти данные демонстрируют еще один важный элемент: отсутствует обозначенный Договором о Шпицбергене 1920 года морской район. Следовательно, по версии норвежцев, этот промысловый район Шпицбергена полностью подпадает под юрисдикцию Норвегии со всеми вытекающими из этого последствиями для нашего рыбопромыслового флота. В практическом плане это означает: захотят норвежцы разрешить нам промысел - будем его вести, не захотят - тогда промысел будет прекращен. Договор не предоставляет России каких-либо аргументов в защиту против такого подхода.

Что ожидать от раздела Баренцева моря?

Так что же в действительности российская сторона добилась от раздела при столь стремительном форсировании процесса подписания договора о разграничении в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане? Министры иностранных дел наших государств говорят: ответ содержится в совместном заявлении президента России и премьер-министра Норвегии, в совместном заявлении министров МИД, да и в самом договоре о разграничении. Читайте, мол, и вам станет ясно, что это исторический прорыв и что руководители России и Норвегии предпочли компромиссную формулу: разделить Баренцево море и сотрудничать! Все это вроде сходится, да вот незадача - не подкрепляется тезис «сотрудничать» ясными договоренностями практического характера, особенно - в области рыболовства. Все полутона, формулировки двойного толкования на практике приведут к напряженности двух рыболовных держав в Баренцевом море и, в частности, в рыбопромысловом районе Договора о Шпицбергене 1920 года. В конечном итоге может произойти вытеснение отечественного рыболовства из западных районов моря и из района Шпицбергена. Наш рыболовный флот останется запертым в восточном ледовом мешке Баренцева моря. К этому варианту надо быть готовыми, помня первую заповедь капитанов рыболовных судов - считай себя ближе к опасности. А опасность такова, что все районы к западу от линии разграничения подпадают под рыболовную юрисдикцию Норвегии (самые продуктивные для рыболовства районы, где наш флот добывает до 65-70% своего годового вылова). Восточные от линии разграничения - под рыболовную юрисдикцию России (менее продуктивные, где наш флот добывает всего 30-35% своего вылова). Другими словами: мы можем потерять в вылове до 313 тысяч тонн (рис. 3).

Кроме того, рыбаки потеряли районы промысла площадью более 50 тысяч кв. км, расположенных между договорной линией разграничения и границей полярных владений России. Этот район отходит к норвежской юрисдикции. И снова: захотят норвежцы - дадут нам доступ к промыслу, не захотят - не пустят.

Безусловно, выход еще имеется, так как идет подготовка документов для одобрения парламентами двух стран. Такие договоры требуют ратификации, и перед тем, как ее осуществить, необходимо провести серьезный анализ с учетом мнения рыбаков и общественности двух стран. Не исключена и независимая экспертиза - по крайней мере у нас, в России. Рыбацкое сообщество Северного и Западного бассейнов готово к такой работе и сейчас делает все возможное, что в его силах в пределах законодательства для внесения конструктивных поправок в тексты договоренности двух стран, касающиеся рыболовства.

Так, еще в марте 2010 года на имя Дмитрия Медведева ведущие ассоциации и объединения рыбаков Северо-Запада России направили конкретные предложения, поддержанные Росрыболовством. Они состояли из семи пунктов, которые, по мнению рыбаков, должны войти в приложение к основному договору о разграничении с тем, чтобы договоренности по рыболовству с Норвегией были действительно справедливы и прагматичны. В частности, рыбаки настаивают на незамедлительном принятии, до вступления в силу договора по разграничению, единых правил рыболовства для всех промысловых акваторий в Баренцевом море и в водах архипелага Шпицберген. На установлении регламента инспекторских проверок рыболовных судов двух стран, гармонизации мер наказания за нарушения правил рыболовства, введении переходного периода для Смежного участка и целом ряде других позиций. Словом, рыбаки за то, чтобы линия Лаврова-Стере в Баренцевом море не получила нарицательного оттенка, как это случилось, к сожалению, с линией Бейкера-Шеварнадзе в Беринговом море при аналогичном разграничении между Россией и США. Последняя вот уже второе десятилетие так и не ратифицирована Россией. К удивлению, сам текст баренцевоморского Договора о разграничении морских пространств между Россией и Норвегией по своим основным принципам, да и стилистике, является клоном беринговоморского соглашения о разграничении морских пространств между Россией и США. В целом же в поспешном подписании договора о разграничении просматривается и желание ускоренной разработки шельфа для получения углеводородного сырья в восточной российской части Баренцева моря при тесном содействии норвежских партнеров. И здесь рыбные дела отодвигаются, как всегда в таких случаях, на второй план. Точнее, они приносятся как жертва в пользу углеводородов. Хотелось бы напомнить нам всем ряд важных положений. Прежде всего, о серьезных опасностях для уязвимой экосистемы Баренцева моря и Арктики в случае непредвиденных аварийных ситуаций при добыче углеводородного сырья. Последствия здесь могут быть значительнее тех, которые произошли совсем недавно в Мексиканском заливе, они могут вызвать катастрофу в рыбном промысле. К тому же углеводородные ресурсы - это невозобновляемые ресурсы, они исчерпаемы. Даже огромных запасов газоконденсата Штокманского месторождения в российской шельфовой зоне Баренцева моря хватит на эффективную эксплуатацию всего-то на 30-40 лет. Что же касается рыбных запасов, то они возобновляемы и уже эксплуатируются более тысячи лет. При научном обосновании их использования они вечные и границ не признают. К сожалению, об этом забыли те, кто привел дело к разделу Баренцева моря и сегодня ведет его к форсированной разработке углеводородов на континентальном шельфе России.

Вячеслав ЗИЛАНОВ,

почетный доктор МГТУ, профессор,

заслуженный работник рыбного хозяйства России

http://www.nord-news.ru/main_topic/?mtopicid=117

29 сентября

Семь веков борьбы за Арктику

На Арктическом шельфе России от мест впадения крупнейших рек в Северный Ледовитый океан до его глубоководья отчетливо прослеживаются следы лож, словно когда-то эти реки впадали в него гораздо севернее, чем сейчас. Видимо, в далекие геологические времена весь Арктический шельф был сушей, и на нем сложились благоприятные условия для образования месторождений углеводородов, которые в настоящее время могут составлять до четверти мировых запасов нефти и газа.

Если слабо освоенные участки арктической суши США, Дании и Норвегии – Аляска, Гренландия, Шпицберген и Ян-Майен – расположены отдельно от основной территории соответствующих стран, то арктические сухопутные пространства России и Канады географически составляют единое целое с более освоенными южными районами этих государств. Но возможное потепление сделает необходимым укрепление их северных границ, которые сейчас более-менее надежно защищены полярными льдами. Военная активизация в северных районах этих двух стран объясняется непрекращающимися попытками со стороны развитых и крупных государств мира добиться интернационализации Северного Ледовитого океана, в первую очередь в отношении торгового мореплавания, поскольку возможности, открывающиеся в связи с сокращением ледового покрова морской Арктики, сулят значительные экономические выгоды.

В рамках такой активизации Канада, например, провела на своем крайнем севере военные учения под кодовым названием «Нанук-2009», во время которых отрабатывались методы борьбы с подводными лодками, незаконно зашедшими в ее внутренние воды, в частности в Северо-Западный проход. В отношении статуса этих северных территорий на протяжении многих лет идет «перетягивание каната» между Канадой, с одной стороны, и США – ЕС, с другой. Страна кленового листа пытается доказать, что Северо-Западный проход является частью ее внутренних вод, а оппоненты заинтересованы в его интернационализации и придании статуса международного пролива. Такая заинтересованность объясняется тем, что в случае продолжения глобального потепления плавание по этому проходу значительно сократит путь с восточного побережья Америки в Азию, а статус международного пролива позволит американцам перебрасывать свои атомные подводные лодки из Атлантики в Арктику в подводном положении. Если канадцам удастся отстоять свою позицию, американским АПЛ придется в силу норм международного права проходить по нему в надводном положении.

Северный морской путь может стать альтернативой осуществляемым ныне перевозкам между портами Европы, Дальнего Востока и Северной Америки по южному маршруту. Кроме того, СМП интересен как транспортная артерия для перевозки минерального сырья из арктических регионов России в Азию. Однако проход по нему осложняется небольшими глубинами проливов Вилькицкого, Санникова и др. Этим объясняется участие гидрографических судов в недавно завершившейся проводке российскими ледоколами крупнотоннажного танкера «Балтика» из Мурманска в Китай. Дальнейшее развитие СМП во многом будет зависеть от состояния ледового покрова морской Арктики. И если его нынешнее сокращение имеет временный характер, то для дальнейшего эффективного развития СМП, и особенно осуществления рейсов через Центральную Арктику, потребуется строительство новых мощнейших ледоколов и судов крупного тоннажа, способных осуществлять круглогодичную навигацию в полярных условиях.

Международно-правовая эквилибристика

Следствием усилившегося международного интереса к этой последней нетронутой кладовой мировых энергоресурсов стало проведение 27-29 мая 2008 г. в Илулиссате (Гренландия, Дания) встречи министров иностранных дел арктических государств, на которой была принята Декларация по вопросам морской Арктики. В ней участники заявили, в частности, о своей приверженности нормам международного права при разграничении этой части земного шара и об отсутствии необходимости в разработке нового всеобъемлющего международно-правового режима для управления Северным Ледовитым океаном.

Для установления природоохранной юрисдикции прибрежных арктических государств в этих ледовых пространствах за пределами исключительных экономических зон можно было бы использовать нормы международного обычного права, взяв за основу полярные сектора. В работах эксперта по проблемам морской Арктики к.ю.н. И. Буника отмечается, что исторически правовой режим морской Арктики сформировался на основе не международного договорного права, а на основе национального законодательства арктических государств, прежде всего России и Канады, имеющих самое протяженное арктическое побережье. На уровне международного правосознания сложилось молчаливое согласие большинства государств мира с осуществлением в арктических секторах России и Канады национально-законодательного регулирования в отношении хозяйственной деятельности, прежде всего в целях защиты окружающей среды и в отношении обеспечения выполнения мер такого регулирования.

История установления границ этих секторов насчитывает уже почти два века. 16(28) февраля 1825 года Россия и Великобритания заключили двустороннюю конвенцию о разграничении между Русской Америкой (Аляской) и английским доминионом – Канадой. Согласно статье 3 этой конвенции линия, разграничивающая российские и британские владения в Северном Ледовитом океане, следовала из моря Бофорта «вдоль 141-го меридиана по прямой линии безгранично к северу, пока совсем не потеряется в Ледовитом океане». Она упоминается также в статье 1 договора между Соединенными Штатами и Россией от 18(30) марта 1867 года об уступке российских владений в Северной Америке.

Той же статьей была установлена линия разграничения российских и американских владений, которая в Северном Ледовитом океане шла из Берингова пролива до Северного полюса. Статья 2 (до сих пор не ратифицированного Россией) Соглашения между СССР и США о линии разграничения морских пространств от 1 июня 1990 года, уточняющая ее прохождение, гласит: «Линия разграничения морских пространств идет от начальной точки 65О 30’ северной широты и 168О 58’ 37” западной долготы на север по меридиану 168О 58’ 37” западной долготы через Берингов пролив и Чукотское море по Северному Ледовитому океану, насколько допускается по международному праву».

То есть линии разграничения владений между Соединенными Штатами и соседними государствами в Северном Ледовитом океане были установлены в международном договорном порядке еще в позапрошлом веке благодаря России. Видимо, в вековой истории этих линий кроется одна из причин того, что у США не было необходимости принимать национальные законодательные акты, определявшие статус пространств в своем полярном секторе, хотя официальные голоса в пользу этого и раздавались. У России и Канады границы полярных секторов были установлены в международном договорном порядке в позапрошлом веке лишь с одной стороны. В этой связи они в 1926 и 1925 годах соответственно окончательно определили национальными законодательными актами статус сухопутных пространств в своих полярных секторах и соответственно их западную и восточную границы.

У западной границы российского полярного сектора образовалась прямоугольная впадина, наличие которой объясняется учетом координат, указанных в договоре о Шпицбергене. В качестве основы в этом договоре были использованы положения проектов конвенции о Шпицбергене, которые до Первой мировой войны разрабатывали представители Норвегии, России и Швеции. В статье 1 проекта этой конвенции, представленного Россией в 1910 году на конференции в Христиании, речь шла об островах, расположенных между 10° и 35° восточной долготы от Гринвича и между 74° и 81° северной широты. На Парижской мирной конференции эти положения российского проекта конвенции были механически перенесены в договор о Шпицбергене, а затем продублированы в решениях советского правительства, не участвовавшего в разработке этого договора.

Для Норвегии вышеназванные линии весьма неудобны, так как они суживают пространственные пределы осуществления ее юрисдикции в Северном Ледовитом океане. В этой связи она разрабатывала свое национальное законодательство для пространств вокруг архипелага с опорой на нормы не договора о Шпицбергене, а принципов международного обычного права, одновременно вырывая из контекста современного международного договорного морского права подходящие для нее нормы.

Нужно сказать, что такая международно-правовая эквилибристика ей удалась. В 2006 году она заключила соглашение с Данией о разграничении между Шпицбергеном и Гренландией. В 2009 году ее заявку на расширение зоны юрисдикции над шельфом одобрила Комиссия ООН по границам континентального шельфа, члены которой ориентированы на формальное следование положениям Конвенции ООН по морскому 1982 г., но не рассматривают в совокупности всех особенностей правового положения соответствующих пространств. Не отказалась Норвегия и от возможности распространения своей юрисдикции на шельфовые пространства вплоть до Северного полюса. Из § 1-4 норвежского закона о нефтегазодобывающей деятельности от 1996 года следует, что Норвегия может распространить ее за нынешние пределы континентального шельфа, если это будет следовать из норм международного права или соглашения с иностранным государством.

При этом вековые нормы международного обычного права не были учтены при подаче российской заявки в Комиссию ООН по границам континентального шельфа, что вызвало крайне отрицательную реакцию со стороны ведущих российских экспертов, специализирующихся в области международно-правовой арктической проблематики. В концентрированном виде ее суть изложена в статье профессора Г.К. Войтоловского (член научно-экспертного совета Морской коллегии при Правительстве РФ) «Нерешенные проблемы Арктического морепользования», где он пишет о невозможности создать в Арктике «международный район» морского дна за пределами национальной юрисдикции прибрежных государств, предусмотренный ст. 1 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., только со стороны России. Поскольку «нет юридического обязательства России исполнять ст. 76 Конвенции 1982 г. (о границе между шельфом России и «международным районом») до определения границ между шельфом России и другими арктическими государствами, с противолежащими или смежными побережьями, на основе ст. 83 Конвенции 1982 г. и ст. 6 Конвенции о континентальном шельфе 1958 г.». Кроме того, исполнение Россией ст. 76 не создаст «международного района» в Арктике: не все арктические государства являются участниками Конвенции 1982 г.

В настоящее время основные усилия Российской Федерации следует направить на разграничение Арктического шельфа, но только между арктическими государствами, побережья которых выходят к Северному Ледовитому океану – т.е. между Россией, Канадой, США, Данией и Норвегией.

Правовым основанием реализации такого подхода является Конвенция о континентальном шельфе 1958 г. (ее ст. 1 – об отсутствии ограничений протяженности континентального шельфа арктических государств и ст. 6 – о делимитации шельфа СЛО между арктическими государствами). В ней участвуют все арктические государства. При таком подходе учитывается также деятельность «группы пяти» арктических государств на III Конференции ООН по морскому праву.

По мнению профессора Г.К. Войтоловского, Россия подачей заявки отказывается от части своего континентального шельфа в Арктике, а США, не будучи участником Конвенции 1982 г., не намерены делать этого. В то же время небольшой нефтяной консорциум из США еще в 2006 г. направил другим арктическим государствам уведомление о своих правах на «международный район» в Арктике на основе национального законодательства США, тем самым в предварительном порядке заняв возможную правовую нишу, возникшую в результате нашей заявки.

«Общий район» России и Норвегии

Вопросы определения территориально-пространственной принадлежности сухопутных и морских пространств в Арктике Россия решала главным образом мирными и международно-правовыми средствами. По вопросам разграничения этих пространств или сфер влияния в них, а также определения их государственной принадлежности со времен Новгородской Руси и до наших дней было заключено семь соглашений (не считая последнего – о разграничении Варангер-фьорда).

Заключение или присоединение к большей части этих договоров было совершено в ущерб интересам нашего государства. Среди них особенно выделяется коррупционная составляющая продажи Русской Америки (Аляски), только сухопутные пространства которой составляют 1,5 млн кв. км. По вопросам разграничения сухопутных пространств между Россией и Норвегией было заключено пять договоров, история которых начинается со средних веков.

Нынешние приморские сухопутные территории Скандинавского и Кольского полуостровов, выходящие к Норвежскому и Баренцеву морям, издревле были заселены саамами. С IX в. норвежцы начали облагать саамов регулярной данью. Норвежские сборщики ради получения дани добирались до восточной окраины Кольского полуострова, русские – до северо-западных морских рубежей Финнмарка и даже Тромса и Нурланна, т.е. до Тюс-фьорда (к югу от современного Нарвика). Область проживания саамов-двоеданников получила у норвежцев название felles distrikt – «общий район».

Многовековое международно-правовое урегулирование территориально-пространственных отношений между Россией и Норвегией началось в XIII веке с первого договора относительно этого района между Новгородской Русью и Норвегией, заключенного еще во времена Александра Невского в 1251 г. Второй договор, заключенный в 1326 г., так же как и первый, определял пространственные пределы взимания дани. В 1478 г. Новгород пал под напором Московского княжества, а в 1536 г. Норвегия превратилась в датскую провинцию. Датчане в отличие от норвежцев поставили в острую плоскость вопрос о государственной принадлежности этих пространств.

В 1595 году Московское государство, заключив Тявзинский договор со Швецией, уступило ей Финнмарк, составлявший 2/3 «общего района». По этому договору граница проходила по Нейден-фьорду. В результате Кальмарской войны 1611-1613 гг. Дания заставила Швецию отказаться от приобретенных у Московского государства прав на Финнмарк. В период Великой смуты Московское государство не имело возможности весомо ставить вопрос о восстановлении своих прав на утраченную область, а затем вообще перестала ставить его перед датчанами. В 1814 г. Норвегия стала частью Шведско-норвежской унии.

В 1825 г. была проведена демаркация границы в «общем районе», площадь которого по норвежским картам составляла 4,4 тыс. кв. км. Российскую часть комиссии по демаркации возглавил подполковник Валерьян Галямин. В его краткой биографии говорится, что он «за отличное исполнение этого поручения получил (от короля шведского) 2 тыс. руб., орден Меча и бриллиантовую табакерку». На норвежских картах того времени видно, что практически весь «общий район» в том виде, как его представляли себе норвежцы, отошел к Шведско-норвежской унии. Такое разграничение было подтверждено Конвенцией «О границах между Россией и Норвегией в лапландских погостах», подписанной в 1826 г.

Архангельское генерал-губернаторство, недовольное проведенным «дележом», настаивало на пересмотре соглашения. Такая попытка, предпринятая российской стороной в 1830-х годах, успехом не увенчалась. Но она явилась одной из причин того, что во время Крымской войны Шведско-норвежская уния заключила с Великобританией и Францией договор, гарантировавший ей сохранение границ на Севере в соответствии с положениями этой конвенции.

Что касается Шпицбергена (61 тыс. кв. км), то еще в XVII веке Датско-норвежское королевство пыталось добиться международного признания своего суверенитета над Шпицбергеном, чему воспрепятствовала Великобритания. Но еще большим препятствием его территориального приобретения было отсутствие эффективной оккупации архипелага подданными этого королевства. Такая оккупация представляла в свое время один из основных способов мирного приобретения территорий и могла бы стать реальной основой выдвижения подобных требований.

В то же время с XVII по середину XIX века зимовки архангельских поморов на архипелаге были обычным делом, и, например, отец Михаила Ломоносова, Василий Дорофеевич, пять раз ходил на Грумант (так архангелогородцы называли этот архипелаг). Число постоянных участников русских зимовок на Шпицбергене достигало 200 человек, что представляло собой его эффективную оккупацию (к примеру, во время эффективной оккупации Русской Америки – Аляски – на ее территории площадью 1,5 млн кв. км постоянно проживало 600-800 российских подданных), и позволяло, по мнению украинского ученого Л.Д. Тимченко, говорить о возможности установления суверенитета России над архипелагом. Однако Россия таким преимуществом не воспользовалась.

В результате разорения поморских сел англо-французской эскадрой во время Крымской войны зимовки поморов на Шпицбергене прекратились. Этим воспользовалась Шведско-норвежская уния. Под план строительства поселка на архипелаге она в начале 1870-х годов предложила ряду европейских стран передать Норвегии суверенитет над Шпицбергеном. Россия план не поддержала, но предложила объявить архипелаг «ничейной землей», а фактически «территорией, которая не может быть никем аннексирована». Поселок все же был построен, но просуществовал всего лишь один год.

Норвегия возобновила попытки добиться установления суверенитета над Шпицбергеном после обретения независимости (1905 г.). Россия первой признала ее независимость, но опять-таки не поддержала планы по Шпицбергену. В 1910-1914 годах в Христиании (название г. Осло в 1624-1924 гг.) прошли три конференции, посвященные разработке Конвенции о Шпицбергене и имевшие целью придать архипелагу статус «территории общего пользования, изъятой из сферы распространения государственного суверенитета», а также регламентированный международно-правовой режим. Их благополучному завершению помешала Первая мировая война.

Ограниченный суверенитет над Шпицбергеном

В начале 1900-х годов абсолютное большинство норвежских зимовщиков проживало в поселке, расположенном на земельном участке, принадлежавшем гражданину США Джону Лонгиеру. Поскольку такое проживание никак не подпадало под определение эффективной оккупации архипелага, Норвегия, используя передел Европы на Версальской мирной конференции, выдвинула на ней требование о приобретении Шпицбергена теперь уже в порядке компенсации за потери, понесенные норвежским торговым флотом при перевозках грузов для союзников в годы Первой мировой войны.

Несмотря на то что территориальные приобретения не являлись обычной практикой компенсации за потери подобного рода и возникшие в этой связи возражения ряда стран-участниц будущего договора о Шпицбергене, Норвегии удалось приобрести этот архипелаг на основании международного договора (Парижский договор, Шпицбергенский трактат), разработанного без участия советской России, и установить над ним суверенитет на весьма невыгодных для себя условиях (см. цикл статей автора «Головоломка, созданная историей»).

Как известно, на первой конференции по разработке конвенции о Шпицбергене, прошедшей в 1910 г. в Христиании (Осло), Россия предложила распространить действие природоохранных мер на сушу, территориальные воды и «открытое море вокруг Шпицбергена». То есть установить местную юрисдикцию за пределами территории архипелага. Данное предложение, несмотря на то, что оно не являлось новеллой в международном обычном праве (Россия еще в 1821 г. установила, по сути дела, природоохранную зону в Беринговом море на основании указа «О приведении в исполнение постановления о пределах плавания и о порядке приморских сношений вдоль берегов Восточной Сибири, Северо-Западной Америки и островов Курильских, Алеутских и проч.»), не нашло поддержки и в проект конвенции включено не было. С учетом этого в договоре о Шпицбергене для определения пространственной сферы его действия за пределами территории архипелага, видимо, с заделом на будущее, были использованы географические понятия – воды и фьорды.

Согласно ст. 1 Шпицбергенского трактата страны, участвующие в нем, согласились признать суверенитет Норвегии над сушей архипелага на условиях, предусмотренных в договоре. В соответствии с этими условиями норвежское государство обязалось предоставить иностранным гражданам такой же режим занятия хозяйственно-экономической и научной деятельностью, как и своим подданным. Причем не только на суше, но и в прилегающих к архипелагу морских пространствах. Так, согласно условиям статей 2 и 3 договора о Шпицбергене оно обязалось регулировать местными национальными нормативными актами правоотношения за пределами тех пространств (исключительно сухопутной территории архипелага), в отношении которых страны, участвующие в нем, признали его суверенитет. Основой реализации этих обязательств в названных пространствах являются нормы договора о Шпицбергене с учетом других норм международного обычного и договорного права.

Для определения границ территории архипелага в статьях 2 и 3 договора о Шпицбергене используется термин «территориальные воды». При установлении этих границ в 1970 г. норвежские законодатели использовали термин современного международного морского права – «территориальное море». Объяснение различий между понятием «территориальные воды» Шпицбергена, использованным в Парижском договоре 1920 года, и классическим институтом морского права – «территориальное море» прибрежного государства – дается в работе известных российских юристов-международников А.Н. Вылегжанина и В.К. Зиланова «Шпицберген: правовой режим прилегающих морских районов». Здесь авторы особое внимание уделили в ней разнице в объеме прав иностранных граждан в территориальных водах Шпицбергена по Парижскому договору 1920 года и в территориальном море прибрежного государства в соответствии с нормами современного международного морского права.

На основании проведенных сравнений различий в объеме этих прав в указанных пространствах авторы приходят к хорошо аргументированному выводу о том, что «термин «территориальные воды местностей» Шпицбергена в этой связи мог бы пониматься как «территориальное море Шпицбергена» только в силу согласия заинтересованных государств – участников договора 1920 года, а не в силу законодательства Норвегии – пока такое согласие не зафиксировано ни в одном международном договоре».

Следовательно, у норвежских законодателей нет правовых оснований для использования такого классического института современного международного морского договорного права, как «территориальное море», для установления границ исключительной экономической зоны или шельфа архипелага в соответствии с нормами этого права. С учетом этого юридического феномена основой решения вопроса о границах, будь-то экономической зоны Шпицбергена, исключительной экономической зоны архипелага или его шельфа, могут служить те же географические координаты (10° и 35° в.д., 74° и 81° с.ш.), в пределах которых был признан суверенитет Норвегии над всеми расположенными здесь участками суши. Поскольку в международном обычном и современном морском договорном праве отсутствуют иные правооснования для установления границ вышеназванных пространств.

Статья 3 Шпицбергенского трактата гарантирует частным лицам и компаниям равные права на хозяйственно-экономическую деятельность в территориальных водах, фьордах и водах архипелага при условии соблюдения местных законов и постановлений. Норвежские законодатели, чтобы обойти неудобные для своей страны положения Конвенции ООН 1982 г. об исключительной экономической зоне, согласно которым ИЭЗ Шпицбергена должна прилегать к территориальным водам этого архипелага и где применен ряд таких же терминов, что и в договоре о Шпицбергене, еще в 1976 г. приняли закон не об ИЭЗ, но об экономической зоне Норвегии, который регулирует правоотношения, касающиеся только живых ресурсов в водах за пределами территориального моря и на расположенном под ними дне, но не затрагивает континентальный шельф.

На его основе в 1977 г. была принята Королевская резолюция о рыбоохранной зоне вокруг Шпицбергена. В ней не были учтены положения договора о Шпицбергене и, соответственно, ее нельзя отнести к разряду местных законов и постановлений, гарантирующих частным лицам и компаниям тот же объем прав в водах, прилегающих к архипелагу, что и в его территориальных водах. Применение такого национального нормативного акта представляет собой прямое нарушение первого абзаца ст. 3 Парижского договора 1920 года, предусматривающего создание единого режима хозяйственно-экономической деятельности для этих лиц во всей зоне действия договора о Шпицбергене.

Правовое положение шельфовых пространств

Полная нормативная база норвежского шельфового законодательства приводится в заявке этой страны в Комиссию ООН по границам континентального шельфа и представляет собой нефтегазовое законодательство Норвегии. Его основой является закон о нефтегазовой деятельности, принятый в 1985 году и действующий сейчас в редакции 1996 года. В нем дается определение континентального шельфа, во многом повторяющее положения статьи 76 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Вместе с тем в обеих редакциях говорится о том, что этот закон не действует в территориальном море и внутренних водах Шпицбергена, а во второй – на суше архипелага.

Тем самым норвежские законодатели в рамках этого закона создали юридическую конструкцию, согласно которой у Шпицбергена есть свое «норвежское» территориальное море, за пределами которого простираются шельфовые пространства и границы которых отсчитываются от тех же исходных линий, что и границы территориального моря, но в отношении юридической основы которых норвежское законодательство о континентальном шельфе не действует. Вследствие использования таких национальных нормативов основой режима шельфовых пространств вокруг Шпицбергена является сухопутная территория континентальной Норвегии, и заниматься разработкой ресурсов, находящихся на дне и в недрах пространств, прилегающих к архипелагу, граждане стран – участниц Парижского договора 1920 г. должны в соответствии с законодательством континентальной Норвегии.

Такие юридические манипуляции позволяют говорить о том, что Норвегия установила статус прилегающих к Шпицбергену (шельфовых) пространств, используя (в нарушение норм Парижского договора 1920 г.) терминологию современного международного договорного права и свой суверенитет над этим архипелагом. Одновременно распространив на те же пространства режим шельфа, простирающегося, в норвежской трактовке, от континентальной Норвегии, что представляет собой прямое нарушение ст. 3 Шпицбергенского трактата, которая гарантирует гражданам стран – участниц договора возможность занятия горной и морской деятельностью в прилегающих к архипелагу пространствах в соответствии с местными нормативными актами.

Усиление международного интереса к Арктике подвело к решению многолетнего спора между Россией и Норвегией о разграничении пространств в Баренцевом море. На этот счет в конце апреля с.г. было сделано совместное заявление министров иностранных дел РФ и Норвегии по вопросам разграничения морских пространств и сотрудничества в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане во время визита президента России в эту страну.

Аналогично разграничительной линии между Россией и США, линия разграничения между Россией и Норвегией состоит из двух частей: южной, прилегающей к Кольскому и Скандинавскому полуостровам, и северной, расположенной между российскими Новой Землей, Землей Франца-Иосифа и норвежским Шпицбергеном. Исходя из принципиальной позиции России по вопросу разграничения с Норвегией, изложенной в статье «Россия и Норвегия: в поисках компромисса», можно сказать, что любое отклонение к востоку от предложенной Россией секторальной линии в ее южной части будет означать отход от обозначенной ранее российской позиции.

Такое же отклонение от координат, указанных в ст. 1 договора о Шпицбергене, в северной части разграничения будет означать не только отход от этой позиции, в основе которой лежит постановление Президиума ЦИК СССР от 15.04.1926 г. «Об объявлении территорией Союза ССР земель и островов, расположенных в Северном Ледовитом океане», но и от позиции, заявленной в ноте МИД СССР от 14 июня 1988 года, где в качестве границ зоны действия Шпицбергенского трактата как раз указаны вышеупомянутые координаты. А также нарушение норм договора о Шпицбергене в выгодном для норвежцев ключе. При следовании логике современного международного договорного морского права без ответа остается вопрос о том, что брать за основу разграничительной линии между Россией и Норвегией в ее северной части – линии, от которых отсчитываются границы, определяющие статус шельфовых пространств вокруг Шпицбергена, или линии, от которых отсчитываются границы, определяющие режим этих же пространств. Интересам Норвегии соответствуют первые линии, а интересам России – вторые.

Установление границ морских и шельфовых пространств вокруг Шпицбергена позволит Норвегии усилить свои позиции в вопросе укрепления суверенных прав в зоне действия договора о Шпицбергене, где, по мнению российских геологов, залегает порядка 1% мировых запасов нефти и газа. С учетом того, что уровень налогообложения в зоне действия договора о Шпицбергене в десятки раз ниже, чем на шельфе континентальной Норвегии, стоимость вопроса о северной части линии разграничения морской Арктики между Россией и Норвегией оценивается не в один десяток миллиардов долларов. Для норвежцев он еще более ценен в той связи, что нефтегазовые запасы их континентального шельфа согласно последним исследованиям шведских ученых иссякнут гораздо раньше, чем предполагалось.

Отсутствие должного учета правовых реалий в зоне действия договора о Шпицбергене или отход от них при заключении планируемого соглашения о разграничении морской Арктики между Россией и Норвегией приведет к менее выгодным для российской стороны результатам. В частности, они получат гораздо меньшую часть расположенного в южной части разграничения свода Федынского, запасы которого, по предварительным оценкам, как минимум в три раза больше Штокмановского месторождения. С другой стороны, установление режима шельфовых пространств вокруг Шпицбергена в соответствии с нормами Парижского договора 1920 г. будет означать шаг к интернационализации части Арктики, находящейся в непосредственной близости к нашей стране. Это, в свою очередь, может привести к ситуации, в которой России придется при определенных обстоятельствах оказывать Норвегии поддержку в защите ее позиции, нарушающей российские интересы.

Лофотенские острова и Шпицберген находятся на кратчайшей линии, соединяющей по морю Европу с Азией и западным побережьем Америки. В случае если продолжится сокращение ледового покрова морской Арктики и реализуются планы ЕС по созданию на этих архипелагах гигантского контейнерного перевалочного терминала для дальнейшей отправки грузов через Северный Ледовитый океан, нынешняя успешная ледокольно-гидрографическая проводка «Балтики» из Мурманска в Китай станет, по сути дела, всего лишь демонстрацией возможностей Норвегии по развитию этого транспортного пути. За Россией останется его сырьевая составляющая – транспортировка углеводородов из российской части Западно-Арктической нефтегазовой шельфовой провинции в страны Азиатско-Тихоокеанского региона.

Отсутствие в соглашении о разграничении положений, учитывающих правовые реалии договора о Шпицбергене и норвежского национального законодательства, значительно затруднит возможность строительства российского порта на архипелаге в удобном для наших судоходных компаний месте, также сократит доходы наших государственных нефтегазовых компаний, имеющих законодательно разрешенный доступ к российским шельфовым месторождениям, при обнаружении нефтегазовых залежей на стыке российского шельфа в Баренцевом море и шельфовых пространств вокруг Шпицбергена. Согласно положениям Парижского договора 1920 г. они имеют право доступа туда наравне с норвежскими компаниями и должны платить при этом на нужды Шпицбергена налоги, составляющие менее 1 % от стоимости добытых углеводородов. Если правовые реалии договора о Шпицбергене не будут учтены в планируемом соглашении, наши компании будут делить месторождения, по которым проходит разграничительная линия, с норвежцами или смогут, при определенных условиях, заниматься добычей углеводородов в пространствах вокруг архипелага на основании норм шельфового законодательства континентальной Норвегии, выплачивая при этом норвежцам 78 % полученных доходов.

Александр ОРЕШЕНКОВ,

к.ю.н., эксперт по международно-правовым проблемам Арктики

http://www.morvesti.ru/analytics/index.php?ELEMENT_ID=8847

Морские вести

В начавшейся борьбе за природные ресурсы приполярного шельфа

нашей стране ничего не светит

Несколько дней назад в Арктику вышел атомный ледокол «Россия». В мурманском порту экипаж и полярников, находящихся на его борту, провожал вице-премьер правительства страны Сергей Иванов. Официально главной целью нынешнего рейса судна в арктические широты является высадка на льдину дрейфующей станции «Северный полюс-38». Но есть основания полагать, что на самом деле основными заказчиками исследований, которые ведутся с борта «России», являются наши военные. Скорее всего, они связаны с ГЛОНАСС.

На острове Визе в северной части Карского моря уже проведено тестирование этой системы глобальной спутниковой навигации. До последнего времени она вызывала нарекания.

Очевидно, не просто так обеспокоенность неточной работой приемников ГЛОНАСС в тех краях на днях выразил главнокомандующий Военно-Морским флотом РФ адмирал Владимир Высоцкий. И явно не случайно в прошлом месяце первая контрольно-корректирующая станция системы ГЛОНАСС с борта научно-экспедиционного судна Севгидромета «Михаил Сомов» была высажена еще и на остров Андрея в море Лаптевых. По словам директора Архангельской гидрографической базы Бориса Левицкого, станция позволит повысить точность определения координат в том районе в сто раз – с 200 до двух метров. Если кому и необходима такая скрупулезность – то в первую очередь экипажам российских воздушных и подводных ракетоносцев, несколько лет назад приступившим к патрулированию арктических районов практически на постоянной основе.

При этом учтем, что не так давно было принято решение до 2020 года создать за Полярным кругом группировку войск общего назначения Вооруженных сил России. Об этом говорится в «Основах государственной политики РФ в Арктике», принятых Советом Безопасности. Поэтому очень похоже, что нынешний поход атомного ледокола «Россия» - составная часть подготовки к возвращению наших военных далеко за Полярный круг.

Однако как бы не опоздать в самой настоящей гонке вооружений, которая все активнее разворачивается на Крайнем Севере. Советник канадского правительства Роберт Хуберт охарактеризовал происходящее достаточно красноречиво: «2010 год в Арктике – это как 1935 год в Европе». Хуберт знает, о чем говорит. Канада разместила в арктическом поселке Йеллоунайф специальное подразделение численностью в 100 солдат и офицеров и приступила к строительству по соседству базы для подводных лодок. Дания спешно модернизирует и расширяет свою военную базу в Гренландии и формирует силы быстрого реагирования для защиты своих интересов в высоких широтах. Американских атомных подводных крейсеров под полярными льдами куда больше, чем наших.

Что столь ожесточенно собираются делить? По мнению экспертов, на кону куш громадной привлекательности. Специалисты из США считают, что под арктическими льдами сосредоточено до трети мировых запасов газа, 29 миллиардов баррелей нефти и порядка 5 миллиардов газоконденсата. К тому же, ускорившееся таяние льдов неизбежно облегчит навигацию по Северному морскому пути, который на 40 процентов сократит время доставки грузов из Европы в Азию и обратно.

Естественно, хорошо бы определить, кому в будущем распоряжаться этими гигантскими ресурсами.

Россия первой решила на межгосударственном уровне оформить свои права на морское дно в северных широтах, объявив о претензиях на 18 процентов территории Арктики с протяженностью границы в 20 тысяч километров. В 2001 году в ООН Москвой была подана заявка на подводный хребет Ломоносова. Из Вашингтона потребовали убедительных геологических доказательств с морского дна. Тогда в 2007 году нашими учеными были проведены дополнительные исследования шельфа с помощью глубоководных батискафов. И на всякий случай с них же водружен в глубинах титановых российских триколор. Это немедленно вызвало резкую негативную реакцию Запада. Под успокаивающие речи дипломатов на спорных территориях по обе стороны океана начались и военные приготовления.

Причем, в толкотню у арктического шельфа включаются даже те, кто, казалось бы, в силу своего геополитического расположения вообще не должен претендовать на место у стола. Это на днях признал главком ВМФ РФ адмирал Высоцкий:

- В частности, Китай уже заключил договоры с Норвегией по освоению арктической зоны. Хотя в Арктике пока нет явных противников и явных союзников. Но я полагаю, что наиболее проблематичными отношения могут быть с теми государствами, которые не являются участниками Арктического союза.

Очевидно, главкома следует понимать так: весьма активный на Крайнем Севере и быстрорастущий Китай может стать первым в этом ряду.

На этом фоне понятно, почему зашевелились и в Министерстве обороны России. Скорее всего, придется возвращаться туда, где наши военные стояли издавна и откуда столь легкомысленно убрались пару десятилетий назад. В конце концов, еще в 80-х годах прошлого века самый северный в мире аэродром для боевой авиации был нашим – Грем-Бел на архипелеге Земля Франца-Иосифа. Обеспечение подледного плавания атомных подводных ракетоносцев на десятилетия было основной задачей Северного флота. А разбросанные от Чукотки до Кольского полуострова зенитно-ракетные дивизионы Архангельской армии ПВО делали неприступным для противника воздушное пространство советской Арктики. Правда, от этих боевых возможностей практически ничего не осталось.

Сумеем ли их восстановить? Своим мнением на этот счет с «СП» поделился заместитель директора Российского института политического и военного анализа Александр Храмчишин:

-Думаю, ничего у нас не получится. На масштабное военное возвращение в Арктику нужны огромные ресурсы, которых у России нет. И в ближайшие годы не предвидится.

«СП»: -То есть в гонке за ресурсами северных морей мы заведомо проигравшие?

-Конечно. И было большой ошибкой с нашей стороны эту гонку инициировать вообще. С нас же все и началось. С того самого титанового флажка, который с батискафов под прицелом телекамер демонстративно установили на морском дне у полюса. Прежде следовало подумать, какими средствами сможем утвердить собственные претензии на шельф едва ли не до Гренландии.

«СП»: - Но, возможно, в Кремле просто не ожидали столь резкой реакции западных стран. И тем более, не предполагали, что там зашевелятся даже военные. И теперь просто вынуждены принимать ответные превентивные меры.

-Ну, какие мы можем принять ответные меры? Заново отстроить заброшенные в 90-е годы заполярные гарнизоны? У Минобороны РФ нет возможностей проделать хоть что-нибудь подобное и в куда более благоприятных с точки зрения климатических условий краях. Так ведь мало отстроить. Содержать надо. Это тоже огромные деньги. На арктическом побережье никакой транспортной инфраструктуры нет, за исключением участка границы на Кольском полуострове. Доставка туда каждого сухаря и литра бензина обойдется очень дорого. Каким образом эта воинская группировка будет функционировать? Кстати, чтобы добраться до природных ресурсов на дне Северного Ледовитого океана, тоже необходимы деньги и технологии, которых у России нет.

«СП»: - Но может быть удастся отстоять свои интересы дипломатическими мерами?

- Вот с них-то и следовало начинать. А не втыкать без спроса металлические флажки в подводный грунт.

Свободная пресса, 22 октября 2010 года

Kart

Omforent kartskisse med avgrensningslinjen etter Overenskomsten av 15. september 2010:


Kart med sektorlinje, midtlinje og det omstridte området	Stor versjon av kartet

http://www.regjeringen.no/nb/dep/ud/kampanjer/delelinje/kart.html?id=614287

Текст Договора по норвежскому источнику: http://www.regjeringen.no/nb/dep/ud/ kampanjer/delelinje/avtalen.html?id=614006